Нет! закричал в вокс дредноут, так громко, что со сводчатого потолка посыпалась пыль.
Ятрак приставил широкое дуло плазменного пистолета под край саркофага и прикрыл лицо, чтобы избежать разряда энергии и потока амниотического пара, после которого внутри останется лишь искалеченный пилот дредноута. Сжав зубы, он нажал на спуск. Плита саркофага отлетела с оглушительным грохотом, но изнутри не вырвалось ничего, кроме затхлого, тёплого воздуха.
Ятрак принюхался, в недоумении сморщив нос и лоб. Затем он заглянул в зияющее нутро саркофага и ужаснулся. Внутри была путаница проводов, немного помятых костяных шестерней и всё.
Во имя Русса, что за?
Целесообразность, спокойным вокс-тоном сказал дредноут.
Мерзость! закричал волчий жрец, наводя плазменный пистолет. Взвыли перезаряжающиеся энергоячейки.
Внезапно в хранилище воцарилась кромешная тьма. Раздался рокот, треск керамита, а затем опустилась тишина.
Гэв ТорпМИССИЯ: УНИЧТОЖИТЬ
Брат-капитан, и вы даже не подумали, что стоит проверить источник этого сигнала, прежде чем запустить обратный отсчет? В грубом громыхающем басе Харика Громового Клыка чувствовалось, скорее, разочарование, нежели гнев. Космический Волк осматривал помещение, свет его линз отражался от похожего на кобальт камня, сверкая вдоль сложного серебристого узора, покрывающего всю поверхность стен.
Выполнение данной миссии важнее нашего выживания, Харик, ответил Артемис, брат-капитан Караула Смерти, командир истребительной команды. Мы должны думать только об уничтожении гробничного комплекса некронов.
По-моему, куда страннее то, что нам удалось телепортироваться вместе с циклотронным детонатором, но теперь мы почему-то не можем выбраться. Телепортироваться обратно нельзя, как такое вообще возможно? спросил брат Лавестус, прикомандированный к Караулу Смерти из Белых Консулов.
Не думаю, что нас считали опасными, пока мы не попали внутрь, ответил Секор, самый молодой из членов команды. Обычно его оставляли пилотировать транспортно-боевой "Громовой ястреб", но в этом случае им пришлось телепортироваться прямиком с их корабля "Фатальное возмещение".
Есть другое объяснение. Та часть гробницы, в которой мы находимся, защищена от телепортационных лучей, поэтому мы и появились за полкилометра от заданных координат. Мы идем обратно к точке прибытия. С этими словами Артемис направился к трапециевидному проему, дверь которого несколькими минутами ранее превратилась в горячий шлак от взрыва мелта-бомбы.
Ну, тогда вперед, сказал Харик, взвешивая в руке свой плазменный жнец.
Артемис сделал всего шаг в открытый проход и тут же замер. Непонятный скрежет эхом отдавался в треугольном коридоре. Что-то блеснуло вдалеке, и до слуха космодесантников донесся необычный шум, словно ржавым лезвием провели по металлической пластине.
Скарабеи!
Артемис едва успел выкрикнуть предупреждение, как хлынул поток крошечных металлических жуков, каждый размером с его руку. Единой массой они с одинаковой легкостью ползли по полу, стенам и потолку.
Открыв огонь и устроив настоящий стальной шторм из снарядов, истребительная команда отбросила первую волну некронских конструкций, но за ней шли и другие; металлические жвала механических созданий щелкали беспрерывно, а сложнолинзовые глаза светились жуткой зелёной энергией. Астартес пошли в атаку на рой, орудия неустанно выплёвывали пули.
Опаздываем! крикнул Секор. Хроно-дисплей показывает, что осталось меньше трёх минут.
В бой! Мы должны пробиться через этот поток! Артемис совместил приказ с личным примером, взмахнув силовым мечом, чтобы разрезать сразу нескольких искусственных насекомых. Он немедленно ступил туда, где открылась брешь, стреляя на ходу из болт-пистолета, чтобы уничтожить побольше скарабеев.
Харик присоединился к брату-капитану и открыл стрельбу из плазменного жнеца. Буря зарядов пронеслась вдоль прохода, каждая выпущенная крошечная звезда была сравнима с шаром энергии обычного плазмагана, но этого всё равно хватало для пробития бронированного панциря скарабеев. Визг перезаряжаемых энергетических ячеек перемежался со стуком металлических лапок.
Шевелитесь, они скоро вернутся, сказал Артемис, помчавшись по опустевшему коридору.
Неожиданно стены начали сиять, болезненное желтоватое свечение исходило из того, что Артемис посчитал за прожилки в камне. При этом тусклом свете он смог увидеть скелетообразных механоидов, замурованных в самой каменной породе, жуткие черепа скалились ему из глубин стен.
Мы ошиблись, сказал Секор. Пирамидальный комплекс не скрывает подземную гробницу. Это и есть гробница!
Ещё лучше, через несколько мгновений от неё останется лишь облако пыли и песка, хвала Императору, ответил Лавестус.
