Вано!окликнул я его, продираясь сквозь койки, тумбочки и недовольных людей.
Спина человека, которому я сейчас прорывался, напряглась, чуть вздрогнула и медленно начала поворачиваться. Пару секунд он искал меня глазами, затем секунда на опознание, когда увидев мое лицо, он сначала мысленно сбрил с меня бороду и изменил прическу, и только потом радостное узнавание. Дикие крики, расталкивание замешкавшихся и объятия, от которых, даже мои модифицированные, кости затрещали.
Вечером до отбоя мы наконец смогли найти укромный угол и откровенно поговорить. Хотя речь в основном шла обо мне.
Иван, не стесняясь в выражениях, делился впечатлениями о моем выступлении на Красной площади. Казалось, его увидела вся страна, хотя больше его (два раза) нигде по центральным каналам не показывали. Только по интернету. Да и там старались удалить. Стереть, уничтожить даже память о том позорном для Системы случае.
Но люди оказывается помнили. Иван рассказал мне такое, что совершенно не вязалось с тем, что провозглашалось официальными источниками СМИ. О новых функциях программы «телеграмм»мгновенных группах. Их создали в ответ на тотальную зачистку интернета от любой другой, не соответствующей общепринятой информации. Срок жизни таких групп составлял не более получаса, но создавать их мог любой человек и затем рассылка приходила определенному кругу лиц, у которых в профиле стоял нужный хештег.
И там, в этих группах писали очень и очень разное. Например, о взбунтовавшихся городах, откуда изгнали всех Системщиков. В нашей стране из самых крупных это был Хабаровск. В СШАЛос-Анджелес. И еще много городов по всему миру. И у них появился символ борьбы с Системой. Я. Да, это было просто удивительно! Меня выбрали символом борьбы! Моя фотка с гравимечом, когда я застыл на мгновенье после убийства шестого бойца стала знаком Сопротивления. С ума сойти!
Еще рассказал о том, что люди пропадают. И ладно людижители целых поселков просто исчезали. Вчера была деревня, полная людей, а сегодня только пустые дома.
Поведал он и о себе. О своих планах проникнуть в Систему и изнутри понять, что происходит и как-то бороться с ней. Наивный. Я не стал его разубеждать о том, что это бесполезно. Я предложил другое. Я протянул ему капсулу с Наездником.
Хочешь быть таким же, как я?спросил я его.
Это то, что сделает меня подобием тебя?недоверчиво произнес Вано.
Кивок.
Парень взял в пальцы маленькую зеленоватую пилюлю. По крайней мере в его ладони она казалась маленькой и незначительной. Повертел ее, рассматривая матовую поверхность.
И сунул в рот.
5
5.1.
Да едрить-колотить! Да нельзя же так!
Я не успел даже слово произнести, как Иван проглотил капсулу с Наездником. Без воды, лишь чуть поморщился, проталкивая ее по пищеводу.
Стал усиленно соображать:
Кто у вас врач, или кто там следит за вашим здоровьем?
Да местная врачиха какая-то. Вроде в больничке раньше работала. В скорой.
Ага. Раз местная, значит, скорее всего не Системщик. Значит характерных признаков установки АСК она, наверное, не знает. С другой стороны, всем кадетам по окончании учебы ставят Систему. То есть она в курсе основных симптомов. Повышенной температуры и зуда во всем теле.
Так, слушай меня внимательно!я взял Вано за плечи и в упор посмотрел ему в глаза.Завтра тебе будет плохо. Звиздец как плохо. У тебя будет жар и зуд. Ты можешь жаловаться на жар, говори, что простыл сегодня на Умирайке, но ни при каких обстоятельствах не выдавай, что у тебя все чешется. Терпи, молчи! Иначе тебе конец! Понял?
Понял, дружише, понял.Иван успокаивающе похлопал меня по руке.Не бойся, завтра мы еще с тобой посоревнуемся, кто быстрее пройдет полосу препятствий.
Но, конечно, все пошло не так.
Хоть это и не армейский лагерь и порядки тут гораздо мягче, но есть несколько вещей, исполнения которых от курсантов требовали неукоснительно.
Подъем в семь утра.
Условный отбой был в одиннадцать вечера, но и после этого можно было заниматься своими делами, стараясь не мешать сну остальных. А вот подъемэто святое.
