«Мангуст», однако, не спешил расчленять добычу и заталкивать ее в бункер встроенного биореактора. Конечно, стоило поторопиться: системы отключались одна за другой, и вскоре могло не остаться энергии на само усвоение пищи. Кроме того, скоро на запах смерти потянутся падальщики.
Но био неподвижно возвышался над телом жертвы. Затем вздрогнул, словно в недоумении обводя взглядом окружающее пространство мрачный мертвый остов древнего города. Встроенный синтезатор речи пискнул, зашипел. Могло даже показаться, что застонал от непереносимой тоски и боли. И впервые за двести с лишним лет надтреснутый синтетический голос глухо произнес:
Кто я?
Глава 1Вече
Возвращение не было радостным.
Книжник стоял в тени арки, под сводом ворот Спасской башни. Тяжелые железные створы были распахнуты, в глубину древней крепости неторопливо втягивался караван из повозок, скрипящих под тяжестью груза. Ратники из сопровождения с трудом сдерживали радостные ухмылки дальняя экспедиция удалась, добыча была богатой. Но открытое веселье было бы неуместно: последнее нападение нео едва удалось отбить.
Потери были немалые. Штурмовали Кремль яростно и жестоко. Книжник мрачно смотрел на клубы дыма, все еще расползавшиеся меж стен, видел хмурых воинов-монахов с черными от копоти лицами, устало разгребавших завалы, слышал стоны раненых. Всюду валялись булыжники и дотлевающие угли зажигательных снарядов, выпущенных врагом из метательных орудий. Кое-где вились дымки пожаров. Все видимое пространство усеяли трупы убитых мутов, которым удалось перебраться через стену. Здесь же лежали тела убитых защитников Кремля.
А потому стоять на пороге и дальше было бы малодушием.
Книжник шагнул вперед.
Его ждали. Несколько крепких мужчин в невзрачной одежде уставились на семинариста цепкими взглядами. Старший из них поманил недвусмысленным кивком, мол: «Иди, сюда, родимый!»
Такая встреча не стала сюрпризом. Когда начинаешь выделяться из серой массы, когда ты умнее, смелее, удачливее, когда на тебя неожиданно обрушивается слава и милость князя, это не может не вызвать приступа зависти и злобы. Тем более если ты сам так неудачно подставился. И никому нет дела до того, что ты привел дружину к стенам Кремля в самый разгар боя с ненавистными мутами. Ведь чтобы сделать это, пришлось совершить немыслимое сбежать из-под стражи. И можно до хрипоты доказывать, что в Тайном приказе его держали по наветам и наговорам, что он действовал на благо защитников крепости, все это не имело значения. Не имело значения даже то, что сбежал он не по собственной воле тогда, чуть ли не насильно, его вытащила из темницы Хельга. Но для этих людей все более чем ясно: он напал на опричников, он предатель и враг.
Семинарист повиновался, шагнул навстречу этим страшным людям. Воли к сопротивлению не было. Но чья-то тяжелая ладонь, опустившись на плечо, остановила его.
А ну, стой! произнес знакомый голос.
Книжник обернулся. Данила! Не последний в Кремле дружинник, герой, можно сказать. Да с недавних пор еще и боевой товарищ. Парень несколько приободрился: ратник всей своей статью выражал уверенность и силу. Не боялся он этих «гражданских», как не боялся мутов, Полей Смерти и самого черта.
Куда вы его? спокойно глядя на хмурых «штатских», поинтересовался дружинник.
Опричники Тайного приказа, со сдержанной улыбкой произнес старший. Государственный преступник он. Задержать велено.
А по мне, так на нем не написано, что он преступник, невозмутимо отозвался Данила. По-моему, он герой, и встречать его полагается как героя.
В Приказе разберутся, небрежно бросил опричник, направляясь к Книжнику. И наткнулся на мощную фигуру дружинника.
Это что же получается сопротивление при аресте? с холодным любопытством спросил опричник. Да еще со сговором и пособничеством?
А хоть и так, не стал спорить Данила, спокойно разглядывая опричника. Насколько я знаю, он княжий советник, верно? Вот лично князю я его и передам.
Опричники стали угрожающе надвигаться на воина. Звякнул металл, сверкнули потайные ножи, кистени, у кого-то из рукава вывалился тяжелый железный шар на цепи.