Караульные Смерти попали в восьмиугольный зал, в котором они изначально оказались после телепортации. Он достигал примерно ста метров в диагонали и пятидесяти метров в высоту. Одна из стен распадалась прямо на глазах. Синий камень постепенно исчезал, открывая взгляду один столб из скарабеев за другим. Вспыхнувшие во тьме искусственные глаза омыли чёрную броню воинов Караула Смерти нефритовым светом.
Артемис снова попытался засечь сигнал телепорта, но вместо желаемого эффекта он добился от маяка только приглушенного рычания и какой-то белиберды на дисплее, прикрепленном к его правому запястью. У него заняло одну секунду, чтобы произвести расчеты, пока остальные члены команды вели огонь по целому рою насекомоподобных созданий, вырвавшемуся из стены перед ними. За вспышками плазменных выстрелов и снарядов "металлический шторм" Артемис заметил кое-что странное. Скарабеи не старались вцепиться в членов Караула Смерти. Из прошлых отчетов он знал, что эти существа обычно впиваются в своих жертв и затем взрываются, уничтожая и себя, и неприятеля. Так почему сейчас они не делали то же самое?
Тебе не кажется это всё до боли знакомым? решил пошутить Харик, разорвав на мелкие кусочки полдюжины скарабеев выстрелом плазмы. В смысле этот обратный отсчет времени, который убьет нас всех, пока мы сражаемся против чужеродного ужаса, что пробудился вокруг нас?
Заткни пасть, Харик, резко сказал Артемис, стараясь сконцентрироваться.
Он обратил внимание, что многие из этих конструкций не нападают, а проносятся мимо космодесантников, исчезая в одном из других коридоров. Некоторые бежали к циклотронному устройству.
Держите их подальше от детонатора, кажется, я кое-что понял, с этими словами Артемис оставил своих товарищей и пошел следом за отбившимися от общей массы скарабейчиками. Маленькие конструкции не обращали на него никакого внимания, даже когда он пробегал мимо, давя их под ногами.
Менее чем через сотню метров коридор выходил в другое помещение гробницы. Механические жуки забирались по стенам и самоуничтожались во взрыве, чтобы расколоть лазурные каменные блоки. Среди них виднелась особь во много раз крупнее остальных и в несколько раз тяжелее самого Артемиса, которая парила чуть над землей. Под толстым брюшком свисали шесть больших лапок, еще две переднее конечности протянулись к дальней стене, где лучами зеленой энергии разрезали камневидную субстанцию.
Затем Артемис сумел разглядеть нечто внутри усыпальницы, нечто выше и шире, чем некроны-воины, которых он уже видел ранее. Сквозь убывающие слои защитного кобальта брат-капитан встретился взглядом с тремя светящимися глазами. На короткий миг он почувствовал странную связь с древним погребенным существом; они в равной мере презирали друг друга.
Проверив свой телепортационный маяк, Артемис понял, что глушение сигнала идет из-за паукообразного робота, продолжающего не обращать на него внимания в попытке высвободить своего хозяина из каменного плена. Капитан извлек магазин своего болт-пистолета и зарядил обойму с бронебойными снарядами "Кракен". Он сделал шесть выстрелов один за другим и каждым попал механическому арахниду в сочленение между телом и головой. Полетели искры, и паук упал на пол, едва подёргивая конечностями.
Сигнал! вскричал Секор. Он появился.
"Фатальное возмещение", эвакуация посредством телепорта, немедленно! пролаял Артемис.
Вокруг стали падать осколки камня на пол, когда из своего саркофага выбрался некрон-лорд. Артемис выстрелил из пистолета. Болт отскочил ото лба некронского командующего, оставив лишь блестящий след на живом металле.
Покойся с миром, прорычал капитан. Мгновением позже его желудок страшно скрутило, и к горлу подступила выворачивающая наизнанку тошнота, а затем мир исчез.
К тому моменту как Артемиса перенесло на борт ударного крейсера на орбите Норантиса-19, гробничный комплекс уже поглотил шар плазменного и ядерного огня.
Дэвид ЭннендейлАЛЧУЩИЕ СУДИИ
Он счел капитуляцию наилучшим решением. Он надеялся избежать гнева и возможно, всего лишь возможно, вызвать милосердие. Если не к своим людям, то хотя бы к себе.
Он наблюдал, как к рогатому чудовищу привели очередного министра. Судия в силовом доспехе схватил человека за горло и поднял над полом.
В тебе есть толк? В тебе нет совершенства, но в состоянии ли ты мечтать о нем?
Ноги министра плясали в воздухе в поисках опоры.
Нет, господин, судорожно выдавил он. Рядом с вами что
Судия по имени Миндар прервал его, подняв вторую руку и пробив человеку череп.
Я разочарован, произнес он. С его подчиненными дело явно обстоит не лучше, коль скоро они оставили его столь невежественным. Убейте всех.
На дальнем конце Зала Правосудия один из прочих монстров кивнул и направился уничтожать.
