Поцелуй.
В губы?
В губы не доползешь, целуй в грудь.
В одну?
Ты хочешь в обе?
В принципе, да.
Ладно. И я пополз дальше. И откуда взялась только сила в руках? как иногда спрашивал Владимир Высоцкий. Я как раненый зверь напоследок бузил, выбил окна и дверь и балкон уронил. Потом спел песню про быков, которые лежали на шкурах, пели песни, пили мёды, и тут:
Протрубили во дворе трубадуры! Я цапнул ее за грудь, даже за две. И лифчик упал вниз.
Что ты наделал?! рявкнула она.
Я забылся. Теперь нас съедят, да?
Прыгай за ним.
А потом как? Я думал, она скажет: снимай трусы, чего уж теперь. Смотри, только не ослепни, как говорится. Нет, она сказала, чтобы я полз еще выше, и снял ожерелье.
Его хватит? хотел спросить я, но она ответила раньше:
Тоже растягивается.
Я закрепил ожерелье на ноге, и спустился. И был так счастлив, что больше подниматься не хотелось.
Ты чё там размечтался? услышал я голос с неба.
Я забыл, что делать дальше!
Привяжись к катамарану.
Чем?
Подумай.
Нет, не знаю чем. Тут ничего нет.
У тебя под ногами лифчик, ты зачем лазил.
Простите, мэм, но так много логики я не могу усвоить в течение двух секунд.
Я вишу здесь, по крайней мере, час.
Другая бы не выдержала, я понимаю. Иду, иду. Я надел лифчик на стул катамарана, и крикнул, как бывало в стройотряде:
Майна! Или:
Вира? чё-то я не помню, куда тянуть. В принципе это не важно автоматика.
И мы выиграли. Сверху упала такая рыба, что как сказала Агро:
Нам хватит на два дня.
Здесь килограмм пять, сказал я, вряд ли мы его съедим за два дня.
Больше, сказала Афро, пуд. Это гранат, ты знаешь, что он должен быть тяжелее, чем кажется? Так и этот.
Больше. А кто это сказал?
Я ничего не говорила, сказала, одеваясь дама.
Далее, она выводит меня на первого злодея. Это другое время, но выход с Марса.
Мы заплыли за яхту и там оказался приличный благоустроенный остров с домом и решеткой для жарки рыбы. А также ящик для копчения.
Что не съедим, то закоптим, сказала она. Я уж не стал спрашивать, сколько мы съедим. Напластовал противень, остальное посыпал орегано и поставил в коптилку. Правда, все не уместилось. Тут хватит за пять заходов. Прокопчусь весь сам. Потом может не дать. Надо заставить ее посмотреть за коптилкой некоторое время, чтобы от нее тоже пахло рыбой и дымом.
Я посмотрел на рыбу, от которой остался только скелет с головой и хвостом. Но и мясо было: осталось между ребрами.
Вырезать его это целая канитель. Обычно никто его не выковыривает, а просто бросают эти остатки в уху для навара. Ла и мяса на ней еще много. Но тут какая уха? Кто будет есть эти потроха? До завтра испортится. А холодильника тут, естественно, нет. Потому что нет энергии. А энергии нет, потому что нет проводов.
В принципе уху как раз захотелось, но подумал, как всегда, что:
То, что есть может заменить и жареных уток. И выбросил этот скелет в море.
О море, море, море, море но, пропел я, и хотел уже вспомнить песню:
В тумане скрылась милая Одессе, золотые огоньки, в сине море вышли моряки.
Послушай, Карузо, подкралась сзади дама, где рыба. И да: можно я буду иногда звать тебя Карузо?
Охотно.
Считай, что это будет выключателем и включателем твоего приемника. Как скажу:
Карузо так пой.
А вы не слишком много на себя берете?
Да? Ну, хорошо, тогда ответь: где рыбка?
Ры-б-ка?
А ты думал, это рыба? Нет, мой милый это только присказка. Сказка будет впереди. Если ты выбросил кости в море. Выбросил?
Я подумал, что они могут здесь, на солнце испортиться.
Надо было меня сначала спросить.
Я привык думать сам.
Меня не интересует, что ты любишь делать обычно. Выбросил?
Ну, если их здесь нет значит выбросил, сказал я и добавил: Не обожраться же!
Ты сердишься, э-э, Юпитер значит ты не прав.
