Давай по порядку, предложил Гневомир. Сначала я тебе расскажу свою историю, а после ты мнесвою. И потом решим, как нам дальше с этим всем быть. Идёт?
Говорильни слишком много будет для коридора. Патрули, конечно, бухают по палубе, но нарываться лишний раз, всё равно, не стоит. Вернёмся в кубриквряд ли там нас смогут подслушать.
Думаешь, в эскадрилье нет тех, кто по-урдски понимает?
Может и есть, пожал плечами я, да только поздно уже совсем, все давно спать улеглись.
Мы вернулись в общий кубрик. Он был наполнен храпом и сапом наших товарищей по эскадрилье. Вроде бы никого бодрствующих не нашлось. Мы уселись за столом, лампу зажигать не стали, чтобы никого ненароком не разбудить. А дальше всё было, как в гимназической спальне, где ученики в кромешно тьме рассказывают друг другу страшные истории, чтобы насмерть перепугать слушателей. Вот только в отличие от тех историйнаши с Гневомиром оказались ничуть не выдуманными.
Перед самым прибытием в столицу Нейстрии меня, Гневомира и Готлинда неожиданно вызвал к себе Бригадир. Он сидел один в каюте, которую делил с Аспирантом. Оно и понятно, когда мы все трое набились внутрь, там стало просто не продохнуть. Ещё один человек в неё бы просто не поместился. По причине тесноты сидел только Бригадир, нам же пришлось буквально жаться к переборкам, чтобы не сильно толкаться плечами.
Вы простите, что вызвал к себе, сказал нам Бригадир, но при всех говорить не хотел. Вы ведь граждане Урдавсе трое, верно? мы кивнули. Нашу эскадрилью, как и добровольцев Чёрного барона, из столицы Нейстрии перебросят на восточный фронтв место под названием Прияворье.
При этих словах Готлинд отчего-то вздрогнул и поморщился. Это не прошло незамеченным для Бригадира.
Штурмовать Соловец не придётся, обмолвился он. Крепость народники сдали ещё месяц назад, когда их командарм был вынужден покинуть этот рубеж обороны.
Значит, всё было зря, произнёс убитым голосом Готлинд.
И я его отлично понимал. О трагедии и подвиге крепости Соловец знали все в Урде, и многие как личную трагедию восприняли то, что Бессарабу пришлось оставить её после нескольких месяцев упорных боёв на этом плацдарме. Именно тогда в одном из городов Прияворья организовалась Держава, во главе которой встал Гетман. И тогда же гайдамаки атамана Сивера ударили в тыл армии Бессараба. Западный фронт, как многим казалось в те дни, рассыпался как карточный домик. Однако Бессараб сумел удержать его, пускай и дорогой ценой, а теперь ему на помощь вроде бы пришёл Будиволна, недавно освободивший Бадкубе, со своей Конной армией и частями недавно образованной Молодой гвардии. Все эти новости мы узнавали от Аспиранта. Тот что ни день наведывался в наш кубрик чуть ли не после каждого совещания в кают-компании авианосца.
В столице Нейстрии Чёрному барону готовят некий сюрприз, и пока этот секрет хранят весьма тщательно, продолжал Бригадир. Его уже пригласили на какое-то собрание, которое состоится в тот же день, как мы приземлимся. Я хотел присутствовать на нём, но мне отказали, сославшись на то, что дело это касается только урдцев.
И вы хотите, чтобы мы представляли на этом тайном собрании эскадрилью? тут же заметил Гневомир, лишь на мгновение опередив меня.
Совершенно верно. У командования Блицкрига не будет повода отказать вам.
Весьма интересно будет узнать, что же это за собрание такое, заявил я. Особенно секретное и касающееся только урдцев.
Тогда завтра мы с вами отправимся после первых склянок прямиком к Чёрному барону.
Чёрный барон был нам вовсе не рад и не стремился скрывать этот факт. Он занимал каюту побольше той, что выделили Бригадиру с Аспирантом, но оно и понятно. Командующему самой настоящей частной армией, которой по сути являлись его добровольцы, полагалось несколько больше, чем командиру всего лишь одной эскадрильи. Пускай та и пользовалась самой зловещей репутацией. Надеюсь, мы смогли поддержать реноме в сражении над Дёйнкирхе.
Он глядел на нас с высоты своего немалого роста, будто на крестьян, принесших челобитную. Однако был вынужден общаться вежливо, ведь кроме нас с Гневомиром, в каюте присутствовал ещё и Бригадир. Из-за него же разговор шёл на нейстрийском.
Значит, вы нашли-таки способ заслать своих людей на встречу, что устраивают для нас? этим «нас» Чёрный барон сразу отмежевал себя и своих добровольцев от остальных наёмников, перешедших на сторону Блицкрига после Дёйнкирхе.
Формального повода отказать моим летунам у блицкриговского командования нет, пожал плечами Бригадир. Оба они такие же эмигранты из Урда, как и все ваши добровольцы.
А чем вы занимались в косорылом государстве? неожиданно спросил у нас Чёрный барон.
Гуталин варили, усмехнулся Гневомир, и старательно забывали свои дворянские фамилии. Но косорылым не служили, можете быть покойны на сей счёт. Потому и вынуждены были покинуть пределы родины. Слишком уж жарко там стало для бывших. Конечно, если те не пошли в косорылую армию военспецами, или ещё в какие их организации. Да и оттуда, уверен, их скоро начнут вычищать. Есть такое словцо в новом Урдеочень оно стало популярно перед тем, как мы покинули его пределы.
А имперец тут причём? обратил взор на Готлинда Чёрный барон. Он каким боком к Урду прислониться успел?
Успел, развёл руками Готлинд, после того, как Гневомир перевёл ему вопрос командующего добровольцами. Говорил летун по-урдски со смешным акцентом, присущим всем выходцам из империи. Я слишком устал от войны, и принял урдское гражданство, когда началась эта.
Ну уж только косорылых граждан на той встрече не хватало, отмахнулся Чёрный барон, говорил он, явно намеренно, по-нейстрийски, чтобы Готлинд был вынужден снова прибегать к услугам Гневомира в качестве переводчика. Этих двух гуталинщиков я ещё возьму, а имперцанет. И точка!
Он рубанул ладонью воздух, обрывая наш разговор. Ни к каким аргументам он явно прислушиваться не был намерен.
Этого стоило ожидать, сказал нам Бригадир, когда мы вышли из каюты Чёрного барона. Я и вовсе был уверен, что он скрепя сердце возьмёт только одного, но ты, Гневомир, в очередной раз удивил меня. С гуталином это ты лихо, Бригадир скривил губы в усмешке и прищёлкнул пальцами.
В отличие от Бригадира мы оба знали о словах, сказанных генералом Вешняком после провала его рейда на столицу. Процитировать точно я бы их, конечно, не взялся, но общий смысл был таковтрёхсоттысячный офицерский корпус рассеялся по стране, и полковники с капитанами предпочитают сидеть тихо и варить гуталин на продажу, а не спасать Отечество от поразившей его напасти. Конечно же, знал эти слова и Чёрный барон. И я уверен, что он не раз слышал их в той или иной форме от самого Вешняка.
В следующий раз мы увидели Чёрного барона уже в столице Нейстрии. Авианосцы блицкриговского флота ненадолго опустились в её воздушном портуадмирал Тонгаст явно спешил вернуться в Блицкриг, чтобы как можно скорее преступить к ремонту. Да и доложить о победе, одержанной в Дёйнкирхе лично генерал-кайзеру, он вряд ли забудет. Пускай та и была половинчатойему и Фредефроду явно не удалось достичь всех поставленных перед ним целей, однако и такая намного лучше совсем никакой.
Командующий добровольцев критически осмотрел нас обоих, одетых в потрёпанные френчи с чужого плеча и кожаные куртки, популярные среди летунов. На лице его явственно отразились все эмоции, что бушевали в этот момент в душе. Основной, естественно, было сожаление о том, что согласился взять нас с собой. Но не брать же обратно данное раз словоэтого Чёрный барон не мог позволить себе.
На встрече, куда мы были приглашены, заявил он, вы должны выглядеть не как оборванцы, и уж тем более, не как косорылые уполномоченные. Извольте одеться прилично. Вы в столице Нейстрии, и тут можно найти и магазины готового платья для офицеров, и толковых портных, что подгонят вам мундир по фигуре. Я хочу, чтобы на встрече вы выглядели достойно офицеров Урдского небесного флота. И не говорите, что у вас нет на это денег, господа. Раз уж ваш командир так желает вашего присутствия, пускай раскошелится.