Марго четко вспомнила те ощущения, которые успела ощутить при первой встрече с наставником. Ее буквально поймали в силок, как птицу, бежать и метаться было можно, но вот убежать было некуда. Ее словно окружили или захватили в плен без обсуждения условий сдачи или предложений о сотрудничестве, без объявления войны или перемирия, просто так, мимоходом. Марго остро пережила тогда свою малость перед силой, могуществом и харизматичностью этого человека или не человека. Все ее предыдущие знакомства с гуру, не шли теперь ни в какое сравнение с тем, что она успела ощутить за какие то считанные минуты в таинственной квартире. Марго, собрав остатки воли, как ее учили на пресловутых курсах, выставив блоки защиты, всякие экраны, смело взглянула в глаза этого человека. Его же взгляд беспрепятственно смел все ее приготовления, совершенно без усилий, равнодушно заполнил все ее существо, вызвав полуобморочное состояние. В ее голове появился хаос, нарушилась непрерывность мысли, зашумело в ушах, тело охватила противная внутренняя дрожь, озноб, а потом онемение. Содержимое живота взбунтовалось, ноги совершенно перестали ее слушаться. Марго уселась прямо посреди комнаты на пол, презирая себя за слабость и малодушие. Однако Хроно не обратил на это никакого внимания.
Вот и хорошо. Я посмотрю, на что ты способна, девочка. А теперь завари-ка себе чай. Сахар и все необходимое найдешь на кухне. Когда будешь уходить, запомни дорогу придешь через пять дней, ровно в 18.00, сказал Хроно, повернулся и вышел из комнаты, словно исчез.
Марго с трудом поднялась с пола, на деревянных трясущихся ногах добрела до кухни, и сама того не желая, стала шарить по шкафам в поисках сахара. Потом зачем то включила уже горячий электрочайник, который бесшумно вскипел буквально через мгновение, будто воду только что кипятили, заварила крепкий чай и подождала, пока тяжелые крупные чаинки в прозрачном запарнике не осядут на дно. На «автомате» налила себе в чашку чай, добавила сахар, что никогда по доброй воле не стала бы делать, и начала пить мелкими глоточками, обжигаясь и хлюпая носом. Слезы просто текли ручьем, но она ничего не могла с этим поделать. Допив чай, и немного успокоившись, Марго убрала за собой все следы своего пребывания. Тихонько вышла из квартиры и уже бегом хотела вырваться из душного помещения, как вдруг глаза ее поймали одну странность: на входной двери не было замочной скважины, ручка была, а вот замка она не обнаружила. Привычка запирать дверь на ключ вывела ее из автоматизма действий, прояснила мышление и снова возбудила любопытство. Марго приоткрыла дверь и заглянула внутрь в квартире не было ни звука. Она снова вышла на лестничную площадку. Входная дверь там была единственной. Только вот походила она теперь на дверь в хозяйственное помещение: оббитая железным листом, с приваренной невзрачно окрашенной проволочной ручкой. Тут не было ни кнопки звонка, ни глазка, ни счетчика электроэнергии просто лестница вниз, ничем не отличающаяся от лестниц многоэтажек.
В конец, растерявшись, Марго опять возвратилась в квартиру. Дверь послушно открылась без скрипа и усилий. Внутри ничего не изменилось, все та же дорогая отделка, богатая мебель. Она прошла, заглядывая во все комнаты, намереваясь оповестить хозяина о том, что уходит, но квартира была совершенно пуста. Это напугало ее еще больше. Страха добавило еще и то, что за наружной обшарпанной дверью, на пыльной лестнице не было никаких следов. Марго мотнула головой, пытаясь привести себя в чувство. Она точно помнила богато отделанную кожей дверь с бронзовой, покрытой вензелями, табличкой штучной работы, глазок иностранного производства, пластинку домофона со встроенной телекамерой, яркий свет. А тут какой то проход на чердак. Марго неслась вниз, не разбирая дороги, но странное дело она запоминала каждый свой шаг, лица удивленных прохожих, даже количество оберток около урн, т.е. все. Она бежала так, словно хотела выбежать из собственного тела, и только вконец вымотавшись, вся мокрая от пота, позволила себе остановиться на ярко освещенной улице, среди толпы прогуливающихся людей. О возвращении в эту таинственную квартиру не могло быть и речи. Морок, какой то, добровольно пережить подобный ужас девушка не согласилась бы ни за что на свете.