Лорд Натаниэль Белласун, имперский командующий Сенденниса, не был воином. Он бы сознался в трусости, однако предпочитал считать себя реалистом. Ему была известна собственная натура, суть его планеты и их способности. Сенденнис поставлял в Имперскую Гвардию необходимую десятину, однако его солдаты не ценились на поле боя. Они размякли от главной сферы деятельности Сенденниса: роскоши. У аристократов и вольных торговцев, обладавших средствами и запросами, Сенденнис брал первое и удовлетворял второе. Так длилось веками. Излишество стало местной разновидностью искусства. Изолированное положение на Восточной Окраине, на границе досягаемости влияния Империума, позволяло Сенденнису определенные вольности.
Однако теперь явились чудовища, которые противопоставили Белласуну, мнившему себя осведомленным гедонистом, совершенство излишества. Они именовали себя Безупречным Воинством. В раскраске их доспехов присутствовала ночная чернота, фиолетовый цвет сокровенного наслаждения ичто тревожило более всегобледно-розовый оттенок, который одновременно напоминал о детях привилегированных сословий и оголенной мускулатуре изувеченных. Они потребовали от Сенденниса капитуляции. Белласун верил в Императора, однако ощутил, что Его покровительство слишком далеко. Он открыл перед монстрами все двери, и теперь Сенденнис находился во власти безупречного кошмара.
Миндар подал знак рукой, и Белласун подошел к нему. Разум командующего стремительно работал. Чтобы остаться в живых, он должен предложить нечто грандиозное. Белласун позволил собственному воображению дать волю зверствам. Можно было даже слегка гордиться тем, что он заговорил, еще не дойдя до вершителя своей судьбы.
Мой повелитель, начал он, низко поклонившись. Если мне будет позволено, я могу предложить изысканнейшие муки.
Дальний конец зала взорвался. Двери разлетелись осколками, а большой фрагмент стены исчез. В воздухе пролетел ушедший мгновение назад космический десантник Хаоса. У него не было конечностей, а голова болталась, свисая с торса. Внутрь ворвался отряд гигантов, которые последовали за взрывом настолько быстро, словно стена распалась от одного их присутствия. Они были закованы в древнюю силовую броню серого цвета, покрытую набойками и уже забрызганную кровью врагов. Наплечники украшал символ в виде свернувшейся акулы. Новоприбывшие двинулись по центральному проходу зала, направляясь прямо к Миндару.
Белласун ощутил, как земля шатается под ногами. Ему казалось, что он вот-вот придет к взаимопониманию с захватчиками. Те воплощали собой принципы Сенденниса, доведенные до предельной степени, так что основание для взаимопонимания точно было. Но теперь явились ужасающие легенды.
Белласун не знал, как называют этих воителей. Ему было известно о них сугубо по историям об их деянияхисториям, которые обитатели Сенденниса рассказывали друг другу, чтобы прогнать страх, что подобные не ведающие прощения создания могут быть реальны. Это были хищники из пустоты. Холод вселенной, ради отрицания которого существовал мир Белласуна. И вот теперь явилась свирепая истина.
Безупречное Воинство, рассеянное по залу, открыло огонь. Тысячи пленников запаниковали. Они бросились врассыпную, приняв на себя множество выстрелов, адресованных космодесантникам-лоялистам. Слабые смертные взрывались. Воздух заполнился дождем, брызгами и дымкой из крови. Лоялисты ответили предателям тем же. Они целились выше. Гражданские, которые не поднимали головы, остались невредимы. Однако прочие неблагоразумно попытались спастись от удара, забравшись на мраморные скамьи. Некоторые из них попадали назад, и их жизненная влага оросила собратьев по заключению.
Лоялисты стреляли экономно, ставя задачей просто задержать и разозлить. Это сработало. Когда отряд сблизился с капитаном предателей, остальные члены Безупречного Воинства рванулись вперед.
Белласун упал наземь. Он дополз до ближайшей скамьи и постарался забиться под нее. Он слишком растолстел, и потому, скуля, свернулся у камня, когда вокруг него сошлись две силы.
Он считал себя знатоком ощущений. Он был глупцом. Сейчас перед ним было ощущение в своей абсолютной форме. Безупречное Воинство сражалось с извращенным изяществом. Они наслаждались каждым впечатляющим ударом. Лоялисты убивали с жестоким неистовством. Они сшибали врагов наземь силовыми кулаками и потрошили цепными мечами. Их стиль боя не был искусством, просто хищник терзал добычу. От каждого павшего предателя мало что оставалось. Пол зала был залит смертью.
Бесчинствующие чудовища рвали друг друга на части. Жажда совершенства боролась с жаждой убивать. Восторжествовала более мощная ярость серых хищников. Они превратили изменников в обломки доспехов и костей. Когда стихло рычание последнего из цепных клинков, воздух был влажным от устроенной бойни.
Перепуганные граждане умолкли, ожидая нового решения своей участи.
Белласун заставил себя подняться. Он, как мог, разгладил грязное должностное одеяние. Капитан космодесантников обернулся и посмотрел на него. На воине не было шлема. Забрызганное кровью морщинистое лицо было бледно-серым, словно у давнего покойника. Глаза блестели сплошной нечеловеческой чернотой.