Да где же Шмидт?!
Вот что, Дитц! Мне надоели ваши увёртки, и
И вы закончили, инспектор, одновременно со звуком открывающейся двери холодно произнес за спиной Ланы голос Герхарда Шмидта. Распоряжением прокурора округа Грейсвинд задержание миз Дитц и её коллег аннулировано.
Но!..
Аннулировано, инспектор. Можете не сомневаться ни в этом, ни в том, что прокурору станет известно об этой нелепой и оскорбительной глупости.
Приблизившийся к столу Шмидт, снова безукоризненно одетый, брезгливо ткнул пальцем в сторону оранжевой тряпки на плече Ланы.
Я уж не говорю о том, что лишение раненой женщины повязки вполне может быть приравнено к пытке. Об этом прокурор тоже узнает, причем сегодня же. Прикажите немедленно вернуть миз Дитц все её вещи.
Да там же целая лаборатория! возопил инспектор.
Бережливая Тина, сопровождая спуск раненых с горы, прихватила с собой командирский баул, и он немедленно попал в руки полиции. Ничего официально запрещенного, а уж тем более противозаконного, там не было, разумеется. Но впечатление, которое содержимое просто обязано было произвести на правоверного полицейского, Лана представляла себе превосходно.
Приобретенная абсолютно легально.
Оружие!
Это не ваше дело, Бейкер. Прикажитеи всё. Миз Дитц, приглашенный мною врач ожидает вас для перевязки.
Предпочитаю услуги миз Танк. Она свободна? Лана быстро, с силой, массировала запястья там, где остались следы от наручников.
Этим занимаются мои младшие коллеги, но уверенда, голос юриста ощутимо похолодел. Однако
Они уже вышли в коридор.
Дело не в том, что я не доверяю вашему врачу, сэр.
Конечно же, не доверяю. Но тебе об этом знать необязательно.
Просто миз Танкмоя соотечественница. Есть некоторые особенности организма мринов, которые неизвестны как бы это общечеловеческим медикам.
Понимаю, разом оттаявший Шмидт кивнул на ходу. Вы будете подавать жалобу на действия полиции?
А стоит?
Безусловно!
Я не располагаю временем, советник.
Лана придирчиво перебирала свои пожитки. Невысокий полисмен с лицом и повадками хорька выкладывал их на стойку, отделявшую камеру хранения от предваряющего её закутка. Подчёркнуто вежливо выкладывал.
Если вы считаете, что это необходимо, займитесь от моего имени.
Займусь. Вам следует переодеться. Кроме того, нам надо кое-что обсудить. Я не всё успел вам сказать там, возле «Приюта»
В таком случае, давайте совместим процессы, пожала плечами Лана. Я вполне в состоянии одновременно переодеваться и говорить.
Вас это не смутит?
А вас?
В вестибюле полицейского управления было тесно и шумно. Обычно предутренний час«мёртвый» не только для часовых, но и для копов, сейчас же
Да уж, не без удовольствия подумала Лана, лучшее на планете адвокатское бюроэто вам не клуб любителей вышивания. Все её оставшиеся в живых соратники (за исключением переправленных в частную клинику раненых) были здесь, уже успевшие избавиться от арестантских тряпок.
Несколько разновозрастных, безукоризненно одетых мужчин и женщин должны были диссонировать с порядком ободранными вояками. Но не диссонировали. Потому, вероятно, что держались абсолютно свойски. А чуть злорадное презрение по отношению к полицейским, которым вполне очевидно не обломилосьа если и обломилось, то вовсе не то, на что они рассчитывалибыло одно на всех.
Шагнувшая к Лане Тина была остановлена нетерпеливым жестомне сейчас, мол. Выражение лица медика в самом ближайшем будущем не сулило первому лейтенанту ничего хорошего. Лекцию, которую придётся выслушать со всем возможным смирением, Лана знала наизусть.
Хельга! бросил в пространство Шмидт, и рядом с ним немедленно нарисовалась девица, приятно напомнившая Лане секретаршу нотариуса, который оформлял её удочерение Конрадом Дитцем. Хельга, миз Дитц надо переодеться и переговорить со мной. Проверьте, свободен ли женский туалет. Свободен? Отлично. Проследите, чтобы нам не мешали.
Девица невозмутимо кивнула. В её системе координат ведение деловых переговоров в дамской комнате (одновременно с переодеванием дамы) явно вписывалось в рамки ординарности. Причёмс запасом.
