Сейчас я так сентиментален потому, что Дайяхотя он, возможно, уже с этим не согласитсямой друг. Я чувствую, что его усилия заслуживают того, чтобы хоть чуть-чуть окупиться.
Дайя
Дайя опять исчез.
После того, что было, я видел его лишь раз. Он перестал красить волосы и убрал серьги; он пришел в школу с заявлением об уходе. Я собрал всю смелость, какую только нашел в себе, и попытался заговорить с ним, но он лишь слабо улыбнулся и больше не обращал на меня внимания.
Понятия не имею, что Дайя собирается делать сейчас.
Покинув школу, я сажусь на поезд и еду до знакомой многоквартирной пятиэтажки. В этом лифте я никогда не нажимал других кнопок, кроме «1F» и «4F»; это не изменится и дальше. Как всегда, я нажимаю «4F» и направляюсь к комнате 403.
Достаю дубликат ключа, который мне дала Мария, и отпираю дверь.
Передо мной пустая комната без мебели.
Никого.
Я быстро снимаю туфли и, как обычно, располагаюсь в пустой квартире как дома. Только здесь теперь нет ни следа Марии.
Нигде.
Я могу вытерпеть отсутствие мебели; в конце концов, здесь всегда было мало вещей.
Невыносимо, что в воздухе не пахнет мятой.
Аромата, который ассоциируется у меня с Марией, больше нет, и я понимаю: Мария сюда не вернется.
Мария
Она исчезла.
В тот день, едва закончив обрабатывать рану Коконе, она как испарилась. Я не спускал с нее глаз, но она, должно быть, специально выжидала момента и нашла наконец возможность ускользнуть. Я сразу же обыскал все вокруг, но найти ее не сумел.
Она все еще числится в школе, но вряд ли собирается в нее ходитьособенно с учетом того, что она съехала с квартиры.
Скорее всего, она вообще не хочет меня больше видеть.
Разумеется, я все равно ее верну. У меня обязательно получится.
АаахАаааа!
Мне трудно дышать; как будто кислород из легких отсасывают. Грудь болезненно пульсирует, потому что я хочу увидеть Марию, я так сильно хочу увидеть Марию. На глазах выступают слезы. Я даже не могу понять, мне печально, или горько, или это какое-то другое чувство; мне просто так больно, что я не могу сдержать слез.
А потом я думаю:
Я т е б е н е п о з в о л ю!
Я не позволю ей сбежать.
Я найду ее, что бы для этого ни потребовалось. Ч т о б ы. Н и. П о т р е б о в а л о с ь. Е с л и м н е п р и д е т с я у б и т ь н а э т о й п л а н е т е в с е х л ю д е й д о е д и н о г о, я г о т о в у с т р о и т ь г е н о ц и д т о л ь к о з н а к п о д а й т е.
Я достаю мятный ароматизатор воздуха, который купил только что, и начинаю ходить по квартире, капая им на пол то тут, то там. Однако распространившийся в воздухе знакомый запах не приносит успокоения. Его недостаточно. Нескольких капель ароматизатора никогда не будет достаточно.
Дайте мне воздуха!
Хаа аа хаа!
О Мария.
Настоящая Мария без «шкатулки». Чистая Мария, которую я никогда не видел.
Нулевая Мария.
Где ты?
Если это тебя освободит, я с радостью вскрою кожу Аи Отонаси!
Щелк.
Внезапно поворачивается дверная ручка.
Я страшно нервничаю. Излишне говорить, что я не имею никакого права здесь находиться, но тем не менее спокойно разливаю тут ароматизатор, как у себя дома. Если сейчас войдет кто-то из управляющей компании, у меня проблемы.
Но когда я вижу, кто вошел, тут же понимаю, что мое беспокойство было просто глупым.
Все намного хуже.
Худшее, что только могло быть.
«О».
Она вновь приняла облик, немного напоминающий Марию.
Мы уже несколько раз встречались. Не все наши встречи приводили к тому, что ситуация менялась в худшую сторону, но сейчасдругое дело.
«О» стоит передо мной как враг.
Она пришла, чтобы сразиться со мной.
С такой же отталкивающей, как и всегда, улыбкой, она спрашивает:
Ты готов?
К чему?
«О» отвечает:
Попрощаться с этим миром!
Дайя Омине24 сентября, четверг, 10.45
Даже лишившись «Тени греха и возмездия», я сохранил большую часть своих знаний о «шкатулках». Не знаю, почему; возможно, это из-за того, что я знал о них еще до того, как сам заполучил такую.
