Лишь бы парня найти. Там теперь людей полно, проговорил Ярослав и вошел внутрь.
Белый свет. Белые стены. Как же Ярослав не любил все это. Свет его раздражал. Еще с детства больница для него была наказанием. С ней ассоциировалась боль, плохое самочувствие и отчаяние. Белый свет, то притухающий, то разгорающийся чрезвычайно ярко слепил глаза, на помощь свету приходил зловонный запах химикатов, дурманящий, и вызывающий рвотные позывы.
Ярослав с трудом преодолел желание немедленно уйти из этого места. Но, все же, он знал, куда едет и что его ждет. Больница встретила его криками и шумом. Дети, старики, мужчины и женщины шли из каждого коридора. Кто-то кричал, что вылечится, кто-то плакал. Ярослав в полном молчании прошел мимо них, купил бахилы в маленькой аптеке, находящейся у входа в регистратуру. В ней продавали сладости, соки, бахил и небольшой объем лекарств, включающий лишь самые ходовые таблетки, такие как аспирин и витамины.
Здравствуйте. Чем могу помочь? раздался приятный женский голос из регистратуры.
Ярослав повернулся на голос. На него смотрели внимательные карие глазки девушки. В точь-в-точь как у его секретарши Анечки. Только девушка, работающая в регистратуре, была чрезвычайно худая, и с тонким бледным личиком, но подобно Анне, имела белоснежные локоны волос на голове. Они высовывались из-под белой шляпки медсестры, и спадали на белый халат. Который, в свою очередь, висел на девушке, словно на вешалке. Со стороны казалось, что под халатом находится лишь тонкий деревянный каркас в форме человеческого тела.
Мужчина! снова повторила девушка, глядя на растерянного Ярослава. Так Вы, на прием или на посещение.
Ом, простите, растерянно тряхнул головой Ярослав, стараясь оценивать худую фигуру девушки перед собой. Да, на посещение, в каком-то роде. Я журналист.
Журналист? девушка улыбнулась, обнажив ряд белоснежных зубов. Нас предупредили о Вас, главврач Вас ждет.
Дорогу не подскажите?
Да, конечно. Поднимайтесь на третий этаж, там налево и до конца коридора. Кабинет 227.
Спасибо.
Ярослав благополучно поднялся, минуя толпы людей, ожидающих приема. Все они были злы и раздосадованы. На их лицах не читалось ничего, кроме желания поскорее убраться из больницы. Да еще бюрократия, связывающая по рукам и ногам. Половина людей жаловалась другой половине, что бродит с самого утра из одного кабинета в другой. В надежде получить направление или анализ, без которых их никто не примет.
Да уж, вот вам и божественный промысел, едва проговорил себе под нос Ярослав.
Наконец, нужный кабинет был найден, и Ярослав постучал по двери.
Заходите! раздался грубый мужской голос по ту сторону двери.
Ярослав вошел в дверь. Его взгляду предстал такой же белый кабинет, что и вся больница. На стенах висели часы, стенды с плакатами, призывающими к здоровой жизни, приказами белыми листами с текстами непонятного предназначения. За белым письменным столом, в черном кожаном кресле сидел полный мужчина в белом халате, и записывал что-то в тетрадь. Стол был завален медкнижками и бумажными папками. Глядя на это зрелище, Ярослав невольно сравнил стол главврача со своим.
Андрей Васильевич Синицкий? с порога произнес Ярослав.
Мужчина за столом поднял глаза. Увидев Ярослава, он тут же улыбнулся.
Ярослав Сергеевич! Рад Вас видеть.
Он самый. Я по поводу интервью.
Да, да. Присаживайтесь, Андрей Васильевич указал на стул, стоящий у противоположной стороны его рабочего стола. Я смогу уделить Вам время.
Спасибо, Ярослав присел на стул и достал из планшета диктофон.
Так чем журнал «Мудрое слово» заинтересовала наша больница? спросил главврач, сделав серьезное лицо.
О! Вы не подумайте, решил успокоить главврача Ярослав, поняв, что тот клонит в сторону его рублики, направленной на разоблачение заблуждений, Мы, в данном случае я, собираем довольно интересную информацию
И какую же? перебил его главврач.
О странных происшествиях, болезнях. Возможно даже странных пациентах.
