Ты что жмуришься, дурень. Какая тебе разница как умирать: с открытыми или закрытыми глазами. Я забочусь о целостности твоего тела, а ты хочешь сам себя угробить, бездарь. Но, собственно, фингал тебе носить, а не мне, можешь жмуриться дальше, удовлетворенно гыгыкнул Хроно, и тело помчалось еще быстрее.
Теперь Иса от ужаса вытаращил глаза. Его тело двигалось, словно заведенный механизм, только под ногами слышалось шуршание мелких камешков. Такую скорость движений ученик видел впервые. Казалось, тело летело по воздуху, периодически касаясь то стены, то выступающего камня, то, отталкиваясь от потолка, совершало немыслимый кульбит. Тело ворвалось в знакомый каменный мешок и резко остановилось посредине.
Вот и все на сегодня. А теперь посидим, я кое что поправлю, а то у тебя кровлю снесет от возможностей, вряд ли цел останешься, сказал голос.
Иса почувствовал, как его снова стиснуло чужой непреодолимой волей. Хроно молчал. Ученик начал погружаться в сон, как будто наставник высасывал из него и сознание, и жизнь. Иса провалился в бессознательное состояние. Очнулся он от ощущения навалившейся тяжести и боли во всем теле. Все суставы, кости, мышцы, связки и даже уши неимоверно болели, как будто его пропустили через камнедробилку, а потом раскатали в блин асфальтовым катком. С трудом открыв глаза, Иса увидел бодрого Хроно, который что то бормоча себе под нос, ходил из стороны в сторону. Ученик издал стон, дышать было просто невыносимо. К нему подошел Хроно и заглянул в глаза. Иса понял, что ему уже все равно: умрет он здесь, или в другом месте, но быть учеником больше не хотелось. Не хотелось власти, силы, могущества, если все это дается такой ценой. Лицо Хроно странно изменилось и, быстро удаляясь, стало нарисованным. Иса услышал, как что то грузное ударилось о паркет, и утратил ощущение реальности.
Хроно волоком дотащил несчастного до кушетки, водрузил на нее бесчувственное тело и занялся обработкой ссадин и ушибов. Отдельно поправил разбитый сломанный нос и придал ему форму по своему усмотрению, решив, что греческий профиль должен позабавить владельца. Смазал все тело чудодейственными мазями, составленными по рецептам древних алхимиков. Смешав в определенных пропорциях несколько эликсиров, Хроно по каплям влил их в рот Исаака. Отчего тот всякий раз вздрагивал всем телом, вертел головой, но в себя так и не пришел. Хроно раздел ученика донага, вымыл его, как моют лошадь после длительного забега. Потом тщательно вытер, завернул в махровую простынь и оставил на кушетке, подперев спинкой кресла, чтоб не свалился.
После праведных трудов, Хроно спокойно направился в гостиную, достал вино с хрустальным бокалом, уселся в любимое кресло и предался воспоминаниям своего детства. На ум приходили истории его собственного рода. Странным образом они были вписаны во всеобщую историю человечества. Род Хроно корнями уходил к ее истокам. Ему нравилось играть в игру: а что, если бы мы поступили вот так, и рассматривать всевозможные варианты. В это он играл всю свою жизнь. Ему нравилось вживаться в те или иные образы той или иной вероятности развития событий, в реальности находить причинно следственные связи в происходящих вокруг переменах, находить узловых людей, их помощников, личностей, влияющих на принятие решений, подготавливающих изменения, и вносить свои коррективы. В своем сознании, он давал развиваться событию или нет, но если оно развивалось, то непременно с выгодой для рода, укрепляя его экономически, усиливая его незримое влияние, создавая сложнейшие сети контроля и воздействия. Но то, что было в начале 19 века, ни в какое сравнение не шло с его концом. Научно техническая революция привела к такому информационному взрыву, что Хроно просто не успевал за изменяющимися событиями. Аналитические службы постоянно выдавали серии тревожных сигналов о начинающихся изменениях практически во всех направлениях. Ситуация явно выходила из под контроля. А как хорошо было раньше. Хроно вновь взялся искать аналитическую ошибку в человеческой истории. Раньше, после потопа, людей было совсем мало, и разбросаны они были по расколовшемуся на части и разошедшемуся в разные стороны материку группами. Основной задачей стояло выживание людей как вида. Потом, когда