А тут еще Евражка! Говорит, готова хоть три полоски, но чтоб тату, а не шрамы. Потому что она чубарка, а у чубаров тату положено делать. И чтоб ей Жука отдали, на прочих она не согласна.
- Даже на меня? - ехидно так спрашивает Кремень.
- Ты старый, - заявляет ему это чудо, глядя снизу вверх. - А мне молодой охотник нужен.
Развеселила всех. Тут кто-то заинтересовался, как Чубары татушки делают. Жамах скидывает штормовку, рубашку, объясняет, что, да как, да какая завитушка у нее на плече что обозначает. Я полгода с ней живу - а не знал. В общем, уважаемые люди решают в этом году желающим полоски татуировкой нанести. Если не понравится, ведь всегда можно по-старому сделать.
По-старому почему-то никто не хочет.
Что никто тату колоть не умеет, тоже не беда. Жамах летит к своим, через два часа возвращается с молодыми охотниками Чубаров и со старой женщиной, которая берется наших обучить. (Ксапе это очень не нравится. Говорит, чем больше снаружи, тем меньше внутри. Мозгов, в смысле)
Оказывается, татушки намного дольше делать, чем шрамики. Становится ясно, что праздник на два дня растянется.
На время праздников Платон объявляет на стройке выходные. И геологи затевают игру в чехарду. Наши сначала рядом стоят, смотрят. Потом, не удержались, тоже прыгать начинают. Думаете, легко через Головача перепрыгнуть, если он коленки только для девок подгибает. А когда Света прыгает - словно буйвол по тебе потоптался. Зато Бэмби как птица летает.
Но тут подходит очередь Мечталке полоски получать. Мы, конечно, подбегаем, рядом садимся. Ксапа Мечталку за руку держит, Жамах по голове гладит. Бабка на нас по-чубарски ругается, что мы ей работать мешаем.
- Интересно живете, - говорит мне Кочупа. А сам на Мечталку смотрит. У Мечталки из глаз слезы текут, носом хлюпает, но гордая! В голос плакать стесняется.
Но вот Мечталка получила свои полоски. Жамах обнимает ее за плечи и уводит праздничный стол накрывать, как Ксапа говорит.
Многие наши девки получают полоски. И Евражка - две. Сама напросилась, мы отказывать не стали. Бэмби хотела полоски, но Сергей запретил. И айгурка не получила, хотя была не против. Непонятно, чья она, наша или чудиков.
- Когда найдешь себе мужчину, получишь свои две полоски. А одна придешь - три! - напугал ее Головач. Что такое три полоски, Фархай уже знает. И бежит жаловаться Ксапе. Но поддержки не находит.
Ночью в нашем ваме теперь спать невозможно. То Олежка молока требует, то Мечталка с Фархай шушукаются. А сегодня - еще и Жамах с Кочупой угомониться не могут. Прошлой осенью мы вдвоем с Ксапой жили, как спокойно было. Так ей и шепчу на ушко. Ксапа словно смешинку съела. Долго-долго угомониться не может.
- Мы квартирный вопрос за сорок тысяч лет так и не смогли решить, - шепчет мне на ухо и опять хихикает.
Утром после завтрака Мечталка с Кочупой вместе за ягодами уходят. За руки держатся. Ксапа сердится, Жамах, наоборот, довольна.
К обеду молодые возвращаются. Идут рядом, но дуются друг на друга. Ягод и пол лукошка не набрали. Спрашиваю, в чем дело, Мечталка только фыркает. Жамах Кочупу спрашивает - Мечталка не хочет к Чубарам переселяться. Ксапа тут же добреет и агитирует Кочупу переселяться к нам. Кочупа возражает, что это против обычаев. Я зачем-то привожу в пример Сергея, который у нас все лето живет и даже женщиной обзавелся.
- Так ведь он женщину от нас в свой вам привел, а не сам к ней в вам подселился, - резонно замечает Кочупа.
Так ты тоже переселись к нам, поставь вам, месяц обживись, а потом Мечталку в свой вам приводи, - хочу сказать я, но вспоминаю о правиле "Не больше одного из трех". И иду к Мудру посоветоваться.
- Я тебя зачем к чудикам посылал? - доносится из вама сердитый голос Мудра. - Ты на Клыка свою работу не сваливай, Клык свое дело знает!
Замираю на полушаге, разговор-то обо мне. Тихонько обхожу вам и сажусь слева от входа, будто мне делать нечего. Напрягаю слух и пытаюсь вспомнить, какое дело поручал мне Мудр, и о каком я накрепко забыл.
- Какое у Клыка дело? - очень вовремя спрашивает Мудреныш.
- Айгурский язык учит. А тебе было поручено разобраться, что чудики у нас делают. Почему они у нас все лето живут? Кто их семьи кормит? Что семьи зимой делать будут, если никаких запасов не заготовили?
