- Мы все устали после случившегося. Тебе стоит отдохнуть.
Каджол прикрыла уставшие от света коннектора глаза.
- Мне лучше отдыхается за работой.
- Ты как, в общем?
- Нормально. Грустно немного. Даже сейчас, вся в делах, не перестаю думать о...
- О Джаларе?
Каджол кивнула. Эти воспоминания давались нелегко.
- Он был хорошим, - сказала она. - У него была эта проблема, но она была, так сказать, сезонная. Но он не был негодяем.
- Он спас капитана.
- И заодно за это его стоит почитать героем. Да хранят его боги. Мы все любили его.
Любили. Какое слово. Любить кого-то, влюбиться. Тира нахмурилась.
- Каджол, позволь спросить.
- Валяй.
- Ты говорила, когда рассказывала о своём друге, который умер из-за... из-за отравления... в общем, ты говорила, что влюблена.
- Я говорила, что была влюблена.
- Нет, я помню, ты сказала: «Я была влюблена в него. Нет, не так, как я влюблена сейчас ... но это не важно». Это значит...
- Это значит, что это не твоё дело, Тирана. Ты совершила настоящий героический поступок, и я впервые в жизни подумала о тебе что-то хорошее. Кзарад... капитан верит в тебя, а всё, что важно ему, важно и мне. И я пытаюсь поверить в тебя.
Громиха встала и взяла инструменты.
- Прости, Каджол, - сказала Тира, подошла ближе и прислонилась к стене. - Просто, кроме тебя, на этом корабле нет женщин, с которыми я могу хотя бы попробовать поговорить. Иногда проще обсудить что-то с тем, кто одного пола с тобой...
Каджол промолчала, настраивая коннектор.
- Как ты думаешь, - продолжила Тира, - а что вообще такое «любовь»?
Каджол поджала нижнюю губу. Тира всё правильно сделала, спросив об этом. Похоже, громихе хотелось выговориться, выпустить мучившее её, но она всё равно сдерживалась. Поговорить хотя бы немного, хотя бы с кем-то - это помогает.
- Не знаю, я думала об этом, но не в силах объяснить. Когда ты любишь, ты понимаешь это. Тот, кого я люблю, когда он рядом, мне радостно. Моя душа поёт, а сердце бьётся сильнее. За него я переживаю больше всего. Его голос, присутствие, мысли о нём - всё это греет, приводит в восторг. С ним я становлюсь немного иной, его я готова слушать и слушать. Наверное, любовь - это единственное чувство, которое может заставить тебя желать принадлежать кому-то, а не наоборот.
Тира слушала точку зрения Каджол и удивлялась непознанности каждого существа. И вместе с тем тому, сколько общего у каждого. В Галактике великое множество созданий, но среди этой толпы кто-то встречается глазами, и ничто не может их более разлучить. И даже целого мира будет мало, чтобы заменить возникшее, как говорят, в сердце чувство. Это и есть любовь?
Но тогда это ужасно! Любовь - это вирус. Она поражает. Она сводит с ума. Она... контролирует разум. Точно, именно так. Любовь заставляет нас подчиниться. Более того, мы хотим этого, мы хотим быть поражены этим вирусом. Она сводит нас с ума, и Каджол права, мы желаем принадлежать тому, в кого влюблены. Мы - это все без исключения сердца Галактики. Или же нет?
Тира изумилась таким выводам. Действие вируса любви ужасает. Но, если бы Тирана Дименсия разработала такой вирус и поразила бы им Агру-5, Доминию и все системы Галактики, вселенной, эффект был бы колоссальным. Если бы она могла подчинять и управлять разумами при помощи вируса любви, заражая людей им по средствам совсем других действий, нежели подкуп и заговор, смотрели бы на Тиру сейчас так, с таким призрением? Если бы Тирана Дименсия открыла для себя вирус любви и испытала его, этим вирусом было бы поражено множество живых существ. И Тирана управляла бы их разумами. И сама бы поддалась этой силе. В итоге все были бы счастливы. Она сама и все, кто подчинился ей, все поражённые этим вирусом любви. Счастливы и благодарны Тиране. И, в общем и целом, Тирану бы не призирали, не ненавидели, её бы любили просто за то, что она существует. Этот вирус ужаснул Тиру. Он способен подчинять и контролировать разумы. Такой вирус искала Тирана, создавая «Тиру-79». Но самым важным вопросом Дименсия задалась только сейчас: может ли этот вирус любви поразить другой, ещё более совершенный вирус? Может ли он поразить её?