Итак, миз Дитц, начал Шмидт, когда дверь, возле которой застыла бдительная Хельга, закрылась за их спинами, с чего мы начнём?
С проблем, ответила Лана, споро стягивая арестантскую робу.
Стесняться она и не думала. Как не думал отводить глаза или отворачиваться почтенный юрист.
Проблемы, да.
К чести Шмидта, если он и испытывал какие-либо эмоции по поводу увиденного, внешне это не проявлялось никак.
Проблема, которую я пока не смог решить, заключается в том, что на корабль мистера Стефанидеса наложила лапу армия. Загнать под стол полицию труда не составляет, за что-то же вы мне платите! Но территориалыэто, если позволите мне так выразиться, не совсем моя епархия. Разумеется, корабль мистеру Стефанидесу рано или поздно вернут
Заблаговременно покинувшие борт яхты пилот и канониры были арестованы полициейи освобождены Шмидтом одновременно с прочими подопечными.
Скореерано. Однако часть вашего снаряжения осталась на борту, и извлечь его покамест не представляется возможным. Кроме того, время
Понимаю.
Уроки папы Конрада и последующая служба научили Лану расставлять приоритеты в процессе одевания, поэтому трусы и штаны были натянуты первыми. Трусы, штаны, носки и ботинки. На левом она как раз затягивала старомодную шнуровку, непринужденно поставив ногу на край рукомойника. Свет падал так, что черная «S» на заднике берца была видна вполне отчетливо, и Шмидт кивнул с одобрительным уважением. Толк в обуви он знал, сколько стоят такие ботинкипредставлял прекрасно. Курс акций клиентки на его личной бирже неуклонно рос. И достойная самого пристального внимания грудь тут играла вовсе даже не главную роль.
Мистер Стефанидес в курсе?
Разумеется. Если я правильно понял, они с мистером Солдатовым уже что-то придумали.
Тогда это уж точно не проблема. Разве чторасходы. Что-нибудь ещё?
У меня есть письмо для вас. Мистер Моралес написал его и оставил у меня, приказав вручить вам в случае, если эта прогулка закончится для него фатально. Конверт можете вскрыть только вы или он сам. При любой попытке несанкционированного доступа или сканирования содержимое мгновенно уничтожится.
Когда написал?
Когда вы беседовали с этим спасателем, Хокинсом.
Лана натянула майку (Шмидт не выдержал, вздохнул разочарованно), сунула руки в рукава рубашки и требовательно протянула ладонь:
Письмо!
Не слишком вслушиваясь в скороговорку юриста, сообщавшего под запись, для протокола, обстоятельства вручения документа, Лана вскрыла конверт. Где покойный Моралес раздобыл его на стоянке спасателей, было загадкой. Разве что у Шмидта позаимствовал. Судя по качеству и конверта, и листа писчего пластика, извлеченного из него, так и обстояло. Ну-ка, что там?
Мелкий, на удивление разборчивыйкуда там каракулям Хокинсапочерк, который, кажется, в старину называли «убористым». Мало кто умел сейчас хорошо писать от руки. По сравнению с самой Ланой тот же Хокинс был каллиграфом. Моралес писать умел.
«Сеньора Дитц!
Если Вы читаете это письмо, значит, смерть, от которой я так долго бегал, всё-таки оказалась проворнее. Что ж, я неплохо поразвлёкся на своем веку, и жаловаться мне не на что. К делу.
Давно, очень давно у меня был враг. Точнее, противник, с которым мне довелось столкнуться на планете Дарлинг. Моего противника звали Конрад Дитц. Я почти уверен, что это имя Вам не просто знакомо, оно играло и, вероятно, до сих пор играет значительную роль в Вашей жизни. Если, разумеется, Вы та, о ком я думаю. А думаю я о дочери сержанта Дитца, закончившего свои дни на планете Алайя, откуда Вы родом. Возможно, я ошибся, и Вы не имеете к нему никакого отношения, но это кажется мне не слишком правдоподобным.
Я исподволь наблюдал за его судьбой многие годы. Достойные противники редкость куда большая, чем достойные друзья, Вам еще предстоит убедиться в этом. И хотя за друзьями необходимо следить значительно пристальнее, противников, даже вышедших в чистую отставку, тоже не следует упускать из виду. Примите этот совет старика.