В груди ярким знаменем развевалось какое-то новое чувство. Это было непередаваемое ощущение абсолютного понимания устройства мира и единственно верного способа его переделать. Зеленым и красным окрасилось все. Зеленые мысли думать можно, красныенельзя. От зеленых слов нужно заходиться в экстазе, от красныхвпадать в бешенство. Все просто. Никаких полутонов. Никаких других цветов. Красноестреляй. Стреляй? Она вспомнила праздник на площади, превратившийся в парад, превратившийся в бойню, и ее пробила дрожь. «Дальше заговорят ядерные ракеты»прочла она зеленую надпись в газете. Конечно. Они, должно быть, уже в пути.
За дверью, которую Марина автоматически заперла, когда пряталась, раздались шаги. В тот же миг, как девушка посмотрела на дверь, она отчетливо увидела подсвеченные силуэты с той стороныкрасный стоял над лежащим зеленым и злостно ухмылялся. Он протягивает когтистую руку к прекрасному беззащитному юноше, еще почти мальчику, и тут Марина не выдержала.
Оставь его!
Красная фигура замерла на мгновение, подняв хищно ухмыляющуюся голову.
Я врач, произнес голос за дверью, я не причиню вреда. Сейчас перевяжу парню ногу, Марина отчетливо видела, как говоривший отрывает куски плоти и проглатывает их, и подойду осмотреть вас, идет?
«Что за бред, подумала Марина, не могу же я видеть сквозь стену, в самом деле. Глазки мои глазки, зачем вы мне это рисуете?»
Он поднял голову и обратил к ней омерзительную окровавленную пасть. Потом поднялся и сделал шаг в ее сторону. Марина с изумлением поднесла к глазам правую руку. Длинные тонкие пальцы исчезли, запястье раскрылось, подобно цветку, а из недр предплечья вытянулся оружейный ствол. Она ощутила, как невесть откуда взявшийся патрон лег в ложе, в ожидании. Марине же, судя по всему, надлежало успокоиться и считать винтовку, выросшую из ее руки, частью нормы.
Вместо этого она вскрикнула и затрясла рукой, словно пытаясь стряхнуть паука, но оружие не исчезало. Тогда она попыталась убрать его. Скомандовала, как когда-то своему набору кистей. Никакого отклика.
Доктор сделал еще один шаг в ее сторону, и винтовка тут же нацелилась на него, словно сторожевой пес, минуту назад лежавший безучастно в будке, а теперь вытянувшийся к чужаку и ощерившийся от носа до хвоста.
Стойте! в отчаянии крикнула Марина, пятясь назад. Споткнувшись, она упала спиной на пол, приподнялась на левой рукеправая как заговоренная смотрела в дверьи поползла спиной вперед, Не двигайтесь! Она вас пристрелит!
Врач замер. Марина уткнулась спиной в угол и постаралась отдышаться, левой рукой поправляя задравшееся платье. Чудище стояло, не двигаясь, роняя капли крови с когтей. Отвернувшись, Марина закрыла глаза и начала считать вслух.
Раз, два, три, четыре, пять
«Нужно представить, как он выглядит. Так, думай. По голосу молодой, лет тридцать. Пусть будет брюнет. С усами. Ладно, без усов. Нос с горбинкой. Почему с горбинкой? У дяди Вовы такой. Пусть будет похож на дядю Вову. И белый халат. Точно»
Досчитав до тридцати, Марина снова посмотрела на дверь и заставила себя поверить в придуманный образ. Дыхание ее замедлилось, сердцебиение стихло. Винтовка нехотя, с сомнением зарылась в руку. Девушка пошевелила пальцами.
«Это же мои пальцы. Моя рука. Она неплохо рисует, хорошо готовит и знает, как защекотать Лизку до слез. Почему она должна вдруг кого-то убивать?»
Вы там как, девушка?
Ох, ну и вопросики, горько усмехнулась Марина.
Ранений нет?
Нет.
Убивать меня не планируете?
Нет. Но я себя не контролирую.
Чушь, фыркнул доктор, я же контролирую.
Рада за вас.
Не обижайтесь. Скоро это все закончится.
У Марины сердце провалилось куда-то подпол. Она сглотнула образовавшийся ком в горле и тихо спросила:
Ракеты?
* * *
Днем, когда они уже шагали по опустевшей дороге, то и дело натыкаясь на брошенные автомобили, это случилось опять. Это было тягуче-мерзкое чувство. Тошнотворно-рвотный привкус во рту, онемение и холод внизу живота, и ноющий нарыв где-то внутри. Марина чувствовала, как внутри что-то шевелится, что-то ворочается, чьи-то холодные металлические пальцы лепят из ее тела как из пластилина смертоносную гнусь. Она охнула и схватилась за живот руками.