- Спасибо, Каджол. Надеюсь, мы ещё поболтаем. Извини, что отвлекла от работы.
Тира направилась дальше. Но что-то заставило её повернуться. Её тут же обжёг жестоким холодом взгляд громихи.
- Я рада, что ты пытаешься измениться. Я чувствую, что ты хочешь стать другой. Ты совершила настоящий подвиг. Ты спасла нас. Ты спасла Кзарада. И я никогда этого не забуду. Но также я никогда не забуду, Тирана, что ты сделала мне.
И она продолжила работу.
Тира зашагала стройными ножками, одетыми в обтягивающие джинсы, переступая кабели, извивающиеся по полу, точно змеи. Она многое узнала от Каджол. Но одно осталось неизменным. Ненависть к Тиране Дименсии.
- Как же тяжело с вами, Тирана, - такими словами встретил её в каюте Джалара Джала капитан Кзарад. Он стоял напротив экстеркома. Вид у него был хмурый.
Каюта была интересна сама по себе. На стенах были аккуратно развешаны винтовки, пистолеты и холодное оружие - трофеи Джалара, заслуженные им в многочисленных походах флота гирканиан. В углу, напротив койки, стояли необычные приборы и аппараты для выращивания тех самых кристаллов, с помощью которых изготавливались снаряды для гирканианского оружия; также здесь находились устройства для поддержания оружия в хорошей форме: чистящий аппарат, аппарат для нарезки ствола или его среза с определённой точностью, аппарат для установки модификаций. У Джалара всё оружие было в идеальном состоянии.
Над экстеркомом висел большой двуручный меч из полититана. Это оружие, вероятно, тоже было предметом особой гордости коммандера. Всё здесь напоминало о нём. Даже Тира это почувствовала, хотя не очень-то хорошо его знала. Интересно, что стены были выкрашены в голубой цвет, и лампы возле дверей и смотрового окна источали такое же нежное сияние. Тире показалось странным такое цветовое решение личного жилого пространства того, кто ходил всё время в чёрном. Однако этот свет успокаивающе действовал на усталые глаза. Хотя это только теория, ведь Тире не приходилось чувствовать пока утомлённости этих органов. Её вдруг поразила интересная мысль: а какой её любимый цвет?
- Тирана, - прервал её размышления капитан, - скажите мне, если о чём-то важном нужно рассказать кому-то важному, но этого не делают, это можно считать враньём?
Тира удивилась. Она итак напрягала свои умственные способности, чтобы спасти свою команду, а Кзарад тут ещё загадки какие-то загадывает.
- Возможно.
- Это ваш ответ? То есть «да»?
- Что случилось, капитан?
Кзарад отошёл от экстеркома, приглашая Тиру подойти и просмотреть содержание страницы какого-то информационного портала, на котором он остановился. Тира приблизилась. Ей захотелось выругаться. По-громьи.
На экране высветилась информация о космическом сражении пятилетней давности между флотом Доминиона и Гирканы. То сражение окончилось победой людей, хотя и с большими потерями с обеих сторон, но эта победа упрочила позиции Доминиона в борьбе за рудники трёх планет сектора Моррайя. При виде этого слова Тира поняла, что её опасения относительно предмета встречи с Кзарадом подтвердились. Этим предметом оказались последние слова Джалара Джала.
Но на экране была информация не о ходе всей битвы, потерях, предпосылках и последствиях, а информация, касающаяся биографии, личных заслуг, физических данных всего одного человека. Капитана Василия Духова. Вернее, адмирала Василия Духова, командовавшего флотом Доминиона. Тира подумала, что будь она человеком, она сейчас упала бы в обморок.
- Ничего такой кок у нас, да? - спросил Кзарад без намёка на шутку или сарказм.
Тира ничего не ответила. Она лишь успела заметить из статьи, что адмирал в ходе разбирательства Конклава Трибунала после этой битвы был обвинён в превышении полномочий. Его обвинили в халатности, которая привела к гибели по его вине людей и поставила под угрозу саму операцию. Но за него тогда заступился архадмирал доминионского флота Иржи Ляц. Он отметил, что вклад в эту победу Духова невозможно переоценить, и в сложившейся сложной обстановке, приведшей к панике на судне, только его умелые и уверенные действия, смогли стабилизировать положение, и не только привели к восстановлению порядка, но и к победе флота Доминиона. Поэтому Духов избежал сурового наказания и был просто разжалован. По-видимому, так с мостика линкора Доминиона он и попал на мостик захудалого торгового фрегата «Шершень». Интересно, подумалось Тире, в каком звании?