А ты мне можешь показать свои деньги?
Деньги? А-а могу! Конечно, могу, хлопнул себя по лбу, как я сразу не догадался?
Видно понял, в чём дело. Пересел на старое место и начал быстро и весело извлекать из карманов и сумки смятые купюры. Санек сначала молча смотрел на растущий ворох бумажек на столе.
Во-от, а я то подумал, что мне показалось.
И стал выбирать из лежащих купюр бумажки с профилем вождя пролетариата. Они оказались в основном достоинством в двадцать пять рублей и пара десяток. Были и без профилей. Они сразу не бросились в глаза Саньку, а сейчас тоже легли в стопку, которую он откладывал в сторону. Здесь были пара пятерок, трояк и рубли.
Новенькие. Только что напечатал, что ли? он вертел в руках хрустящую, не успевшую помяться фиолетовую двадцатипятирублевку.
Почему это, напечатал? Ты мне дело не шей, Борис пальцем погрозил, я ими вчера зарплату получил.
Какую зарплату? у Санька в очередной раз глаза на лоб полезли, вот этими?
Та-ак. Мочало, начинай сначала, Борис тяжело вздохнул.
Но теперь уже Санёк проявил заинтересованность в том, чтобы в чём-то разобраться. Он собрал в стопку советские деньги и спросил:
Боря, ты что, хочешь сказать, что ты этими деньгами зарплату получаешь? Да?
Ну.
Санька заметно отпустило, и он, уже откинувшись на спинку стула, с иронией рассматривал собеседника.
И где же это такое место? Где это такая лажа советская? Может там и цены ещё те?
Он выразительно ткнул большим пальцем себе за спину.
Может там и колбаска ещё за два десять? И в трамвае за три копейки можно проехать?
На лице Бориса после громких слов о советской лаже промелькнуло беспокойство, и он испуганно оглянулся по сторонам. На них, почему-то никто не смотрел.
А Санька так убедили собственные аргументы и абсурдность Борисовых баек, что в голову пришла самая простейшая мысль его разыгрывают. Он ведь не раз видел по телевизору, как разыгрывают друг друга телевизионщики. Санек тщательно огляделся. Никаких явных, направленных на него камер не заметил. А Борис, между тем, полез в сумку и извлек совсем уж неожиданную вещь. У Санька перед носом завис на протянутых Борисом руках бутерброд с колбасой.
Что это?
Как что? Колбаса за два десять.
Кака-ая колбаса? Какие два десять? Ты чё несёшь, парень? Да я тебе такой колбасы сейчас вагон подкачу. Понял? И маленькую тележку. И скажу, что она
Говорил, и сознавал, что видит в колбасе что-то необычное. Или наоборот, что-то очень знакомое, но давно не виденное. Это цвет колбасы, знакомо розовый с темными кусочками мяса и серыми кругляшами жира. И даже «заветрился» край этого ломтя колбасы как то по давно забытому, без белизны и зелени. А главное в нос Саньку вдруг ударил запах. Запах колбасы!
Слушай, а действительно, что это за колбаса?
Нормальная колбаса. «Свиная варёная» называется. Если ты местный и лет тебе, я смотрю, до хрена, то ты должен помнить эту колбасу. А что сейчас такой нет? А эту вчера в «Трёх поросятах» давали. Жена вчера после работы, случайно заглянула, а там очередь. И вот эту колбаску дают. И ещё «любительскую» и «языковую». «Языковая» там всегда отличная. Мы её с женой частенько, если удаётся, конечно
Санёк в это время откусил кусочек колбасы с бутерброда и медленно жевал его, глядя на Бориса.
В «Трёх поросятах» говоришь? И «языковую» там дают? Дают? он зажмурился, или я ничего не понимаю, или ты складно брешешь, Боря. Я тащусь от твоей брехни. Всё то ты помнишь. Там, в этих «трёх поросятах» действительно «давали» языковую колбасу. Но их же нет уже, Боря. Нет «трёх поросят». И давно уже нет.
На этот раз он оглянулся вокруг, ища поддержки у сидящих за столиками. Мол, подтвердите, люди добрые. Но, слава Богу, никому не было до них дела.
Как это нет, Санёк? Есть! В этом-то всё и дело! Это я тебе и хочу рассказать. Для тебя их нет, а для меня есть. Сегодня, понял. Сегодня есть! Магазин «Три поросёнка» се-го-дня торгует языковой колбасой.
И он постучал согнутым указательным пальцем по лбу Санька. Тот дожевал, понюхал пальцы и молча уставился на Бориса. Пауза явно затянулась, и Борис забеспокоился.
