Банк, в котором дядя Саида, несмотря на протесты семьи, держал свои деньги, вырученные от продажи овец, сейчас был закрыт. Где же найти дядю? Саид оглянулся на Зенобу и маленького Ибрагима, ехавших на втором верблюде. Мальчик тоже немного оправился. Хотя он все еще был слаб. И нуждался в медицинской помощи.
В пыли дороги копошились две собаки. Старуха, сидящая на пороге своего дома и жующая кожуру граната, смотрела, как они проходили мимо. На большой площади, где пустой туристический отель пялил свои разбитые окна в небо, наблюдалась некоторая активность. Гам образовалась очередь из стариков и старух к зеленому фургону, на котором было написано белыми буквами: Объединенные Нации. Помощь голодающим.
В фургоне молодая француженка в потертых джинсах, бесстыдно облегающих ее бедра и ягодицы, разливала овсянку из котла. Саид ничего не ел с тех пор, как Господь Бог послал ему пустынного зайца, которого он смог застрелить. Это было три дня назад. Однако таурег не мог принять помощи от женщины. И все же он и его семья так голодны
Саид повернулся и кивком головы показал Зенобе на фургон. Она соскользнула с верблюда, помогла спуститься Ибрагиму.
Я посмотрю за мальчиком, сказал Саид. Возьми два котелка и попроси пищи.
Она пошла и встала в очередь. Девушка стала протестовать, когда Зеноба протянула два котелка, но Зеноба показала ей на Ибрагима, Хамиддина, Мухамеда и Саида. Француженка улыбнулась и навалила ей два полных котелка. Саид отвернулся. Стыдно получать пищу от неверных, но это лучше, чем смерть. Из кабины фургона вышел мужчина и подошел к нему. Он заговорил с Саидом на смеси туарегского и французского языков.
Ты едешь на север?
Почему на север? Я шел в Тамманрассет.
Человек рассмеялся.
Здесь нечего ждать. На севере лучше. Там идут дожди. Туда многие идут. Тебе тоже лучше идти на север.
Саид пожал плечами, но задумался.
Если так нужно Господу
Водитель посмотрел на Ибрагима.
Малыш болен?
Да, болен.
Водитель пошел к фургону и через некоторое время вернулся с бутылочкой белых таблеток.
Это все, что у нас осталось. Это аспирин. Ты знаешь, что такое аспирин?
Саид промолчал.
Это они помогут. Давай ребенку по одной штуке через три часа полтора дня. И собирайся на север. За отелем есть немного воды для твоих верблюдов.
Далеко на север? спросил Саид.
Водитель пожал плечами.
Триста миль. Может, больше, ответил он.
Боже, я говорю с мертвецами, подумал он. У них нет ни малейшего шанса на спасение. Ни у него, ни у женщины, ни у его детей. Но в течение последнего времени водитель видел много сотен погибших. И эти пятеро всего лишь увеличат число мертвецов на пять.
Собирайся, сказал он. И пусть тебе повезет.
Если Богу будет угодно, сказал Саид.
Глава 18
Это похоже на край света, сказал Стовин. Возле него Волков, развалившийся в теплой кабине «татры», хмыкнул и свернул карту, которую достал из кармана на дверце автомобиля. Он явно был немного обеспокоен.
Это и есть край света нашего советского света, сказал он. Сейчас мы уже ближе к Уэлену, чем к Эвгекиноту.
Стовин кивнул. Эвгекинот находился в двухстах милях к северу от Анадыря. Они провели там ночь в пустой школе, где им пришлось спать прямо на полу. Они были там одни. Поток мигрирующих чукчей проходил через Эвгекинот без остановки. Они упорно и целенаправленно двигались в снежную ночь. Волков поднял свой небольшой отряд рано утром, и они снова двинулись в путь по дороге, ведущей на север от Эвгекинотане отмеченной на карте, но на удивление хорошей. В колонне чукчей двигались два снегоочистителя, которые существенно облегчали путь. И тем не менее, «татра» много раз проезжала мимо завязших в снегу машин, возле которых стояли закутанные поникшие фигуры людей. Дорога напоминала глубокое ущелье среди снеговых гор.
Красное солнце уже скрылось за горизонтом, и взошла луна. Снегопад прекратился. Снеговые завалы вдоль дороги мешали видеть луну, но ее свет заливал белизну дороги, и глаза Стовина быстро приспособились к такому призрачному освещению. Если автомобиль не сможет двигаться, подумал Стовин, нам придется идти пешком, мы достаточно хорошо экипированы. Волков использовал остатки своей власти в Анадыре, чтобы обеспечить их одеждой: меховыми парками с капюшонами и меховыми сапогамиунтами. Он презрительно отозвался об американской одежде.