Не понял Вас, критично улыбнулся главврач.
Ну, что Вы. Выша больница довольно старая. Если не врут источники в интернете, то построена она была в первые послереволюционные годы. В этих стенах наверняка произошло много всего интересного.
А, ну, да. В общем, есть у меня кое-что, диктофон включили?
Да.
Одобрительно кивнув, главврач приступил к рассказу. Он рассказал историю больницы, с момента построения до сегодняшнего дня. Не забыл упомянуть о руководстве больницы за все это время. Ярослав лишь кивал и кивал, задавая наводящие вопросы. Но сам же ждал, когда, наконец, он поднимет тему нового пациента. И тут произошло то, чего Ярослав совсем не ожидал. Рассказав о себе, о том, как ему тяжело справляться с больницей в наше тяжелое время, главврач вдруг замолк и настороженно посмотрел на Ярослава.
Да, ответил взгляду Ярослав.
Знаете, пожалуй, есть у нас одна очень интересная история. Говорят, что все это правда. Но никаких источников не сохранилось. Даже в интернете ничего не найдете, разве что под рубрикой «городские легенды». Но я сомневаюсь, что Вы такое читаете.
Да, Вы правы, не читаю. Но Вашу, очень интересно послушать.
Что ж, ладно. Было это в годах пятидесятых прошлого века. Страна все еще приходила в себя после войны. Городок наш, в то время был совсем маленький. Так что, все знали, кто воевал, кто нет. Кто погиб, а кто нет. Знали и тех, кто побывал в плену. Одним из таких был Владимир Стрелецкий. Говорят, что он побывал в одном из концлагерей, в каком именно, никто не знает. Может Освенцим или Бухенвальд. В общем, над ним там жестко издевались. Ведь он был наполовину еврей. Проводили над ним эксперименты, заставляли проходить через всякое
Что именно? перебил его Ярослав.
Всякое. Не будем вдаваться в подробности. Говорят, что ему даже удалось перенести газовую камеру и лоботомию. Не знаю, насколько это правдиво, но все же. В общем, по освобождению из концлагеря его тут же осудили на родине, как и многих, побывавших в плену. И только в пятидесятых он оказался на свободе. Как выяснилось позже, к большому сожалению. Стрелецкого с самого начала все боялись. Он выглядел неуравновешенным и вспыльчивым. И вот, в один прекрасный день пропала тройка человек. Через неделю еще двое. Сначала это были мужчины, затем к ним присоединились и женщины. Дошло до того, что на пятой недели, а люди пропадали каждую неделю, пропало ять детей. Вот тогда-то, местная милиция, поднятая негодованием местных жителей, принялась бесцеремонно врываться в дома ко всем подозрительным людям, коих в послевоенное время было много. Все, кто остался один считались подозрительными. Наконец, после сотни вскрытых и обысканных домов, добрались и до Стрелецкого. В сарае, рядом с его домом обнаружили могилы. Не такие, что в привычном понимании, а просто небольшие бугры с совсем недавно вскопанной землей. Когда их откопали, то у одного милиционера тут же отказало сердце, а двоих же отвезли в больницу в шоковом состоянии. Трое оставшихся милиционера тут же скрутили Стрелецкого. Как говорят, в могилах нашли тела, в ужасно изуродованном состоянии. Они были и выпотрошены, изувечены, частично распилены. Кто-то даже говорит, что они были частично съедены, и на телах явно были видны следы человеческих зубов.
Вы считаете, что это все правда? спросил Ярослав.
Да, мой дед, как и практически все старики в городе, рассказывают об этом. И я сомневаюсь, что это все кто-то выдумал.
И что же произошло потом?
Толпа обезумевших от гнева горожан ворвалась в участок, и потребовала выдать Стрелецкого для самосуда.
И его отдали?
Кто-то говорит, что его забрали насильно, но мой дед говорит иначе. Менты сами его хотели казнить, не без приказа свыше. Один из убитых детей оказался родственником члена партии. В итоге его вывели на площадь. Для начала любой желающий мог кинуть в него камень. Как Вы уже догадались, желающими оказались все. И вот, еле живой и истекающий кровью Стрелецкий был подвешен за ноги на площади, на одном из столбов, облит бензином и зажжен.