Да ладно, усмехнулся ратник, кладя руку на рукоять меча. Вы это всерьез, что ли, с дружинником биться вздумали?
Опричники остановились. И то верно: лезть в драку с настоящей машиной смерти это не школярам руки заламывать.
Много на себе берешь, ратник! процедил старший опричник. Коротко окинул взглядом своих товарищей. А ну, пойдем, ребята. Мы еще посмотрим, на чьей стороне князь будет.
Приятно было побеседовать, бросил вдогонку дружинник.
И уже совершенно серьезно обратился к Книжнику:
Чего им надо? Натворил чего?
Долгая история, вздохнул Книжник.
Ну, пойдем, расскажешь, предложил Данила. Эти так просто не отстанут. Если чем насолил им все равно достанут.
Это уж я знаю, отозвался семинарист.
Но мы своих в беде не бросаем, сказал Данила, быстро продвигаясь вперед. Взгляд его расслабленно скользил по округе: сказывалась привычка разведчика всюду примечать опасность.
Какой же я свой? шагая вслед ратнику, слабо улыбнулся Книжник. Вы дружина. Опора Кремля, элита и все такое. А я только семинарию закончил, и больше бед натворил, чем добра принес.
Э, брат, да ты совсем скис, покачал головой Данила. Запомни: боец должен стоять на своем. До конца.
Так то боец
Ты и есть боец. Я слышал о тебе. А недавно видел в деле. Идем, я знаю место, где они тебя не достанут.
Это был древний подвал, темный, но на удивление уютный. Наверное, из-за обилия потемневшего дерева внутри да ощущения того, что здесь часто бывают люди. Длинным рядом стояли пузатые бочки, толстый служитель в кожаном фартуке деловито протирал глиняную кружку.
Хмельной погреб, пояснил Данила. Только ратникам сюда путь открыт. Во-первых, брага сохранней будет продукт-то стратегический. Во-вторых, дисциплина: пьянство у нас исключается. Но после боя полагается немного расслабиться. Так нас лекари уверяют, а мы и не спорим.
Данила рассмеялся и подтолкнул Книжника к длинному столу, за которым на лавках сидели усталые ратники. Большинство уже скинуло тяжелые доспехи. Кто возился с оружием, кто задумчиво глядел в кружку с квасом, а небольшая группа бойцов на дальнем конце стола негромким разноголосием выводила какую-то тягучую песню.
Ну что приуныли, братцы? зычно крикнул Данила. Не испить ли нам победную братину?
Тут же как из-под земли вынырнул служитель и выставил широкую плоскую деревянную чашу с узорчатыми рукоятями. Данила поднял чашу, задумчиво посмотрел в янтарную глубину, произнес:
За павших братьев!
Сделав глоток, передал братину хмурому дружиннику по правую руку.
За павших братьев! повторил тот и отпил из братины.
Ритуал повторился столько раз, сколько воинов было в погребе. Наконец чаша оказалась в руках Книжника. Данила молча посмотрел на него. И Книжник робко поднес к губам тяжелый сосуд.
За павших братьев! дрогнувшим голосом произнес он. И хлебнул. С перепугу даже слишком усердно. Тут же закашлялся с непривычки: мед оказался крепок.
Данила рассмеялся, забрал у него братину и передал служителю.
Считай, и ты стал одним из нас, сказал он, устраиваясь на лавке. Не ратником, конечно, но воином. А теперь садись и рассказывай подробно. Эй, Никола, квасу нам и погрызть чего-нибудь. А то гость совсем бледный, глядишь, от глотка браги свалится.
* * *
Ничто так не способствует разговору, как мед, сваренный по старинным рецептам.
Вот Книжник показал небольшой металлический цилиндрик, висевший на шее рядом с ладанкой и крестом. Вот это им нужно. У кого эта штука у того власть над био.
И откуда у тебя эта диковина? спросил Данила, разглядывая необычный предмет.
Из Бункера, что на Садовом кольце.
Ратники переглянулись. Многие слышали, что этот паренек побывал в тех далеких местах, что именно он привел к стенам Кремля чудом уцелевший народ вестов. Но даже маленький реальный предмет производит куда более сильное впечатление, чем самые пространные разговоры.
А говоришь не боец, Данила хлопнул его по плечу. Не каждый ратник до Садового добирается, да и еще такой трофей приносит!