Александр, как там тебя по батюшке? Ты чего? поводил рукой у него перед глазами, ты в порядке?
Я вот думаю, мотнул головой Санёк, может действительно, по водочке?
Вот! Это я понимаю, разговор.
Борис схватил за руку Санька, пытавшегося извлечь что-то из кармана.
Ладно, брось, я уже понял, вы все стали экономными. А у меня деньги ваши дурные, и мне они там, он махнул головой за спину, не понадобятся. На, вот.
Он протянул Саньку смятую сторублевку.
Сколько бутылка стоит, а? Где здесь поблизости можно купить не знаешь? Будь другом. А? Сбегай. Денег хватит? Скажи, я добавлю.
Куда бежать? все ещё плохо соображалось, да все же здесь есть. Ты что, не видел? Плати, и тебе нальют, сколько скажешь. Ну ладно, давай я, взял деньги, посмотрел, здесь хватит.
Встал Санёк неуверенно и, шаркая ногами, поплёлся к стойке. У стойки оглянулся на сидящего за столиком Бориса. Тот сидел, в привычной уже манере оглядываясь по сторонам, с детским любопытством разглядывая окружающий его мир. «Вот так история», слабой искрой промелькнула трезвая мысль и тут же хмельная голова подсказала мероприятие, достойное «мачо». «Эх, был бы Стёпа здесь».
Я вам прямо скажу, не оказалось в этой истории мужика, готового в одиночку принять на себя случившееся приключение. И история покатилась в неоригинальном направлении, в народе давно получившем обозначение «на троих». Дальше всё происходило вне разности времен, вполне в рамках нормальной пьянки. Санёк вернулся за столик с двумя стаканчиками прозрачной жидкости и, не присаживаясь, обсудил с новым приятелем важность и необходимость своего предложения. К пониманию этой важности пришли быстро и Санёк, резко развернувшись, с решительностью во взгляде и неуверенностью в ногах направился к выходу. На резонную реплику из-за своего столика также решительно вернулся, и новые друзья приняли по пол стаканчика. Оба, как по команде занюхали рыбкой, и Санёк покинул заведение.
Вернулся он быстрее, чем предполагал Борис. С мужчиной, одного с ним роста, но худее, черно-седого и прихрамывающего, опирающегося на тонкую палочку. Санёк был явно возбужден и, чувствовалось, влек за собой мужчину. Тот, только поднявшись на ступеньки площадки, нашел взглядом сидящего Бориса, и подходил, криво улыбаясь, и снисходительно поглядывая на забегавшего вперёд Санька.
Ну, знакомь меня со снежным человеком.
Стёпа разыгрывал роль трезвого в компании пьяных друзей. Он, не здороваясь, сел, осмотрел сервировку, сдвинул тыльной стороной ладони кружки, и с локтями водрузившись на столик, принялся рассматривать Бориса. Борис, доброжелательно улыбаясь, протянул через стол руку:
Борис.
Степан, привстал со стула, и к удивлению Санька, не выпуская руки Бориса, вдруг, через стол хлопнул того по плечу, слушай, Санёк, кого ты встретил? Я же его знаю!
Знаешь? Ну вот. Слава Богу. А то у меня уже крыша отъезжать от хаты стала. Несёт твой знакомый ахинею какую-то. Вот, давай, разбирайся, а я пока пивка приму.
И уже было приложился к кружавочке, хлебнул пивка и замер с открытым ртом. Хорошо ещё кружку на стол поставил. Он ведь решил, что сейчас всё на свои места станет. Стёпа раскроет «козни» новоявленного шутника Бориса, и они мирно примут еще по кружечке и по домам. Нет. События, что называется, разворачивались. Борис тоже встал со своего стула и, продолжая, как бы здороваясь, трясти руку Стёпы, тоже приобнял второй рукой того за плечо. И стоят они, как старые знакомые, через стол обнимаются, здороваются. И вот они радостные от этой встречи прямо загляденье. Только вот говорят такие вещи, что у Санька вконец понималка отказала.
Ещё бы! Как ж это ты меня не знаешь, если на днях ты мне стремянку держал. Я, слышь Санёк, снёсся Борис к оторопевшему Саньку, я у них на обувной фабрике оформиловку делаю с ребятами. Полный комплекс. Плакаты, стенды, транспаранты на демонстрацию. И мы на днях большой плакат вешали, а он, хлопнул Степана по плечу, нам стремянку принёс. И подержал даже, одобрил Борис.