Рам, слушаю.
Капитан, тут голос дежурного представлял забавную смесь удивления, смущения и презрения, супруга миссис Зары. Говоритпринесла ужин.
Пропусти, насыщенный событиями день не оставил Раму сил удивляться чему-либо на этой сумасшедшей планете. Ну, подумаешь, принесла супруга супруге поужинать? И что такого? Обыденная вещь на фоне политика, действительно заботящегося о своих избирателях.
Вам супруга ужин принесла, без надобности продублировал Костас сообщение дежурного, хотя прекрасно знал, что Арора слышала всё сама, стоя в шаге от него.
Вам тоже не мешало бы поесть и отдохнуть, сообщила ему зелтронка, но приглашать присоединиться к семейному ужину не стала.
Костас молча кивнул, соглашаясь, а потом с сожалением сунул под язык капсулу детоксина: как бы ему ни хотелось нажраться в хлам, но трезвая голова была гораздо важнее оскорблённой невольным участием в торговле заложниками гордости.
Выждав, пока детоксин начнёт действовать, рассеивая приятный хмель в голове, Рам надел шлем, вернулся в свой (ситх подери, когда он успел стать ему «своим»?! Такими темпами скоро будет впору сложить бескар» гам в шкаф и таскать костюм, или что там бюрократы носят) кабинет и застал там своеобразную картину: молодая зелтронка стояла в обнимку с леди-мэром, упёршись лоб в лоб и прикрыв глаза. На фоне её красной руки, лежащей на обнажённой спине Зары, розовая кожа мэра казалось бледной. Строго говоря, рядом с супругой Ароры бледным казалось всё. Короткие, художественно растрёпанные волосы нового действующего лица были выкрашены в самые разные цвета и торчали во все стороны, точно перья всклокоченной пёстрой птички из тех, что мандалорец успел заметить на Зелтросе. Лицо покрывал сложный цветной рисунок, имитирующий замысловатую маску, а наряд больше напоминал сценический костюм, чем нормальную одежду.
Почувствовав появление коменданта, «птичка» подняла на него полный немого осуждения взгляд.
Он не при чём, вэй-ти, подала голос леди-мэр и нехотя отстранилась от жены. Он пытался помочь.
О, Вы ещё и адвокат, миссис Зара? неприязненно откликнулся Рам, задетый обвиняющим взглядом её супруги. Спасибо, но обойдусь без защиты. Приятного аппетита, добавил он, подхватывая со стола свой шлем и выходя из кабинета. И лишь плотно притворив за собой дверь, Костас позволил себе фыркнуть:
Шабловы извращенцы.
Зло покосившись через плечо, мандалорец повесил шлем на пояс и решительно направился вниз, в столовую, чтобы перехватить чего-нибудь горячего и увенчать всё это огромной кружкой кафа. Удивительно, но на душе у мандалорца, несмотря на неприятное завершение общения с леди-мэром, стало легче, словно зелтронка смогла вскрыть нарыв, образовавшийся после совещания у неймодианца.
Ну а когда в актовом зале, превращённом в столовую, Рам получил от повара-дроида поднос с горячей едой, то окончательно уверился в том, что вечер компенсировал на редкость осиковое утро. Теперь дело за малым: чтобы местные не устроили ему и его людям ночь длинных ножей. Не то чтобы Костас считал зелтронцев серьёзным противникомпросто ввязываться в городской бой среди ночи было не тем видом отдыха, о котором он сейчас мечтал.
Вернувшись в кабинет, Рам застал там Раджа, пытающегося выцыганить у контрразведчика фигурку рупина.
А чинарик наш где? комендант бесцеремонно прервал шутливые торги.
Это ты про мэра, чтоль? Радж показал на дверь. Жрут у её зама в кабинете.
А, Костас принялся подтягивать снаряжение. Радж, дуй вниз, будь там на случай, если местные решат взбрыкнуть после сегодняшнего «с добрым утром». Грэм, по твоим каналам что есть?
Нэйв качнул головой:
Тихо. Местные подавлены, растеряны, но агрессии я не замечаю. Видно, ещё не допёрли, что шутки кончились. И это он замялся, они массово повалили в квартал удовольствий.
А что там? тут же напрягся комендант.
Шлюхи, коротко ответил Грэм, подтягивая свою подвесную с подсумками. Жральни. Но в основномголимая порнуха, как и всё тут. Видно, стресс снимают.
Ди» куты, презрительно цыкнул Радж. У них горе, а один фиглишь бы трахаться. И как их ещё рупины не пожрали
Не расслабляйся, одёрнул его Костас и уже без надобности напомнил контрразведчику:
Держи руку на пульсе. Сейчас уже вот-вот войска пойдут через город, не хватало ещё получить пинка под зад от этих «снявших стресс».
Принял. Тогда я с Раджемкое-что проверить.
Дуй, Костас уселся за стол и принялся ввинчивать запалы в гранаты. Мгновенно посерьёзневшие мандалорец и контрразведчик молча вышли, причём Нэйв счёл нужным захватить с собой оба ранца от подвесной системы, проникнувшись серьёзностью положения.
13
Зелтрос, столица, дом Талики. Ночь второго дня вторжения
Путь к дому Талики прошёл для Чимбика, как в тумане. Он даже не смог со всей определённостью вспомнить, кто вёл спидер, как входил в дом, и видел ли кого-то по пути. Весь мир Чимбика в эти часы сузился до одного-единственного существа, чья иррациональная любовь стала единственным мостиком, соединявшим его с жизнью. Не знакомая ни одному из клонов материнская любовь окружила сержанта, словно защитный купол, позволив искалеченному существу впервые в жизни почувствовать себя в безопасности. И впервые за всю жизнь Чимбик поддался этому ложному, неуместному и опасному для клонов чувству. Слишком сильна была в нём готовность расстаться с этой жизнью, чтобы продолжать цепляться за необходимость выживания.
И его прорвало. Впервые в жизни Чимбик рассказал кому-то обо всём, что скопилось у него на душе. То, о чём не знал даже Блайз. Все страхи, сомнения, чувство собственной вины за промашкивсё это клон вывалил на Талику. Он рассказал про самый первый бой на Джеонозисекак они шли по пустыне, в лоб накатывающемуся на них стальному валу сепаратистов, теряя братьев до тех пор, пока не остались лишь они вдвоём с Блайзом. Рассказал про Рилот, про Мерн Восемь, про всю свою жизнь, идущую от боя до боя. И про Эйнджелу, служившую ему якорем, удерживающим рассудок на краю пропасти, полной тёмного безумия.
Талика лишь молча обнимала его, слушала, и каждое сказанное слово было подобно гранитному валуну, падавшему с плеч Чимбика. Вопреки его страхам, чувства зелтронки оставались прежними. Кошмары сержанта не имели власти над Таликой, и те самые, незнакомые клону чувства беспричинной любви и заботы стали сказочным волшебным эликсиром, живой водой, исцелявшей самые жуткие раны. Неожиданно для себя Чимбик осознал, что его принимают таким, какой он есть: несовершенным, сомневающимся, совершающим ошибки. Что не нужно быть лучшим, сильнейшим, безупречным, эффективнымдостаточно просто быть собой. И это понимание принесло покой. Первый раз в своей короткой жизни Чимбик был действительно спокоен. Не собрано-деловит, как перед боем, не опустошён, как после него, этот покой был совершенно иного рода. Сержант вернулся домой. Туда, где не нужно быть несгибаемым лидером для подчинённых и компетентным сержантом для командиров, а можно просто стать собой.
Чимбик так и не заметил, как уснул, опустошённый, обновлённый, убаюканный теплом и любовью Талики.
Разбудили его радостные детские голоса, принадлежавшие Тилосу и Дане, с разбегу запрыгнувших на диван, где спал клон. И случилось небывалое: ещё не проснувшийся толком клон не кинулся к оружию, не попытался укрыться от опасности, а просто улыбнулся разбудившим его сорванцам, а потом умылся и пошёл завтракать, не чувствуя себя лишним среди шумного большого семейства.
Зелар. Утро третьего дня вторжения
Рассвет принёс новые заботы. Нет, бунт, вопреки всем опасениям Рама, не началсявообще не наблюдалось ни единой вспышки недовольства, зато во весь рост встала проблема транспорта для эвакуируемых. Ни Костас, ни Нэйв, ни даже Кохзаместитель Зарыне имели ни малейшего понятия, где взять столько спидеров для такой толпы. В конце концов Рам, не спавший уже третьи сутки, послал всё к ситхам и, приняв дозу стимуляторов, поехал будить Зару. В конце концов, это её людивот пусть сама и решает этот вопрос.
Дом Зары мандалорец особо не рассматриваллишь скользнул глазами по фасаду, отметив, что вся эта халабуда легко завалится от пары попаданий из танковой пушки, отметил красивый ухоженный сад вокруг, просторный бассейн и взбежал по ступенькам, напрочь проигнорировав дверной звонок, предпочтя вместо этого выбить на двери лихую дробь кулаками. К концу этого «соло на ударных» незапертая старомодная дверь жалобно скрипнула петлями и открылась.