Но на пятый день тело странным образом забеспокоилось. Появилось чувство опасности и потребность куда то идти стала просто непреодолимой. Как не сопротивлялась Марго собственной нездоровой тяге, но тело самостоятельно привело себя в порядок, выбрало из обширного гардероба строгий брючный костюм, благо экономические ресурсы родителей позволяли не только заплатить за эзотерические курсы, но и давали возможность побаловать себя массой других излишеств, и ровно в 18.00 оно предстало перед странной дверью. Все это произошло словно во сне. На пыльных ступенях лестницы ее следы тут же исчезли. Марго потянула дверь на себя, и та беззвучно отворилась. Как только она переступила порог, в коридоре вспыхнул яркий, но не резкий свет.
Проходи, не стой в дверях, Марго, донеслось до нее из дальней комнаты.
Она внутренне напряглась, не понимая, откуда он узнал ее имя. Марго стояла в прихожей и никак не могла сообразить: снять ей туфли или нет. В прихожей не висело ни одного зеркала, чтобы можно было поправить прическу. Она вспомнила, что и во всей квартире их тоже не было вот странность. Хоровод мыслей прервал хозяин квартиры:
Нет, это лишнее.
Марго передернуло от догадки да он мысли читает. Непроизвольно начал накатывать страх, но того наката мощи сегодня не было и это вселяло пусть маленькую, но надежду. Прихожая выглядела уютно, но все было какое то правильное, удобное, даже корзина для зонтиков выглядела изящной, притягивая взгляд. Марго хотелось рассмотреть дивные пропорции вещицы. Семь зонтов с разными массивными ручками, вырезанными из кости, камня, разных расцветок и размеров, доставляли поистине эстетическое наслаждение, даже не смотря на то, что цвет у всех был черный классический. Расслаблял и успокаивал вид плаща, висевший на плечиках. Одним словом, все предметы гармонировали между собой. Марго, несмело предельно аккуратно ступая, направилась через дверной проем в гостиную. Все, на что бы ни падал взгляд, было добротным, уютным и изысканным: мягкий диван, кресла, стоящие по углам комнаты, рисунки абстрактной разноцветной графики в современной тонкой серой раме. Удивительно подходила к драпированным шелком стенам люстра из множества хрустальных пластинок с алмазной огранкой, которые блистали всеми цветами радуги даже при неярком освещении. В гостиной, рядом с окном из современного металлопластика с вакуумными стеклопакетами, через которое можно было увидеть соседние дома и часть внутреннего дворика, была врезана балконная дверь. Но как такового балкона не имелось, только плита без ограждений и больше ничего. Марго потрогала дверную ручку и убедилась, что та не поддается. Одна странность следовала за другой. Столик, стоящий между двух кресел, явно был изготовлен «не у нас и не сегодня». Помимо этого, в гостиной стояли другие столики, совершенно разной высоты и сделанные из разного типа деревьев. Само их расположение в гостиной напоминало огромные подсвечники, только деревянные. В каждое такое творение была вмонтирована шестигранная пластина, инкрустированная окрашенными в разные тона кусочками причудливой формы того же дерева, что и сам столик. Марго подошла поближе и стала рассматривать один из этих шедевров. Мозаичный рисунок как будто ожил, изменился, задвигался. Казалось, что одни фигуры выделились, другие, наоборот, погасли. Взгляд выхватывал то одно, то другое. В сознании замелькали разнообразные формы, образы, и уже не поверхность столика была перед глазами, а далекие картины забытых снов, в которые все больше хотелось всмотреться и войти.
Марго перестала чувствовать свое тело. Оно стало каким то легким, невесомым, словно воздушный шарик. Девушка увидела большую красивую бабочку, порхающую от цветка к цветку, огромную поляну, покрытую великолепными цветами. Воздух был насыщен теплыми ароматами разнотравья, и она, маленькой девочкой, шла по зеленому шелковистому ковру из трав и цветов, среди нахлынувших звуков цикад, кузнечиков, шелеста ветра и солнечного света. Она шла босиком по влажной от росы земле. Все ее существо наполнилось умиротворением, покоем и беззаботностью. Больше ничего не хотелось искать, лечь бы здесь и стать травой, землей или бабочкой. Из этого состояния неизвестно откуда взявшейся картины счастья, настолько реальной, что мир обычной реальности казался серым и каким то нарисованным на оберточной бумаге, ее вывел голос и прикосновение. Перед ней стоял моложавый рослый крепкий мужчина, с проседью в темных волнистых волосах, бледным лицом. Аккуратная небольшая бородка заканчивалась клинышком. Дорогой костюм из добротной ткани, ладно сидел на фигуре спортивного типа.