Это психо энергетический барьер, своего рода фильтр, не позволяющий пройти дальше человеку с нечистыми намерениями и тяжелым сердцем. Если к нему подходит негативно настроенный человек, то он будет испытывать на себе крайне неприятные воздействия: головная боль, боли в животе, суставах, тошнота, головокружение, и в итоге страх, паника, желание быстрее выйти отсюда, сказал Наставник, мягко улыбаясь ученикам.
Ничего этого нет, просто какое то странное спокойствие и уверенность, что все пока идет правильно, сказала Тамара, глядя деду в глаза.
И у меня нет никаких негативных ощущений, но вот уверенности, что нужно идти дальше нет.
Почему? спросила Тамара.
Не знаю, просто кажется, что мы можем побеспокоить нечто
Когда кажется, креститься надо, махнула она рукой и подошла поближе.
Барьер был похож на тонко сплетенную световую решеточку, что казалось, ткни ее пальцем, и она порвется. По ней вверх вниз распространялись голубые искры, точно она была электрической. Андрей подошел к девушке и успокоился: поле решетки мягко покалывало его тело, словно он все его отлежал. Никакого внутреннего напряжения и беспокойства не было. Андрей просунул руку сквозь решетку и не почувствовал ничего, кроме леденящего холода.
Там как в склепе, брр, холодина, он вытащил руку обратно и потер, пытаясь хоть немного согреть.
Наставник взял его ладонь в свои руки, и, та мгновенно потеплела. Мало того, все тело наполнилось блаженным теплом и уверенностью. Тоже самое он проделал с Тамариным телом.
Там действительно очень холодно, сказал он, наполняя ее тело необходимой энергией.
Теперь его ученики стояли одетые, словно в воздушные скафандры термокамеры. Тело практически полностью охватывала плотная воздушная среда, оставляя между собой и кожей небольшое пространство, заполненное воздухом подземелья. Открытыми оставались только глаза.
Ты нас что, в космос собираешься запускать? хмыкнула Тамара, ощупывая «обновку».
Практически угадала. Это необходимые меры предосторожности для вас и для того, кто там сейчас находится. Биологическая среда, сконцентрированная вокруг вашего тела, может сильно ему повредить, также как и его вам.
Ох уж мне эти таинственные катакомбы, улыбнулся Андрей и опять сунул руку через решетку. Здорово, никакого понижения температуры.
Маг кивком головы показал ученикам следовать за ним. Все трое, осторожно ступая через психо энергетический барьер, вошли в просторное каменное помещение с огромными каменными колоннами, уходящими к самому потолку, который совершенно терялся во тьме. Помещение освещали всего два горящих факела с холодным пламенем у самого входа. Это было странное место, куда они должны были добраться пешком, чтобы своими глазами увидеть то, что предстало перед ними сейчас.
Посередине громадного помещения на каменной плите сидел человек. Самый обычный человек неопределенного возраста из за того, что волосы на его голове и борода отрасли буквально до колен. Тело его было настолько худым, что можно было рассмотреть практически каждую косточку тоненького скелета. Бледные, почти бело желтого цвета впалые щеки, словно перед ними в позе лотоса сидел мертвец. От долгого пребывания и добровольного заточения в каменном мешке ногти отрасли сантиметров на двадцать. Ветхая одежда, похожая на длинную холщовую рубаху, висела на костлявых плечах представителя человеческой расы. Присмотревшись получше, Тамара определила приблизительный возраст мужчины 33 35 земных лет. Но вот, сколько он уже так просидел со дня своего заточения, сказать она не могла.
Сидящий человек не вызывал ни отвращения, ни жалости, скорее это было похоже на трепетное сострадание и любовь, которую испытывали к соотечественнику его потомки. По земным меркам он был просто дряхлым стариком, но молодая кожа, крепкий скелет и отсутствие возрастных изменений говорили об обратном.
Он живой, прошептала Тамара одними губами, словно боясь разбудить сидящего. И мертвый. Это смерть? Он ведь не дышит.
Нет, малыш. Он, считай, живее всех живых, как это ни странно. Он дышит, но так медленно, что человеческий глаз просто не в состоянии зафиксировать движение грудной клетки. Все обменные процессы в клетках сохранены, только очень замедленны. Этот своего рода анабиоз человеческого организма называется самадхи. В этом состоянии человек как бы консервирует свое физическое тело на очень долгое время и переходит для работы на другой энергетический уровень. Он добровольно отказывается от земных желаний, посвящая свою жизнь помощи человечеству в целом.
Но ведь эта помощь практически незаметна, люди не меняются! запротестовали ученики.
Нет, меняются, но очень медленно. Нельзя резко вносить изменения в человеческую жизнь, людей тогда не останется. Человек очень хрупок по своей сути. Вот поэтому все изменения сначала происходят на тонком уровне и как отголосок, мощная волна постепенно распространяются на физический уровень. Сама наша реальность достаточно жесткая и фиксированная. Чтобы ее изменить, необходимо провести массу работы на других планах, не ломая того, что уже есть. Быстрые изменения в фиксированной реальности ничему не учат. Они способны породить лишь непонимание, недоверие и, как следствие, агрессию.