Я эту поговорку знаю, но э-э неужели я похож на Юпитера?
Если тебя одеть прилично, то вполне можешь сойти.
Спасибо хоть на этом. К сожалению, здесь нет даже магазинов Адидас и Монтана.
Ошибаешься, здесь всё есть. Вот ты был на Земле, ничего там нет, а самолеты летают, Харлеи Дэвидсоны, Мерсы, Тойоты, и другие Ауди раскатываются, невзирая на это. Ничего нет, а всё есть. Как это может быть? Откуда всё взялось в мгновение ока? И никакого времени не надо, чтобы всё это появилось. И знаешь почему?
Потому что всё было, ответил я. И добавил: Мы не глупее его. Только, как найти никто не знает.
В доказательство того, что найти даже здесь кое-что можно Афро поставила на стол с дымящейся рыбой вино.
Белое? я повернул к себе бутылку. Красное лучше.
Не будь дураком, парень, рыбку пьют с белым. Я сказала:
Пьют? Вот ты передаешь мне свои негативные эмоции.
Почему?
Я волнуюсь.
Как перед свадьбой?
Как перед боем. И добавила: Это я сказала перед боем? Всё, доедай быстрее рыбу и будем трахаться. Если я обещала, я всё исполню.
Я хочу, чтобы ты взяла в рот.
Нет.
Ну, начинается: то всё, то это не буду, другое не могу.
Я не сказала, что вообще нет, но после обеда, после такой рыбы, надо сначала почистить зубы.
Ну, знаешь, для всего можно придумать отговорки. Почисти, ты сама сказала, что здесь всё есть, зубная паста не такая уж большая проблема.
Я не хочу портить послевкусие.
В следующий раз я останусь в катамаране, а ты будешь висеть в одиночестве, как швец под Полтавой.
Швед.
Я лучше знаю, кто там был.
Может подеремся?
После обеда? Ну, хорошо, давай, сказал я с тяжелым вздохом.
И я встал против неё.
Милый друг, сказала Афро мягко, не со мной.
Да, с кем хочешь, давай его сюда, сказал я в запальчивости.
Она указала пальцем мне за спину. Там вылез из воды, и уже отряхивался парень в красной рубахе и синих фирменных штанах.
Точно Монтана, подумал я, Бананы.
Сейчас такие давно не выпускают, счел нужным заметить я вместо приветствия.
Он добавил:
А зря.
Да? Я тоже так думаю. В ём скока карманов?
Думаю, этого хватит для знакомства, сказала Афродита. Ты думаешь, зачем он сюда вылез?
Нет, нет я не буду драться, сказал парень. И добавил: Рыба есть?
Ты испортил нам продолжение ужина, а теперь еще хочешь есть самого себя? Она повернулась ко мне: Узнаешь?
Нет.
Этот тот окунь, которого мы ели.
Не может быть, я зажал рот рукой. Вы меня сделали Ганнибалом, мэм.
Он жив, ты сам видишь.
Живых людей я тем более не люблю. Могу даже добавить: очень, очень.
А вот он хочет есть самого себя.
Я обещал Шекспиру, что сделаю это, сказал парень.
И он сожрал половину прямоугольной жаровни семь на восемь. Мы, конечно, не стояли перед ним, как пеньки, и не глазели на это ганнибальское пиршество, как следующие жертвы. Я только сказал:
Там в холодильнике фасоль. А она:
А внизу бутылка Кьянти.
Далеко ходить, только ответил парень. И действительно:
Где это Далеко? Вот однажды я шел по неправильному пути, а навстречу мне из-за мусорных баков выбежала ворона с раненым крылом.
А что я могу сделать? А ведь можно было ее спасти. Машина у меня была недалеко, где находится Ветлечебница я знал. Далеко, правда, от этого места, где я снимал квартиру.
Но если я не туда иду какая разница? Более того, эта ворона и показывала мне, что я не туда иду, надо сделать поворот, и мне просто на просто:
Некуда спешить.
Вот и ему надо не подглядывать за нами в качающихся кустах, а бежать отсюда, бежать, как можно дальше.
А в итоге Афро посадила его в железную клетку, как Джуди Фостер Энтони Хопкинса. А ведь виноват был совсем другой человек:
Буффало Билл.
Я вытер пот со лба.
Чё ты? ласково спросила дама, устал уже.
Не, я просто с ужасом подумал: