Все здесь сделано из материалов, которых я никогда раньше не видел. Освещение здесь ярче, чем все факелы и свечи из Клейсута, вместе взятые. Что-то освещает улицу, по которой мы едем. Еще что-то размещено на фасадах зданий и очень быстро высвечивает слова и символы. И люди, вокруг люди. Они идут, разговаривают, выходят из зданий и входят в них. Она носят странную одежду. Многие женщины ходят в неудобной на вид обуви с приподнятой пяткой и носят сумки, которые кажутся непрактичными, потому что они слишком маленькие или слишком большие. Я не могу перестать рассматривать все это.
Помимо всего, что я не понимаюновые формы, звуки, материалыбольше всего мне бросается в глаза одно: мужчины.
Они вокруг, и их так же много, как и женщин. Многие молодымоего возраста или детино я вижу и взрослых мужчин от средних лет до стариков. У них морщины на лицах и седые волосы, кожа сухая как пергамент, а глаза выглядят уставшими. Это так странно и волнующе.
Мы едем дальше мимо зданий и останавливаемся на площади, где стоят мужчины в такой же черной форме, как у Марко с его напарником. Позади них находится золотая статуя, такая же, как эмблема у них на груди. По площади вьется невероятно длинная очередь жителей города. Многие мужчины в черной форме держат в руках такие же узкие предметы, как Марко и его партнер. Только эти мужчины направляют их на толпу. Я узнаю эти жесты. Они целятся. В людей. Предметы, которые они держат в рукахэто оружие. Позади статуи на гладкой поверхности старого здания светятся слова: Сегодня выдача воды. Только районы 13 и 14. Предъявляйте карточки установленного образца.
Толчок, мы снова движемся, и площадь остается позади. Следующая улица, видимо, главная в городе. Я никогда не видел так много людей. Я думаю, почему бедные жители деревни не могут тоже жить здесь, в этих безупречных зданиях под сияющим куполом. Возможно, в городе больше нет места, или недостаточно воды. Мысли тревожат. В Клейсуте всегда выпадает достаточно осадков, наше озеро и родники никогда не пересыхают. А нас только пара сотен.
Дорога тянется между двумя зданиями, которые так высоки, что достают до самого купола. На каждом здании огромное изображение мужчины, который смотрит на нас. На глазах у него необычная твердая повязка в черной толстой оправе. На шее спускается на грудь странная узкая лента. Изображение обрезано по грудь, но можно понять, что у мужчины сутулые плечи. Он выглядит таким хилым и хрупким, будто легкий ветерок может подхватить его и унести.
Как ты думаешь, они нарисованы? спрашивает Эмма и показывает на мужчину. Они одинаковые и кажутся такими реальными.
Может, это и не рисунки.
Вместе мы еще раз смотрим на изображения. Под ними написано «Харви Малдун» и ниже еще много слов более мелкими буквами. Я могу прочитать их, только когда Марко останавливает машину, чтобы пропустить переходящих дорогу людей. «Разыскивается за преступления против АмОст, в том числе обвиняется в шпионаже, мятеже и государственной измене, в преступлениях против человечества, включая пытки, убийства и неэтичный научный подход».
Большинство слов мне незнакомо, но я понимаю достаточно, чтобы встревожиться. Благодаря законам, которые установил и поддерживает Совет, в Клейсуте очень мало преступлений. В наших рукописях есть только одна запись о попытке убийства, которая не удалась.
Я снова смотрю на Харви и пытаюсь понять, как один человек может совершить так много ужасных преступлений. Для этого он выглядит слишком слабым. Конечно, после того, как я прочитал описание, мне кажется, в его глазах есть что-то больное и сумасшедшее. Мне не нравится, как его глаза преследуют меня, пока мы едем. Эмма пугается, и я не могу по-другому.
Мы покидаем переполненную улицу, едем еще пару минут дальше, и достигаем здания, которое выглядит роскошнее всех остальных. Оно стоит в центре совершенно ровной лужайки, каждая травинка которой подстрижена. Все пространство окружено металлическим забором такого красивого и изящного рисунка, что Блейн в Клейсуте потратил бы всю жизнь, создавая его.
Само здание тоже безупречно. Некоторые его части выпуклые, и в них вставлены арочные окна, а другие части образуют причудливые ниши. Крыша имеет несколько уровней и выглядит как лестница в небо. Форма здания причудлива и блистательна, и я могу прочитать на нем слова «Центр объединения».