Этот человек русский, наш соотечественник. Долгое время он экспериментировал с собственным сознанием, искал наиболее оптимальные пути развития, чтобы потом передать все это людям. Есть уровни, когда эгоизм мага перестает иметь место. Он уступает чувству сострадания, всеобщей любви и самоотдаче. Когда этот человек решит вернуться в свое тело, он снова запустит все его процессы и поведает тем, кто захочет последовать за ним об ошибках, преградах, которые ему пришлось преодолеть в свое время. Таких людей, как он, очень мало, буквально единицы.
А он точно вернется? спросила Тамара, присаживаясь на корточки, чтобы посмотреть в закрытые глаза человека на каменной плите.
В свое время, обязательно. И поверь, нам всем будет, о чем с ним поговорить.
Андрей поднял вверх правую руку, прислонив ладонь к груди, и посмотрел в глаза тому, кто сумел добровольно отказаться от земных страстей. Но как у любого русского человека, у него осталось твердое ощущение того, что жизнь в физическом теле ничуть не хуже, а может даже намного лучше. Наверное, он что то не понял или просто не успел осознать. Но человек на плите вызывал огромное чувство благодарности и уважения, хотя на это ему было совершенно наплевать. Наставник понимающе положил юноше руку на плечо и сказал:
В тебе еще очень сильны противоречия и нет уверенности в правильности выбора пути. Дуальность, мой друг, не самая лучшая советчица во внутренних проблемах. Нам пора.
Он тоже приложил правую ладонь к груди и по старинному русскому обычаю немного поклонился. Потом взял Тамару и Андрея за руки, всматриваясь сквозь все преграды, которые они преодолели по дороге в таинственное подземелье времени, и одновременно восстанавливая их, чтобы ни один любопытный не сумел потревожить одиноко сидящего на каменной плите Человека, и сделал шаг
Путешественники оказались на своей уже успевшей стать такой родной поляне. Там все лежало так же, как они и оставляли: нетронутые продукты, развернутые спальные мешки. Маг выделил ученикам несколько минут на сборы, сам же пошел к ночной стоянке, протянул руку к земле, не касаясь ее поверхности, и снял магический знак, видимый лишь внутренним зрением. Ребята положили камни на место, стараясь максимально устранить все следы своего пребывания в прекрасном уголке природы.
Сейчас отправляемся домой. Вам необходимо чуть-чуть передохнуть и хоть немного осознать то, что вы успели увидеть и сделать.
Слова Наставника ученики поняли по своему: ваши приключения только начинаются, ребятки.
Глава II. Наследие древних магов
Хроно широкими шагами мерил свой рабочий кабинет, обставленный по последнему слову техники. Здесь были компьютер, принтер, сканер и даже ксерокс, которым он пользовался в очень редких случаях. Тяжелые красные шторы плотно закрывали огромные окна, и только один солнечный лучик умудрился проникнуть в это святилище потомка древних жрецов. Лучик настойчиво гулял по его угрюмому лицу, пытаясь немного напомнить о существовании жизни за пределами этой комнаты. Тяжелая мебель из красного дерева тоже была подобрана со вкусом. Мягкая темно коричневая обивка с золотистой бахромой нисколько не напрягали зрение, наоборот, именно этот набор достаточно тяжелых оттенков настраивал его на рабочий лад, который не прекращался ни днем, ни ночью. В середине комнаты располагался круглый массивный стол, на котором стояли три резных трехрожковых подсвечника. Напротив каждого стояло по стулу, скорее напоминающему небольшое кресло с мягкими подлокотниками. На противоположной от окна стене висела огромная картина в раме из того же красного дерева. На правой и левой планке рамы были искусно вырезаны магические символы, позволяющие использовать картину в разнообразных целях: начиная от обычного векторного телепорта, заканчивая хранилищем старинных египетских артефактов. На картине был изображен сам Хроно в полный рост: красная с оранжево золотистыми планками шелковая мантия спадала вниз тяжелой волной, темные с проседью волнистые волосы почти касались широких мускулистых плеч. В руках он держал небольшой жезл камертон в форме змеи о двух головах. Вид картины напоминал жрецу о том, что и он был когда то молод. Однако с возрастом Хроно сумел сохранить в себе все те качества, которые нарабатывал годами: острый живой ум, харизматичность, прагматичность и многое другое. Только сейчас он выглядел не таким уж спокойным, внутри постепенно разгорался настоящий огонь жажды активных действий, а не пассивного наблюдения. Этот огонь жег изнутри, пробивая себе дорогу все выше и выше, и только волевое усилие Хроно не позволяло пламени захватить все его существо.