Я иду по Синдзюку. Здесь полно народу. Но, в отличие от прошлого раза, на меня не накатывает головокружение. Я не вижу никаких грехов, когда наступаю на чьи-то тени. Я знаю, что все эти люди прячут под кожей грязную грязь, но толпа больше не напоминает мне шевелящуюся мусорную кучу.
Они просто люди.
Я тянусь рукой к серьгам, но вспоминаю, что ничего металлического в моих ушах больше нет. Я криво улыбаюсь.
Прямо посреди толпы я вдруг опускаюсь на колени. Прогнув спину, грациозно опускаю лоб до земли.
Как ни гляди, мое поведение не назовешь иначе как «странным».
Так.
Я поднимаю голову. Несколько человек кидают на меня косые взгляды, но большинство меня просто игнорируют и не вмешиваются. Вот как я могу влиять на людей, совершая странные поступки. Вот и вся степень моего влияния теперь, когда я никем не могу управлять.
Я бессилен чего-либо достичь.
Хех
Ну и ладно.
Люди проходят мимо, им все равно.
Да, так нормально. Для меня мир превратился в кучку людей, к которым я не имею никакого отношения и никогда не буду.
И это невероятно приятное чувство.
Однако
Как только я встаю на ноги, кто-то хлопает меня по спине.
Я разворачиваюсь.
А, это ты?я морщусь. Говоря откровенно, это лицо я предпочел бы больше никогда не видеть.Тебе от меня еще чего-то надо?
В ответ на мою реакцию она пучит глаза и принимается без умолку трещать. Она так взбудораженая ни слова не могу разобрать из того, что она несет; впрочем, терпеливо послушав некоторое время, я наконец понимаю, чего она от меня хочет. Судя по всему, она хочет, чтобы я вел себя как подобает богу и спас мир.
Ты хочешь, чтобы я тебя направлял? Это исключено; у меня нет больше этой силы. Что? Тебе неважно, есть она у меня или нет? Это же глупость. В общем, хочу сказать предельно ясно: я не хочу и не собираюсь больше делать чего-то такого.
Мой ответ ее явно не порадовал. Она становится вся такая взволнованная и принимается переубеждать меня. Что за упрямая девчонка. Она ведь даже не помнит «шкатулку», которую я к ней применил.
Ответственность? Да, я собираюсь сдаться, как только Коконе станет лучше. В конце концов, убийство Камиутибольшой грех. Мм? Ты не это имела в виду? Тогда что ты называешь «ответственностью»? Ответственность за то, чтобы направлять тебя? Но я тебя отпустил, не так ли? И чего еще тебе надо? Что? Ты ошибаешься. Твоя жизнь мне не принадлежит. И никогда не принадлежала. Она только твоя и ничья больше.
Она по-прежнему не сдается.
Будь добра, прекрати уже, пожалуйста! Не жди от меня ничего. Я всего лишь ученик старшей школынет, сейчас даже уже не ученик. Я просто неудачник, который даже в школу нормально ходить не может я просто человек!
Она изо всех сил старается заставить меня передумать.
Веди меня, говорит она. Спаси меня, кричит она.
Да блин же, как ты хочешь, чтобы я это делал?
Похоже, говорить с ней бессмысленно. Я отворачиваюсь.
Теперь живи свою жизнь сама.
Мы друг с другом закончили.
Вот что я ей говорю.
Я явственно отвергаю напоминание о моей утраченной силе.
В следующую секунду я чувствую обжигающую боль в спине.
Э?
Силы покидают меня, я падаю на колени.
В секунды все вокруг пачкается вытекающей из меня кровью.
Я кашляю кровью и смотрю в лицо той, кто меня ударила. Лишь тут я осознаю, что, хоть я и говорил с ней только что, но на самом деле не смотрел на нее. Я говорил с ней как с галлюцинацией, порожденной моим разумом.
Лишь будучи раненым, я смог ее узнать.
Лишь ранив меня, она смогла заставить меня вспомнить о ее существовании.
Человек? Что за шутки?произносит она, глядя на меня сверху вниз пустыми глазами.Ты бог.
Школьница со стянутыми в пучок волосами бросает большой кухонный нож и принимается размазывать по лицу мою кровь, как макияж.
Как мне продолжать жить, если ты не бог? Прими ответственность! Пожалуйста, прими ответственность за то, что ты начал!
Люди вокруг нас, заметив наконец, что происходит, начинают вопить.