Кое-какие новости до него доходили. Редко.
И после того, как он исчез из городаничего. Глухо.
Завтра надо лететь
Над Рутой стояла ночь. Бывший контрольный узел портовой транспортной системы тонул во мраке, пришлось идти на ощупь.
Сеть появилась двадцать минут назад, но сигнал был слабый, цеплялся только на прием, и ничем кроме головной боли порадовать не мог. Вот снаружи должно получиться лучше.
Я думала, будет теплее, когда выберемся.
Она стоит чуть в стороне, ближе к выходу. Если вглядеться, можно различить темный контур.
Середина ночи. Да, ночь не из теплых, но у нас так всегда. Континентальный климат. Хорошо, ветра нет. Только песка нам с тобой не хватало.
Да уж. Я попробую еще раз связаться орбиты нет. Транслятор порта уничтожен, а городская сеть не тянет но тут лучше, да. Есть! Джет! Это Дана Тэн. Вы не спите? Ой
Долгое молчание. Темно, и выражения лица девушки не разглядеть, как ни старайся. Можно, конечно, включиться в разговор. Или сразу, чтобы с этим не тянуть, вызвать Гнедина старшего.
А что ему сказать? Поприветствовать? Объяснить свое отсутствие непредвиденными обстоятельствами?
Улыбнулся невольной мыслианализ ситуации не проведен, решение не разработано, отчет не составлен. Разговор обещает быть долгим
Саат все-таки включился в разговор Даны и Джета. На удивление, оба заранее оставили ему канал доступа.
передай, что старик на самом деле переживает. По нему с первого взгляда не скажешь, но я отвечаю за свои слова.
Привет, Джет. Я здесь. Слышал тебя. Как остальные?
Я уже сказал Дане. Нормально. Тебя должно порадоватьАлекс Донаван жив. Вчера днем покинул городскую больницу с лангетой на левой руке, переругался с персоналом, так что ему велели не возвращаться. Остаток вечера занимался раскопками того, что осталось от вокзала. Оператором киберов. Может, и сейчас там. Стефан погиб. Уничтожил вторую «ступу», но был ранен и помощи не дождался. Другие новостипри личной встрече. Мы через пять минут подъедем, заберем вас
До появления полицейской машины Саат успел поговорить с Тимом, который возвращался на плоскогорье с караваном Тахо-саа. По его словам, завтра к вечеру он будет у стоянки в ущелье, послезавтра утромдома.
Дома
Вернулось ощущение, что контроль над ситуацией утерян. Кочевье «тех, кто никуда не идет» потеряло в этой войне больше, чем кто-либо. Больше даже, чем полиция Руты. Что дальше? Возвращение к прежней жизни? Илиразлом слишком силен, и каждый, кому есть, куда идти, уйдет своей тропой? А кому из нас есть, куда идти? Тим передал, что Рэтх желает погонщику ясной ночи.
В словах был намекты погонщик. Куда поведешь, туда караван и двинется. Иначе окажется, что все зря.
Об этомзавтра. Есть еще одно дело.
Здравствуйте, Павел Маратович.
Да?
Не узнали?
Стас.
Долгая пауза.
Рад тебя слышать. Ты где? Прислать за тобой кого-нибудь?
Голос настороженный, тихий. За этим вопросом читается другой«Как ты? Не ранен? Тебе нужна помощь?».
Стас болезненно поморщился. Лучше было бы, ей богу, если бы адмирал высказал все это вслух.
Не надо, за нами уже едут.
Я в центральной гостинице. Номер пять-семь. Завтра в восемь вылетаем обратно на базу.
Вот так. Решай сам, сын, хочешь ты видеть отца или нет.
А на самом деле, никакого выбора.
Побриться бы. Или хотя бы просто умыться и поспать.
Джет, только окинув взглядом новоявленных диггеров, решил за всех:
Отвезу вас до больницы.
Джет, я в больницу не поеду. Категорично заявила Дана.
Ну, тогда отвезем Саата, а потом отправимся ко мне. Такой вариант подойдет?
Я вас уже почти люблю!
Стас не любил болеть. Впрочем, кто ж это дело любит, кроме школьников, которые всегда рады поводу пропустить занятия.
В детстве он ничем серьезным и не болел, и никогда не думал, что немалый кусок взрослой жизни придется растратить на госпитали и санатории.