Сшито красиво, сказал он, но здешние морозы совсем непохожи на зимы в Нью-Йорке. Ваша одежда здесь бесполезна.
Стовин глубже запахнулся в парку. Немного трет шею и жмет под мышками но зато тепло.
Возле Волкова за рулем сидел солдат-чукча. Он вел машину профессионально, но почти не разговаривал. Бисби в самом начале пути перебросился с ним несколькими словами на языке островных эскимосов, и солдат, видимо, кое-что понял. Но Волков нервничал и попросил Бисби не разговаривать с солдатом.
Мне не нравится, что вы говорите с советским солдатом на языке, которого я не понимаю. Это чукча и наша охрана. Так что лучше не нужно его смущать.
Затем он что-то резко сказал солдату по-русски, и тот, вытянувшись, ответил ему тоже по-русски. И хотя Бисби в отсутствие Волкова снова пытался заговорить с водителем, тот не ответил и лицо его оставалось бесстрастным, как высеченное из камня. Непонятно, почему Волков беспокоится, подумал Стовин. Это совершенно неожиданнопрекрасная военная дорога. Только по чистой случайности американцам удалось увидеть ее.
Стовин посмотрел сквозь заснеженное окно. Впереди он увидел оленью упряжку, на которой сидели мужчина и две женщины. На повозке были накиданы узлы. Сзади к повозке был прикреплен зажженный фонарьон играл роль катафота. Повозку тащили два оленя со скоростью миль восемь в час, и большая «татра» быстро обогнала их. Перед глазами Стовина мелькнули плоские узкоглазые лица. Люди не улыбнулись и не помахали руками.
Вскоре «татра» выехала на мост. Теперь снежные завалы не закрывали луну и перед Стовиным раскинулось бескрайнее пространство тундры. Цепи на колесах машины гулко стучали по бревнам моста. Они ехали над замерзшей рекой. Впрочем, не совсем замерзшей, так как кое-где виднелись полыньи с черной водой. Над ними клубился пар. Волков снова достал карту, посмотрел и что-то пробормотал про себя.
Ландшафт представлял собой пустыню и совершенно был непохож на земной. Казалось, что они едут по какой- то необитаемой планете. Стовин надеялся, что его спутникиДайана, Бисби и чета Солдатовых, которые сейчас спали, закутавшись в парки и одеяла, захваченные из Анадырского отеля, проснутся и увидят эту мрачную красоту. Теперь они уже редко встречали повозки или машины, едущие из Анадыря. Многие машины давно вышли из строя. Люди бросили их и теперь брели по дороге или грелись возле костров, разведенных на обочине. Впереди возвышались горы. Стовин прикинул их высотупримерно три тысячи футов, хотя при таком призрачном освещении нетрудно было ошибиться. Волков посмотрел на часы.
Мы неплохо едем, сказал он. Осталось не более пятидесяти миль. Ужинать будем в Уэлене. Летчики нас накормят.
Снова пошел снег. Луна исчезда, как будто ее кто-то выключил. Ее закрыли плотные облака. Ветер становился все сильнее, пока не перешел в ураган. Снег бился в ветровое стекло, как пули, выпущенные из автомата. Рев и свист ветра перекрыли шум мотора. Снегоочистители явно проигрывали битву со снегом. Чукча-водитель посмотрел на Волкова. Глаза его странно светились.
Пурга, сказал он.
Что такое? спросил Стовин.
Волков с тревогой вглядывался в снежные вихри.
Пургаэто сибирский ветер. Он может дуть часами, сутками. Советский Союз большая страна. Я никогда не бывал в этой части Сибири. Так что я знаю не больше вас. Я не предпринял бы это путешествие, если бы не знал, что эта новая дорога приведет нас в Уэлен. Даже сейчас я не уверен, что поступил правильно. Вероятно, я получу взыскание от начальства. Но, по-моему, нужно было сделать все, чтобы вы вовремя попали в Санта-Фе.
Да, согласился Стовин. Это важно.
Вдруг мотор «татры» начал сбиваться с ритма. Раз, другой, третий А затем снова зарычал ровно и уверенно. Водитель-чукча махнул рукой и сказал что-то Волкову!