Ты привычен к дороге, заметил Ремли сэру Калибурну, увидев, что тот продолжает оставаться в седле и не спешит воспользоваться удобствами остановки.
Сэр Калибурн поднялся на стременах и пустил ветры.
Главный недостаток путешествия с девицей-оруженосцем, заметил сэр Калибурн. Им чаще нужно до кустов, чем мужчинам. Парня-то я заставлю опростаться в штаны. Раз лошади умеют опорожняться на скаку, отчего бы и людям не уметь? Но с Ним так не годится, он продолжал звать Ниам мужским именем.
В Дордрехте горожане указали сэру Калибурну, как найти постоялый двор. По сравнению с крупным портовым городом прошлый городок казался милой деревенькой. Мостовые были убраны, площади вымощены камнем. Дома сверкали просмоленными гранями стропил, блестели мутноватыми пузырями окна, кое-где были даже стекла, стены светились белоснежной штукатуркой. Во всем чувствовалась любовь к порядку и чистоте.
Насладившись городскими видами, от которых так и хотелось завистливо вздохнуть: «Живут же люди», отряд дошел (скакать на рыси в городе разрешалась только рыцарям и страже) до постоялого двора и перед ним спешился. Не успел Ремли поручить Брауса заботам Ниам, как к нему подошел незнакомый человек, подозрительно похожий на Мельхиора. Лицо было другим, но возраст, седины, любовь к длиннополой одежде, да и вся манера держаться странно повторяли волшебника.
«Не водится ли у Мельхиора средь живущих под небом брата?» подумалось Ремли при взгляде на этого дордрехтца.
Вас ли зовут Ремли? поинтересовался подошедший.
Смотри-ка, рыцарь весело хлопнул Ремли по плечу, не одного меня узнают на улицах! И Ремли не так безвестен, как хочет казаться. Какими речами прославился ты?
Я не понимаю. Ремли почесал голову. Ты кто? Откуда меня знаешь? набросился он на копию Мельхиора.
Рыцарь собирался пойти на постоялый двор распорядиться, но, заметив незнакомого мудреца, имевшего дело к Ремли, задержался, чтобы послушать, о чем будут говорить эти двое. Замешательство Ремли его забавляло. Он выглядел таким уверенным, знающим все вокруг, но вот второй раз за день его ловят, как говорится, без одежды.
Позвольте мне рекомендоваться: я Альфредус Лакриан, доктор патафизики, представился спутникам житель Дордрехта. Из вашего разговора с незнакомым мне рыцарем я заключил, что имею радость видеть перед собой самого Ремли. Считаем это доказанным?
Ты говоришь как доктор права, а не у Ремли опять выскочило из головы новое слово. Как там?..
Патафизики! Альфредус многозначительно поднял вверх указательный палец, будто речь шла о чем-то действительно важном. Не смущайтесь, что вы, господа, еще не слыхали об этой междисциплинарной научной дисциплине, которая, подобно метафизике Аристотеля, помещенной
Простите, уважаемый доктор, перебил Ремли, одновременно вручая повод Брауса Ниам и подталкивая ее в сторону, чтоб пошевеливалась, а не становилась лишним свидетелем разговора, который еще неизвестно куда повернется. У вас на плече сидит не кузнечик ли? указал Ремли на насекомое, в котором узнал Мельхиора. Волшебник тоже решил подслушать их разговор, для чего превратился в кузнечика.
Ой, где?! Доктор патафизики щелчком указательного пальца сбил кузнечика, и тот отлетел в поилку для лошадей. На чем мы?..
Ровно на том, что вы хотели рассказать, откуда меня знаете. Ремли направил мысли доктора подальше от патафизики, поближе к делам более насущным. И главное: зачем вам на старости лет сдалось такое опасное знакомство?
Это удивительное совпадение, которое я сам затрудняюсь объяснить, ведь я тебя и не знаю, если посмотреть пристально в суть понятия, которое люди имеют в виду, говоря о знакомстве с кем-то.
Ремли воздел глаза к небу: беседа будет не из легких. Лакриан выглядит как Мельхиор, но говорит как пьяный Мерлин.
Приятно поговорить с умным человеком, который так красочно изъясняется, снова усмехнулся сэр Калибурн и вторично похлопал Ремли по плечу.