Что Мудреныш отвечает, разобрать не могу, но Мудр говорит громко и сердито.
- Что хызы ставят, это любой пацан видит. Как топором махать - этому и Верный Глаз научится. Ты должен был понять, чем их общество живет! А что ты понял? Узнал хотя бы, как они кусок мяса в железную банку засовывают? Что ты вообще узнал?
- Тут не так все просто, отец. Когда они у нас живут, они стараются жить по нашим обычаям. Чтоб их обычаи понять, надо среди них жить.
Мне сразу расхотелось с Мудром беседовать. Единственный охотник, что с чудиками жил - это я. Спросит меня Мудр - я отвечу? Михаил, вроде, ничего от меня не скрывал. Вместе по городу ходили, вместе надзорщиков обманывали. А что я понял? Нет, чтоб чужие обычаи понять, год вместе прожить надо.
Зато догадываюсь, почему так много наших охотников захотели с чудиками вместе работать. Нифига они не захотели, это Мудр всех подговорил. Я бы сам больше недели не выдержал.
А Евражка?
Иду искать Евражку. Пацаны подсказывают, что она к мосту пошла. Нахожу на берегу реки. Сидит нахохлившись, глаза красные, заплаканные. Сажусь рядом.
- С Жуком поссорилась?
Вертит головой.
- А что такое?
- Щеки болят, - сознается Евражка. - Опухли и как не мои. Бабы говорят, тату, бывает, три дня болит.
- А тебя никто не обижает?
- Нет, что ты, Клык. У вас хорошо. Дома меня шпыняли, а здесь я сразу взрослой считаюсь. Я раньше не понимала, как можно из дома в чужое племя навсегда уйти. Теперь знаю. Это чтоб все плохое дома осталось.
Я ласково треплю ее по волосам.
- Ты хороший, Клык, - тут же отзывается Евражка. - У нас ни один охотник вот так рядом со мной не сел бы. А ты сел. У тебя две женщины есть, ты просто поговорить со мной сел.
- Пусть будет - поговорить, - улыбаюсь я. - Тебе работа на стройке нравится?
- Не очень, - ошарашивает меня Евражка. - Но надо же еду добывать. Родители Жука не будут меня всю жизнь кормить. Охотиться мне на ваших землях нельзя. А за то, что я с вами на стройке работаю, Платон вещи и консервы дает. Так и говорит: "Держи, заработала". Я их родителям Жука отдаю, они меня за это уважают, и мы вместе едим. А консервы к зиме припасаем.
- У тебя полоски на щеках, - говорю я. - Ты теперь наша. Можешь с охотниками на охоту ходить. Станешь охотницей - можешь свой вам поставить.
- Правда?! - Евражка даже на ноги вскакивает.
- Честное слово. Только одна на охоту не ходи, пока охотники тебе наши правила не объяснят. А то Жамах пошла - меня Мудреныш за ее проделки перед всеми отругал.
- Я буду самой лучшей охотницей! - кричит Евражка и топает ногами, как будто бежит на месте.
- А кто же будет бетономешалкой управлять?
- Великий охотник за день дичи на неделю набьет! А остальные дни я на стройке буду.
- Великий охотник бьет столько дичи, сколько может унести, - улыбаюсь я. - А за неделю мясо испортится.
- Ты верно сказал, - охотно соглашается Евражка. - Я Жука тоже возьму, мы вдвоем больше принесем. И я поделюсь добычей с чудиками. Мясо не должно пропадать.
- Подойди к Головачу, он объяснит тебе, когда и как мы охотимся и как делим добычу, - советую я. - Скажешь, я послал. Если одной боязно, попроси Ксапу с тобой сходить.
- Зачем же ты у нас лучшего работника увел? - смеется на следующий день Платон.
- Кого это?
- Евражка сейчас ко мне подходит и говорит, что по средам она охотница.
Евражка стоит рядом и гордо улыбается. Вчера я узнал, что о чудиках она знает не меньше меня, а может, и больше. Вот Мудр спрашивал, кто их жен и детей кормит, пока они здесь работают. Оказывается, Медведев. Не сам, а чудики из его бригады. Как Платон Евражку. Это называется ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА.
- Мог бы у меня спросить, - фыркнула Ксапа, когда я вечером ей рассказал.
- А почему Евражке платит, а нам - нет.
- Так вы эти дома для себя, для своего общества строите. Скажи спасибо, что Медведев с вас платы не требует. А Евражка в нашем обществе чужая.
- Теперь Евражка нашей стала. Платон больше не будет ей платить?
- Думаю, будет, если Медведев не вмешается. А Медведев не захочет лишний раз со мной ругаться.