Голос Джея стал еще жестче и холоднее. Теперь он действительно пугал. Казалось, ослушаешься его команды и все. Пуля в лоб из того самого револьвера, кобуру с которым он носил открыто. Специально демонстративно, чтобы иметь управу на тех, кто считает себя самым умным. И слова, сказанные этим голосом, казались бритвенно-острыми, куда лучше донося до окружающих всю серьезность и правдивость происходящего:
Как только мы покинем город, мои приказы абсолютны. Никаких вопросов. Никаких возражений. Мгновенное исполнение без сомнений и задержек. Вы лидеры этого каравана. Ответственны за жизни людей куда больше моего. И будьте добры донести до каждого: если я сочту, что чьи-то действия ставят под угрозу нас всех я буду стрелять на поражение. Лучше быстро избавиться от кого-то одного, чем получить сотню трупов из-за его глупости. Я не запугиваю и не давлю. Таковы жизнь и порядки «внешних». И без этого нам не выжить. Никому.
В кабинете Хизара, где происходило это спешное собрание, повисла напряженная тишина. Тихо кашлянул Бабай, опустив глаза он потому и ушел когда-то из «внешних», что не мог принять этой дикой расчетливой жестокости. Нахмурился сам Хизар, побледнели и переглянулись остальные главы города, на лицах которых выступила испарина. Кто-то подобрался. Кто-то сник. И ярче всех выделялся взгляд мальчишки-высотника, который не пойми зачем следовал за Джеем чуть ли не хвостом. Невольный сосед, для которого сейчас рухнул не только тот мир, где его слово и мнение много значило, но и само наивное городское восприятие жизни, был ошарашен этими словами больше всех. Юнец с идеалами жизни и дружбы, незаметными за шипами характера. Но если узы полноценного отряда в Пустоши лишь крепнут, то все остальное становится разменной монетой. Мальчишке этого не понять, пока не почувствует на собственной шкуре. Но ему и не нужно.
Городские и «внешние» люди разных миров, пересекающихся лишь по самому краю.
Скарп шел вперед, почти не глядя перед собой. Этот Джей сказал, что первые сутки пути безопасны и, судя по оживленной беседе с Бабаем, не лгал. На самого же высотника нахлынула острая меланхолия, угрожающая перейти не то в тоску, не то в злое сожаление.
Первые шаги по Пустоши дались ему тяжело. Подслушанные в забегаловках байки «внешних» успели построить в воображении парня такие картинки, что порой даже от мимолетной мысли о том, что творится за куполом, бросало в дрожь. А ведь Скарп не из трусливых. Но люди шли вперед притихшей толпой и ничего не происходило. Не накинулись из-под ржавого песка орды разномастных голодных тварей, не свалились с неба стаи страшных летающих хищников, а тело не страдало от вроде как ядовитого воздуха и множества жутких болезней.
Они просто шли вперед.
А вечно нервничать невозможно. И от того чувства, что электрическим разрядом пробило тело, когда нога переступила четкую голубовато-белую границу, не осталось и следа. Дрожь унялась. Остатки беспокойства заставляли просто внимательнее вглядываться в горизонт. И в общем жить было вполне можно, а все угрозы Джея, что тот убежденно болтал перед выходом, казались преувеличением и фарсом. Да, все образуется. Их приютит Империя, наскребут денег на новое ядро, восстановят город
За спинами прогремел мощнейшей силы взрыв, все еще горячим ветром ударившись в спины. По каравану пронесся испуганный ропот, в наушнике прозвучало спокойно-стальное:
Сохранять спокойствие. Опасности нет.
И все.
Это все, что сказал, мать его, «внешний», когда вместо едва различимой в пустынном мареве точки покинутого ими города остался угольно-черный столб дыма.
И именно в тот момент душой Скарпа вместо привычной ярости и вспыльчивости завладело нечто, опасно близкое к пофигизму. Острый взгляд, прикованный к горизонту, сменился задумчиво-пустым под ноги. Нет, парень не сдавался. Но его планы на будущее, прогнозы, упрямые попытки хоть что-то для себя решить уже дважды осыпались горящим карточным домиком. И вместо того чтобы смотреть в будущее, Скарп теперь обратился к прошлому, с тоской вспоминая последние часы в городе.
Высотник вспоминал, как, не отдавая себе отчета, старался держаться поближе к тому, в ком заключался их единственный шанс на спасение. Тогда уверенность «внешнего» необъяснимо успокаивала, давала веру в будущее. Веру в то, что их шанс спастись реален. А там, может, удастся восстановить и все остальное. И парень даже прошел за ним на общее собрание, чтобы еще раз убедиться: они справятся. Скарп с удовольствием вслушивался в четкую речь, стараясь понять и запомнить как можно больше. В какой-то момент даже поймал себя на том, что ему действительно интересно. Особенно понравилась карта. Высотник никогда всерьез не интересовался тем, что снаружи, довольствуясь миром, что выстроил для себя здесь и сейчас. Но, увидев непонятные линии на изношенном полотне какой-то странной ткани, парень остро ощутил, что был бы не против понять, как все эти узоры выглядят в реальности.
Однако когда разговоры о маршруте подошли к концу, уверенного и терпеливого «внешнего» вновь будто подменили. И столь же резко и контрастно. Перед высотником опять стоял тот самый человек, сосед, который взбесил его до белого каления еще при первой встрече. Самоуверенный гном. А каждое его слово бритвой резало душу, уничтожая так тщательно выстроенное за прошедшие часы спокойствие.
Скарп резко сжал кулаки, чувствуя, как коротко остриженные ногти впиваются в ладонь.
Высокомерный урод.
Как он смеет требовать абсолютного подчинения от людей, любого из которых готов лично разменять на «безопасность остальных»?!
Но память возвращалась все дальше, к привычной комнате. Родной. Своей. Той, что принадлежала лишь ему столько лет. Видела и слезы, и ярость, и даже первую девчонку делать это где-то еще Скарпу тогда казалось неправильным. Потускневший взгляд высотника скользил по безжизненной серо-рыжей земле, а мыслями он был там. Дома. Вновь валялся в неровно, но добротно подвешенном гамаке, вновь думал о том, что пора бы наконец выправить вмятину от кулака на дверце шкафа, вновь небрежно вешал сапоги на наскоро вколоченный гвоздь
Напавшая меланхолия разлетелась клочками, спасаясь от захватившей душу слепой ярости, направленной в никуда. Она, комком подкатив к горлу, безжалостно жгла глаза. Нет больше дома! И высотника Скарпа тоже нет! Исчез, как и его высота. В новом городе некому будет вернуть ему эту идиотскую кличку, что каждый раз скрипела на зубах, будто вымещая его настоящее имя.
Эй! чужой голос послышался где-то за сжигающей душу пеленой. И повторился, но Скарпу было плевать. Он просто шел вперед, пытаясь хоть на что-то выместить это мерзкое чувство, пока еще способен с ним справляться.
Тормози говорю! Оглох?!
Чья-то рука грубо дернула за накинутый на плечи плащ, и горловина туго впилась в шею, заставив закашляться. Скарп резко развернулся, завершая крутой замах ударом точно в лицо. Но вместо ядовито-рыжих очков кулак встретился с неожиданно крепкой рукой низкорослого соседа. Вольного. «Внешнего». Чужая сила отрезвила, заставив ярость отступить. В цветных глазах, хотя Скарп и не помнил, какой-какой, читалась холодная решимость. Взгляд зацепился за зажатый во второй руке револьвер, и гнев сменился липким страхом, враз заморозившим душу. Этот ублюдок Джей действительно не шутил тогда. Пристрелит. Перешагнет через труп и даже не оглянется.
Впереди могу идти только я. Сбавил шаг и больше не разгоняешься.
Слова, в которых нет ни грамма сомнения им подчиняться. Скарп сжал кулаки и вызывающе-резко одернул одежду.
А разницы?! откуда только хватило наглости огрызнуться? Впрочем, как всегда: позорный страх обернулся прячущей его злобой. Не ты ли пел, что первый день зеленая зона?!
Пустошь изменчива.
От этик простых, сказанных будничным тоном слов почему-то повеяло колючим морозом. Скарп повел плечами и пропустил «внешнего» вперед. Черт с ним. Пусть топает. Здесь проклятый соседушка в своем праве.
Рассел едва заметно скривился и прошел мимо замершего столбом высотника. Вот они проблемы. Так часто бывает у городских. Сначала они, запуганные до смерти трактирными байками, дрожат, ожидая на каждом шагу безымянную опасность. Потом успокаиваются. Потом начинают думать или, что еще хуже, вспоминать. Ему, Джею, было бы куда удобнее, окажись за спиной безмозглое исполнительное стадо вроде имперских отрядов. От таких же, как этот Скарп, всегда жди проблем. Вольный прекрасно знал этот пустой взгляд, направленный вовсе не в себя, но застрявший в прошлом. Именно с таким начинают качать права или делать глупости. Мальчишка-высотник оказался из вторых. И теперь «внешний» не мог поручиться за его жизнь. Не только за его, чего уж.