Будили качественно. Надежно. Даже если ты уснул полчаса назад какот всепроникающего рева сирены боевой тревоги проснешься моментально. И еще с час будешь ходить под впечатлением.
Встали, значит.
Я протолкался сквозь койки и людей к другу, глянуть, как он там.
Сразу было видно, что имплант начал внедряться. Друг был сер лицом, тускл взором и слаб в руках и ногах. Он вяло заправлял кровать, не обращая внимания на гул кругом. Я слегка толкнул его в плечо, отчего он покачался: ты как?
У меня тут что-то перед глазами маячит.Иван покрутил руками перед носом.
Все норм, значит процесс пошел. Давай гони к врачу, скажи, что температуришь.
Не, братуха, щас все пройдет, не ссы,с третьей попытки подхватив полотенце, Иван пошел в сторону санузла.
Построение в восемь. Еще один обязательный пункт, обязательный к посещению.
Короткая перекличка, в которой прозвучало и мое, естественно, выдуманное имя. А что? Документы у меня никто не спрашивал, дали только анкету заполнить. Ну я и написал все, что хотел. Очень удобно. Прямо как Французский Иностранный Легион. По крайней мере так же, как это показывали в кино с Ван Даммом.
Хотя опять же очень странно. Вроде собираются делать тренированных Системшиков, профессиональных солдат, а такой непорядок с самого начала.
А затем, в качестве разминки перед завтраком, один круг Умирайки
И, собственно говоря, я так и не понял, почему ее так называют. Наоборот, сравнительно простая полоса препятствий.
Общая ее длина составляла метров пятьсот. Там были и бревна над глубокими ямами, и стены, высотой метра два, лестница-рукоход с ямой с грязью под ней. И еще куча канатов, ям и бревен, через которые надо перепрыгивать, либо наоборот переползать. Видно, что сделано это для человека, который не шибко тренирован. Да, ему придется попотеть, но ничего непреодолимого.
Хотя Иван свалился как раз на бревне через яму с водой. Булькнулся и казалось всплывать не собирался. Хорошо, что я шел сразу за ним, подстраховывая, поэтому без промедления прыгнул следом.
Яма была неглубокой и я быстро вытащил громоздкое тело товарища. Привел в чувство, после чего, придерживая его под плечо, увел к доктору. Оставив его во вроде бы надежных руках доктора, продолжил проходить трассу.
После был завтрак, весьма и весьма недурный, полчаса перекура и вновь Умирайка. На этот раз с оружием в руках. Нам раздали калаши и загнали на полосу. Суть была в том, чтобы максимально сберечь автомат от загрязнений, так как в конце необходимо сделать десять выстрелов. Если смог выстрелитьмолодец. Не смогчистишь оружие и повторяешь забег. И я был единственный, кто прошел трассу повторно. Там уже смог понять, куда можно макать разрекламированный своей неубиваемостью автомат, а куда не стоит. Пришлось к тому же включить свой немногочисленный актерский талант и изобразить некую степень утомления.
Затем снова перекур и кросс. С оружием пять километров вокруг лагеря, по уже вытоптанной тропинке.
Я аккуратно посматривал на остальных кадетов и старался выглядеть более уставшим, чем они. А в конце так и вовсе повалился на землю, тяжело дыша. И тут же заслужил одобрительно-понимающие ухмылки сослуживцев.
Обед был очень обильным. Много мяса, много всего. Кормили щедро, не скупясь.
И после очередного перекура совершили небольшой кросс на стрельбище, где каждый отстрелял по паре сотен патрон.
Конец тренировочного дня ознаменовался пятью кругами на полосе препятствий. И вот тут я понял, почему ее назвали Умирайкой. Даже у меня, с выносливостью, в три раза превышающей средне-статические показатели, ближе к завершению тряслись руки и ноги. Очень даже натурально. Что происходило с остальными можно вполне себе представить.
Я, полежав для вида, полчаса пошел проведать Ивана.
Тот вроде выглядел достаточно бодро. Температура была, но без физических нагрузок переносилась сравнительно легко. Зуд новый адепт Великого Вала старательно подавлял, отрываясь только, когда ходил в туалет. В целом он переносил установку гораздо легче Лены. И это радовало. А услышав от доктора, что Ивана, если ничего не изменится, завтра выпишут, ибо нефиг тут симулировать, я совсем обрадовался. Чем меньше его контролируют люди, знающие как происходит установка АСК, тем лучше.