численность населения достаточно выросла, встали вопросы качества развития. Возникла необходимость искать пути развития: кто мы, зачем мы, куда нам расти и как найти границы возможностей человека. Стихийные лидеры это понимали и стали отбирать наиболее смышленых, способных нетрадиционно мыслить и главное, желающих это делать. Они стали направлять их деятельность на поиски ответов на эти вопросы. Таким образом, человечество разбилось на три группы: ученые искатели, управленцы и те, кто продолжал создавать ресурсы добывать пищу, жить и плодиться. Поначалу, все эти группы слаженно взаимодействовали. Искатели находили технологии, сырье, передавали все это управленцам, а те, в свою очередь, обучали ремеслам, увеличивая воспроизводство и улучшая качество жизни, в замен получая ресурсы, в том числе и людские. Власть над все большим числом людей для управления и контроля потребовала разделения управляющего звена на систематизирующую часть, из них в последствии выделились хранители; законодательную, со своими структурами сыска, изоляции, дознания, поддержания порядка и проведения командных изменений; и управляющих, т.е. людей, непосредственно занятых воспроизводством ресурсов. Дела шли все лучше, угроза исчезновения людей как вида отпала, прекрасно работало воспроизводство, занимались и осваивались все новые территории. Появилось такое изобретение как деньги. На них менялось все. Это еще больше подхлестнуло развитие. Появилась возможность скапливать ресурсы в одном месте в компактной форме в виде редких металлов золота и серебра. К тому времени меди было достаточно, она добывалась во все возрастающих количествах. В основном, медные деньги вращались в зоне воспроизводства. Монеты и металлы стали накапливаться в виде ресурса в управляющем звене. Возникла борьба за возможность обладания этим универсальным ресурсом между управляющим и законодательным звеньями. Появились трения между отдельными группами, городами, территориями в виде войн за драгоценные металлы. Они же дали толчок развития химии. Искатели направили свои усилия на поиски фундаментальных истин, в конечном итоге одни с целью завоевать контроль над владельцами ресурсов, другие поиска причин редкости золота и его возникновения в природе. Искатели получали все меньше ресурсов, меньше людей, и были вынуждены заниматься прикладными науками и технологиями. Когда властные структуры получили от них методы воздействия на людские массы в виде мифов, веры, гипноза, исследование трав привело к созданию препаратов, облегчающих эти воздействия для воспринимающих. Власть перестала особенно нуждаться в искателях и естествоиспытателях. Чтобы еще больше сконцентрировать ресурсы и убрать к ним доступ, власть отказалась от услуг ученых, да и сами ученые с их обширными познаниями, стала представлять для нее угрозу. Между ними возникла война за ресурсы. Ученых предали анафеме, их начали выявлять и уничтожать, предварительно выудив у них все возможные знания. Искатели ушли, кто сумел в глухую защиту, в необитаемые незаселенные земли, вместе с семьями и учениками, продолжать свои изыскания. Ущербность притока новых знаний вызвала взрыв агрессии в виде инквизиции. Искатель, алхимик, прикладник, до которых докатывалась волна переселенцев на новые земли, становились просто изюмом в булке. Эти редкие кладези знаний выискивались и обсасывались инквизицией до костей. Даже изувеченные тела шли в дело, как назидание для остальных. Ученых сжигали, заставляя отречься от себя самих. Быть грамотным стало опасным, даже в сословиях, изначально принадлежащих к власти, потому что, уничтожив внешних врагов, эта тупая агрессивная сила инквизиции занялась поиском врагов внутренних. Удивительно, но клин выбили клином в виде чумы, опустошив огромные пространства, подорвав силу инквизиции просто по численности. Фанатики гибли тысячами, вера в бога плохо помогала от чумы, сибирской язвы и черной оспы. Это был ответ искателей на физическое истребление. Вместе с тем, все это увеличивало концентрацию главного ресурса золота. Ценность его все время росла. Ни нищета, ни безграмотность, ни изощренность инквизиторов ничем ему не вредили оно имело не только свойство накапливаться и расти в цене, но и ускользать, переходя из рук в руки.