Тот понял радость рыцаря: Ремли в лице Альфредуса наткнулся на собственное разговорчивое альтер эго и сполна вкусит радости общения с самим собой, над чем сэр Калибурн с удовольствием посмеется. Хорошо, пусть игра начнется!
Преодолей же затруднение, напряги свое вместилище мыслей, вдуй мыслительных духов в орган ума и заставь их крутиться, ведь не зря же ты, Лакриан, доктор. За заслуги пред истиной, должно быть, звание носишь. По праву рождения я еще не встречал докторов. Вот рыцарей всяких расплодилось от фамильных щедрот, как нерезаных псов, в отместку Ремли кольнул остротой сэра Калибурна, а докторов от законного брака пока не много на свет народилось.
Если начать с самого начала, приступил к рассказу Альфредус Лакриан, то в этом городе я недавно. Я оставил кафедру свободного университета в Падуе
Итак, ты недавно. Откуда тебе известно мое имя?
В поисках покровителя для своего дела, о котором в двух словах можно сказать
Хоть в двух с половиной, но позже!
В поисках я искал встречи со многими известными людьми этой местности. Среди них был некий Рудольф Бец.
Глава ордена паладинов! воскликнул сэр Калибурн. Сэр Рудольф Бец жив! Слава небесам, он спасся в резне
О которой мы тоже поговорим потом! Ремли приостановил рыцаря. Если мне прежде, чем узнать тайну, придется выслушать одну докторскую биографию, я еще стерплю, но если мы присовокупим сюда историю канувшего в небытие рыцарского ордена, то наш мокрейший Мельхиор окончательно поседеет и умрет, не дождавшись конца.
Волшебник, подвергшийся в образе кузнечика купанию в поилке для лошадей, вернулся, приняв человеческий облик.
Где ты нашел дождь в такую погоду? спросил сэр Калибурн, удивившись подмоченному виду Мельхиора.
Меня случайно окатили с балкона из ведра. К счастью, там была вода от мытья, а не помои или содержимое ночной вазы, Мельхиор нашел приемлемое объяснение воде, стекающей с рукавов и подола плаща.
Покажите мне этот дом! Никто не смеет безнаказанно окатывать моих друзей водой! взорвался гневом рыцарь. Тот дом, кто бы ни жил в нем, заплатит за твое платье серебром или кровью!
Не стоит хлопотать. Я уж обругал их и принял извинения, урезонил рыцаря волшебник.
Так! перебил их галантную беседу Ремли. Всем молчать!
Альфредусу показалось, что молнии пробежали по волосам Ремли, а вокруг потемнело. Он даже поглядел на солнце, не началось ли пропущенное астрономами солнечное затмение, но небесное светило висело ровно, ярко и было «как никогда округло».
Если еще кто-то скажет хоть слово, кроме Альфредуса, а Альфредус скажет хоть слово, не имеющее отношения ко мне, тому я в глотку засуну перчатку, и моя рука будет внутри! Говори, доктор! приказал Ремли, и доктор, поежившись от страха, продолжил:
Рудольф Бец сказал мне, что хотя сам не может оказать мне помощь, но даст мне рекомендацию самого решительного толка. Рекомендацию к молодому человеку знатного рода, путешествующему под именем Ремли. Он сказал, что означенный Ремли обладает многими талантами и еще большей властью, что он немного вспыльчив, в чем я имею радость убедиться, и добавил, что Ремли путешествует в компании двух старцев, один из которых подобен обликом мне, женщины и грудного ребенка и что он со дня на день прибудет в город. Хотя в числе спутников Рудольф Бец ошибся, я допускал, что ошибка возможна, поэтому и обратился к молодому человеку, который мне показался похожим на Ремли.
Человек, похожий на Ремли, развернулся, поднял голову и обратился к светилу:
Доброе Солнце, очаг человечества, хоть ты объяснишь мне, каким образом Рудольф Бец снова возник в моей бренной жизни в лице словоблудника в докторской мантии? Мельхиор! Ремли резко повернулся к своей свите. Он не доппельгангер?
Нет. Мельхиор щелкнул заклинанием истинного видения. Альфредус Лакриан был обычным доктором патафизики, без единой пуговицы магического Искусства на себе.
Что за рекомендации мог дать тебе Рудольф Бец до меня? спросил после проверки Ремли.