И что вы хотите нам предложить, спадар полковник Козырь? спросил у него Торопец.
А действовать мы должны, вот что! рубанул ладонью воздух, будто шашкой, Козырь. И есть у нас, по моему разумению, спадары, только два пути. Либо пойти город с шашки брать, да повыбить из него всю сволочь, что там засела. Либо ударить по народникам первымипокуда те ещё только с силами собираются. И либо победитьлибо смерть принять гайдамацкую!
Гойда! взорвался криком штаб. Добро! Гойда! Бить сволочей! На народников! На город! Гетмана гэть!
Лицо полковника Козыря рассекла хищная улыбка. Он, наконец, добился своегокорпус облоги теперь уже не успокоится. Пришло его времявремя шашки и винта. Время действия. И никакой Торопец, который вопреки имени, никуда никогда не торопится, его уже не остановит.
Смена звания ничуть не изменила Хладапускай он раньше звался генералом, а теперь только начальником штаба, но это был всё тот же Хлад. Страшный человек, про которого ходило просто невероятное количество самых пугающих слухов. Он коллекционировал их и старался соответствовать. Поговаривали, что сам Чёрный барончеловек жестокий и отнюдь не чуждый насилия, опасается его. Не было у народников более страшного врага на последнем этапе Гражданской войны, чем генерал Хлад. И тем удивительней был тот факт, что он не только отказался в эмиграции присоединиться к добровольцам Чёрного барона, но и поверил в амнистию, объявленную конвентом, и вернулся на родину. Ещё удивительней было и то, что его не арестовали, а отправили в недавно созданную для народных командиров академию, где он преподавал военную науку вчерашним врагам. И не было у командарма Будиволны более страшного врага, чем Хлад.
А вот теперь в армию, которой командовал Будиволна, Хлада назначили начальником штаба. Он прибыл на бронепоезде прямо из столицы, привёз с собой целый эшелон подкрепления. Всё больше молодогвардейцев. Теперь среди них были в основном конникилихие ребята в синих куртках с позументом и красных штанах, вооружённые карабинами и шашками. Они очень нравились славному коннику Будиволне, и с их командиром он сразу попытался завести дружбу. Однако дружбы не получилось. Командир молодогвардейцев оказался таким же нелюдимым и мрачным, как и комдив Кудряй. Хотя имя у него было задорное, никак не подходящее к поведениюзвали его Улыба. Вот только улыбался он редко.
Первое же заседание штаба стало для Будиволны настоящим испытанием. Он не забыл дурацкого инцидента, приключившегося во время его обучения в академии у Хлада. Не забыл его, конечно же, и сам Хлад. Запавшие глаза начштаба, напоминающие два пистолетных дула, глядели на командарма с заметной иронией. Будиволна старался её попросту не замечать, но получалось у него плохо. Потому говорил Хлад как всегда язвительно и в выражениях не стеснялся.
Подкрепления присланы вам, товарищ командарм, не для того, чтобы разбазаривать их в атаках на Сивера. Не этот самопровозглашённый атаман наш враг в Прияворье. Он и его гайдамаки всего лишь досадная помеха на пути к Гетману и войскам Блицкрига.
Но эти вот гайдамаки нас сильно треплют, ответил, стараясь говорить как можно спокойнее, Будиволна. А Болботун упёрся на своих рубежахи без решительных действий нам его не выбить. Мелкие же бои только изматывают и обескровливают нашу армию.
Не столь сильно, как обескровит её бой с этим самым Болботуном, который действительно хорошо закрепился на своих позициях. Я не отрицаю, что прорывать его линию обороны надо, но для начала необходимо понять, куда нанесут удар основные силы Сиверавсе его синежупанники с красножупанниками. Мы должны планомерно давить на Болботуна, тем более, сил у нас заметно прибавилось. Когда же Сивер, а если быть точным, то Торопец решится, наконец, хотя на какие-то действия, вот тогда мы и ударим всей силой. Единым кулаком.
У Торопца только две дороги, заявил Будиволна. На столицу Гетманской Державы, или на нас.
Вот именно, кивнул Хлад, и как только он пойдёт по одной из этих дорог, мы либо ударим ему в тыл, смяв измотанные боями полки Болботуна, либо ударим навстречу, и разобьём в одном сражении. Возможно, кровопролитном, но после него Прияворье навсегда забудет о Сивере и его гайдамаках, а мы двинемся всеми силами на Гетмана.
Ну а если Торопец ни на что не решится? задал не слишком-то нужный вопрос Будиволна, хотя ответ был ему понятен ещё до того, как он начал произносить первые слова.
Тогда мы сомнём Болботуна, и размажем разноцветные жупаны Сивера по линии обороны Блицкрига и Гетмана, а после спокойно займёмся уже ими. Это был бы лучший вариант развития событий, но я в него, честно говоря, не особенно верю. Торопца всё-таки не стоит недооцениватькак и любого врага. Мы за это заплатили дорогой ценой в Гражданскую.
Будиволна бросил на него удивлённый взгляд. Лицо Хлада исказила его знаменитая неприятная усмешкавот только сегодня в ней было очень много печали.
По окончании заседания штаб постановил идти на город. Болботун ещё какое-то время продержится против народников, а если и нет, то слава егогерою Прияворья. Главной же целью гайдамаков был город, ставший столицей Гетманской Державы. Взяв его, Сивер становился не просто атаманом, но правителем этой, наверное, самой молодой страны. И уже сам мог вести переговоры с кем угодно, хоть с Котсуолдом, хоть с Блицкригом, хоть с Заокеанией.
Город брать надо было, в самом деле, быстрона пику, на шашку. Долгую облогу устраивать уже некогдас тылу поджимают народники, и сколько ещё продержится Болботун, непонятно. Руководить атакой выпало не кому иному, как полковнику Козырю. Ведь он так страстно призывал к действию, что распалил в душах гайдамаков настоящий пожар. И покуда этот пожар не утихнадо было вести армию Сивера в бой. Да и все согласились, лучше Козыря со стремительной атакой на город никто не справится. Так в одночасье из командиров полка Козырь стал командующим всеми гайдамацкими силами.
К чести его надо сказать, что полковник не растерялся даже в первые минуты, когда старшины приняли решение. Он поднялся со своего места, поклонился старшинам, как положено, и обратился к полковнику Торопцу.
Ты славно город обложил, спадар, но теперь пришло время его взять.
И сжал правую руку в кулак.
Этот жест особенно пришёлся по душе старшинам.
И вот теперь конно-партизанский полк Козыря первым шёл на город. С помощью всё того же Торопца был разработан план стремительного взятия Гетманской столицы. Гайдамаки шли тремя большими колоннами, беря город в своеобразные клещи. Им предстояло столкнуться не только с недавно сформированными стрельцами, но и с куда более опасным противником, которым являлись блицкриговцы фельдмаршала Брунике. Разведка докладывала, что город очень хорошо укреплён, и что атакующих встретят не только штыки и пулемёты, но батареи орудий.
Казалось бы, стоит поглядеть на город через бинокльи идти на штурм расхочется в одночасье. Все ближние пригороды и слободки укреплены не хуже фортов в том же Соловце, щетинятся орудийными стволами. Да и сам город представляет собой настоящую крепость. Весь вид его говориттолько сунься, вражина, мигом получишь такого пинка, что и думать забудешь о том, чтобы снова лезть в драку.
Да только ничего из этого не могло смутить отчаянных гайдамаков. Если уж решили они взять городкак бы ни был тот укреплён, а они его возьмут. Не считаясь с потерями.
Так, хлопцы, кивнул Козырь, опуская бинокль, мы вовремя вышли на рубеж. Теперь ждём ракеты от остальных командиров направлений.
Как только полковник стал командующим всей гайдамацкой армией, в нём словно поубавилось былой лихости. Её сменила какая-то неведомая ранее степенность, которая присуща обыкновенно только старшинам. «Эдак наш полковник скоро трубу с чубуком курить зачнёт», добро посмеивались гайдамаки конно-партизанского полка. Они-то знали Козыря совсем другим.
Вот в небо взлетела синяя ракетазначит, синие жупаны подошли на позиции. Не отстала от неё и зелёнаяэто уже немногочисленная артиллерия.
Как спочнут палить на левом фланге, произнёс Козырь, берясь за рукоять тяжёлой шашки, так атаку труби. Ударим зараз всем гуртом нашей кавалерии, а там синежупанная пехота подтянется.