Когда мы проезжаем через ворота, мужчина в черном кивает Марко. Марко поворачивает машину от здания, и мы спускаемся под землю в огромное помещение, заполненное машинами. Когда наша поездка с грохотом заканчивается, Марко выходит из машины, открывает ее заднюю дверь и садится рядом с нами.
Меня зовут Марко, а это Пит, движением головы он указывает на своего напарника, который стоит рядом с машиной. Простите, что не представились раньше, но это было опасно.
Здесь я тоже не чувствую себя в безопасности, думаю я вслух. Изображения разыскиваемого преступника, дозированная вода и бойцы, которые направляют оружие на людей, все еще стоят перед моими глазами.
Марко фыркает: «Понятно, не пытайтесь нас благодарить. Мы всего лишь спасли вам жизнь».
Спасибо, говорит Эмма. Она выбирается из моих объятий и протягивает Марко руку. Я Эмма, а это Грей. Он, кажется, совсем позабыл о хороших манерах.
Марко улыбается ей, но мне не нравится, как его рот кривится из-за шрама и как он осматривает Эмму с ног до головы.
Возможно, я смогу быть повежливей, если нам хоть что-то объяснят, говорю я. Я все еще не знаю, где мы. Или почему мы первые спасены из тех, кто перелез через Стену.
Как я уже сказал, я не могу говорить об этом, отвечает Марко и встает. Но как только вы приведете себя в порядок, мы отведем вас к Франку. Идемте.
Эмма и я выходим из машины.
Кто такой Франк?
Единственный, кто удерживает эту разваливающуюся страну.
Я не понимаю разницы между деревней, городом и страной. Но, судя по тому, что я сегодня увидел, странаэто огромный город, точно как большую деревню называют городом. Или даже что-то еще большее.
И у него есть ответы на наши вопросы?
Да, отвечает Марко. Он крутит оружие в руках. Здесь мы разделимся, добавляет он. Эмма, ты идешь с Питом. Грей, тебе прямо.
Эмма останется со мной, объявляю я.
Это очень трогательно, Ромео, но так не пойдет, снова это имя. Я хочу его поправить, но он продолжает. У мальчиков и девочек разные душевые комнаты. Как-то так.
В Клейсуте нет отдельных уборных. Это глупо, потому что непрактично. Так много строить, ремонтировать и обслуживать.
Все в порядке, говорит мне Эмма. Со мной все будет в порядке.
Я киваю утвердительно, несмотря на то, что мне было бы намного спокойнее, если бы она была рядом со мной. Все в этом месте вызывает у меня холодок по коже. И мы все еще не получили ни одного ответа, только еще больше вопросов. Если Эммы нет рядом со мной, я не могу гарантировать ее безопасность. Оглянувшись, я вижу, как она исчезает с Питом. Марко и я идем в противоположную сторону.
Ну, уже жалеешь, что перебрался через Стену? снисходительно спрашивает Марко. Он идет впереди меня, но я могу поспорить на недельный запас пищи, что он злорадно ухмыляется.
Я делаю мрачное выражение лица.
Совсем нет. К тому же я не был похищен, несмотря на то, что была моя очередь. Поэтому стоило попытать себя за Стеной.
Он застывает.
Расскажи-ка еще раз. Ту часть про Похищение.
Меня не забрали, несмотря на то, что была моя очередь.
Медленно он разворачивается ко мне. Он кажется таким же ошарашенным, как я, когда только что увидел Теам.
О чем ты говоришь?
Я говорю о том, что я единственный юноша в Клейсуте, который остался там после восемнадцатого дня рождения.
Это невозможно, открывает он рот.
Почему он считает это невозможным? Почему он вообще знает о Похищении? Холодный ужас охватывает меня.
Это не невозможно, объясняю я. Мой брат-близнец исчез, а я остался.
Брат-близнец? с трудом переводит дыхание Марко. Он проводит рукой по затылку, смотрит в проход, а затем снова на меня. План меняется, говорит он. Сюда.
И бежит по проходу туда, откуда мы пришли. Я прикладываю все силы, чтобы хоть как-то поспевать за ним. Мы бежим через проход, затем вниз по лестнице, поворачиваем за угол. Я теряю ориентацию, но одно ясно: «Центр объединения» внутри не имеет ничего общего с внешней стороной здания. Стены сделаны из серого камня. В расщелинах между ними пыль, и мох облюбовал мокрые углы. Проходы освещены висящими на потолке плоскими световыми панелями, которые дают неестественный голубоватый свет.