После того боя, из которого его вынесли чуть живым, был госпиталь на Руте. Там медики попытались восстановить поврежденные газом легкие, но не преуспелиоткрывшаяся аллергия мало не убила пациента на месте. Врачи, тем не менее, сделали невозможное, Стас выжил. Тогда-то его и отправили на Примулу, в один из лучших госпиталей флота. Надо ли упоминать, что исключительно из уважения к Гнедину старшему, усилиями которого не только Рута, вся зона Визиря осталась частью Солнечной Федерации.
В госпитале лечились исключительно представители командного состава. Там работали лучшие врачи, стояло самое современное оборудование.
Случай со Стасом был уникальный. Подобная реакция организма на регенерацию тканей была зафиксирована впервые за сорокалетнюю практику. Что же касается куда более сложной операции по пересадке органов, выращенных из стволовых клеток теоретически такое было возможно. Где-нибудь на Земле, где еще живы и работают специалисты, способные сделать такую операцию. И где есть оборудование. Не на Примуле.
Выход был найден. Он не гарантировал пациенту после выписки полноценной жизни, он и саму-то выписку не гарантировал. Но врачи рискнули, и не прогадали.
Имплантаты, стимулирующие работу неповрежденной части легких сочетались с реанимационными капсулами. Плюс к томуопыт биотехнологий, применяющихся в современной робототехнике
Спустя годы, он сможет похвастаться Алексу«Во мне сложных приборов больше, чем в андроиде», и отчасти это будет правдой. Но это через годы.
Было сделано четыре операции. Следующие полгода Стас просто не приходил в сознание. За это время в систему Примулы успели прорваться гведи, более того, их успели оттуда вышвырнуть. Много чего случилось.
Возвращение в мир живых ничем Стаса не порадовало. Если поначалу он еще надеялся восстановиться и вернуться к привычному образу жизни, то позже надежды развеялись, а перспективы остались. Нерадостные. В общем и целом в госпитале он провел полтора года.
Суицидальные идеи разной степени выполнимости покинули молодого инженера, когда врачи сочли, что непосредственно его жизни ничего не угрожает, и перенаправили долечиваться в один из местных пансионатов. К тому времени он уже немного мог передвигаться самостоятельно и не падал от каждого чиха. Положительная динамика!
Именно тогда Стаса навестил Павел Маратович, и с военной прямотой высказал, какой он видит дальнейшую судьбу сына. Судьба была расписана чуть ли не по дням и чуть не до самой старости. Это была неплохая, вполне приемлемая судьба. Вуззаочно. Аспирантура. Преподавание на военной кафедре Визирианского универа. Возможно, если оправдаются неутешительные прогнозы медиков, то в виртуальном режиме.
Предполагалось, что жить он будет, пока, тут, на Примуле. Подальше от войны, политики и глобальных катастроф.
Сын у Павла Гнедина был все-таки один. И как раньше он старательно делал из него офицера, так теперь он придумал для Стаса полноценное будущее, которое не свело бы того после Рутанских приключений в могилу.
Стас со всей военной прямотой послал родителя в ту самую аспирантуру. Не потому, что перспективы ему не понравились. Это были чьи-то чужие перспективы и к его персоне они имели самое маленькое отношение.
Павел Маратович очень вежливо ответил, что другого приемлемого будущего у Стаса не может быть, потому что без помощи примулянских врачей он загнется меньше чем за год. В ответ он услышал, что сын имеет полное право загнуться там и тогда, где и когда сочтет нужным.
Павел Маратович заявил, что сын переволновался и не в себе, и дал Стасу время подумать. Год.
Стас думал полгода, прикладывая все старания, чтобы перестать зависеть от постоянной опеки врачей. Потом пошел к главврачу пансионата и имел с ним продолжительный разговор. Четко представляя собственные возможности, Стас не смог бы однозначно сформулировать, почему будущее, обрисованное отцом, ему так не нравится. Но то, что не нравится, это было неоспоримо.
Говорят, где родился, там и пригодился. Поразмышляв на досуге, Стас решил, что Рутаединственное место, куда у него есть не только возможность, но и желание вернуться. Что он там будет делатьэто вопрос, который можно решить на месте. Оставалось выяснить, насколько он останется зависимым от услуг медиков.