Болит? участливо спросила Лиза. Марина кивнула.
Я сейчас, промычала она сквозь сжатые зубы и медленно, держась за живот одной рукой, сошла с дороги в лес. С трудом шагая среди деревьев, она ощущала себя торговым автоматом. «Кто-то опустил в меня монетку, и вот сейчас монетка катится себе по желобу, нажимая рычажки, а потом этот кто-то получит свой товар. Неприятное сравнение. Может лучше сравнить себя с деревом? Набухает почка, тянет из меня по жилам соки, растет, вырывается из меня. Какое же мерзкое чувство!»
Марина отошла достаточно далеко и села на мох. Погладила его правой рукой, успокоилась и зажмурила глаза.
Щелк.
«Заберите ваш товар из лотка, спасибо за покупку»
Ее чрево родило свеженькую холененькую пулю. Машины-акушерки заботливо укутали ее в пеленки патрона и уложили в кроватку-магазин. «Эй, у вас здоровая малышка»радостно сообщили они, пытаясь вкачать Марине дозу радости в кровь, «целых 4 грамма! Будьте здоровенькими, берегите ее как зеницу ока»
Черта с два, ответила Марина. Рука извергла ствол винтовки, и новорожденная пуля ушла глубоко в землю. Земля застонала, но выдержала. Марина посидела немного, поглаживая холодный зеленый мох, вытерла пот с лица и вернулась на дорогу.
Если болит живот, можно приготовить отвар ромашки или мяты, серьезно заявила Лиза, шагая рядом, «Юный натуралист» знает, как они выглядят, давай поищем?
А ты сама будто не знаешь, улыбнулась Марина.
Знаю. Но вдруг я ошибусь. А «Юный натуралист» не ошибается.
Лиза вдруг остановилась.
Красная точка на земле, удивленно произнесла она. Марина едва успела перехватить сестру за руку, не дав приблизиться. Точка мерцала и двигалась из стороны в сторону, будто преграждая путь. Оценив обстановку, Марина резко нырнула в заросли, потащив за собой Лизу.
Точка осталась на месте. Только моргать начала. То появится, то пропадет. Марина прислушаласьбыло тихо. Ни шума, ни голоса. Что за чертовщина?
Я В четырехкилометрах, вдруг медленно, по слогам произнесла Лиза, будто читая сложноразборчивый почерк, Не иди те дальше.
Лиза, ты чего? озадаченно спросила Марина.
Это азбука Морзе, ответила девочка, наблюдая за мигающей точкой, «Юный натуралист» знает сотню разных сигналов всех народов мира, повторила она рекламный текст, Он пишет что он«снайпер». Кто такой снайпер? А, мы можем можем выйти, тогда он будет читать по губам.
Я выйду, поднялась Марина, а ты сиди тут.
Но ты не знаешь азбуку Морзе!
Будешь суфлером, как в театре.
«Снайперэто тот, кто может убить незнакомого ему человека за четыре километра и найти себе оправдание»
Марина вышла из укрытия и встала ровно посреди дороги, в метре от мерцающей точки, и отчетливо произнесла:
Мы тебя поняли. Что тебе нужно?
Обойдите стороной, медленно прочла Лиза, Не хочу ранить девочку.
А меня?
Ты союзник, цвет зеленый.
Как нам тебя обойти?
На север. Я на горе Ястребок. Не приближайтесь.
Спасибо.
Стой.
Марина, собравшаяся было уже уходить, вздрогнула. Лиза читала текст как учебник, без эмоций. Что это было? Приказ? Мольба? Просьба?
Да? нейтрально ответила она.
Этане разобрала слово работает?
Повтори, пожалуйста.
«Бальзам». Марин, что это?
Работает.
Гражданские не убивают друг друга?
Уже нет. Если только не прилетают дроны.
Сбиваю по мере возможности.
Почему ты не уходишь сам?
Лиза помедлила с переводом.
Ха.
Что «ха»? удивилась Марина.
Это он так написал. Теперь он спрашивает, кто читает его сообщения.
Девочка. Ей десять.
Почти одиннадцать! возмутилась Лиза.
Лиза, переводи, пожалуйста.
Говорит, винтовке нужны патроны. Припасов мало. Все, дальше молчит.
Марина, стараясь сохранить артикуляцию, произнесла почти про себя: