«Если мне нужно остановить Аримана, как мне сделать это изнутри его разума?»
«Изнутри»
И с этой мыслью город стал ближе, вырастая у нее на глазах. Она сделала шаг, не сводя с него взгляда, пока тот раскидывался за ближайшим барханом. Город вырос так, как будто один ее шаг был тысячей. Она ступила еще раз, и еще, и еще, и еще, каждое ее движениеразмытое пятно, песокклубящееся облако у нее за спиной. Башни поднимались все выше и выше. Солнечный свет заиграл на окнах и мостиках из бронзы, и вот она уже бежит, сама не зная почему, песок жалит ей глаза.
Иобель застыла. Ее босая нога стояла на мраморной ступеньке, приятно холодившей кожу. Дворец воспоминаний Аримана исчез. Ему на смену пришел город из черного стекла. Башни вздымались и опадали, словно разбивающиеся об утес волны. Мостики и каменные здания изменялись. В стенах распахивались и исчезали двери.
Мгновение Иобель колебалась, а затем начала подниматься по ступенькам. В конце лестницы ждали распахнутые двойные створки. Приблизившись, инквизитор увидела, что они висят на петлях, их черное дерево растрескалось и состарилось. Двери выглядели так, словно когда-то играли значимую роль, но оказались погребены под вещами куда более важными. Оказавшись у порога, она подняла глаза. Знания, изваянные в виде камней и опор, тянулись к далекому солнцу.
«Где это началось? подумала она и поняла, что у нее в руке снова очутился обломок резного дерева. Где все началось для Аримана?»
Иобель переступила порог и оказалась в прохладной тени. Она пошла по мраморным коридорам. Через окна, прикрытые сетками, струился солнечный свет. По плитчатому полу бежали трещины. Она проходила мимо створок из крашеного дерева, шероховатого железа и вихрящегося стекла. Каждая была отличной от других, каждая была уникальной. Она узнала коридоры и их холодный пыльный запах, пусть даже никогда раньше не видела ни одной из этих дверей. Чем дальше Иобель удалялась от входа, тем сильнее в ней разрасталось странное чувство уюта. Она уже бывала здесь прежде, это место было ей знакомо.
Инквизитор выбирала повороты не глядя, без раздумий поднимаясь и спускаясь по лестницам, но ни разу не сумела дойти до края города воспоминаний, впереди были только новые коридоры и двери. И запах пыли времен.
Из-за дверей доносились звукиголоса, крики, плач. Она узнавала их, ибо проходила эти этажи прежде. Она не глядела на деревяшку, которую когда-то дал ей мальчик у костра в пустыне. Теперь Иобель знала, что это такое. Ей стоило догадаться раньше.
По дороге она нашла несколько разбитых створокнекоторые без косяков, некоторые снятые с петель, некоторые расколотые надвое, словно от удара топором. Ни на одной из них не было резьбы в форме птиц или солнца, и она не нашла ни единой целой двери, которая бы сходилась с тем куском, что она сжимала в руке.
В конце пути оказалась черная створка, нашедшая ее первой. Иобель свернула за угол и увидела ее. Она была обсидиановой, ее поверхностьотполированной до зеркального блеска, без ручек или петель. Она словно манила Иобель к себе. Женщина ощущала позади нее что-то, от чего у нее по коже бежали мурашки и смывало мысли о том, что она делает. Она поняла, что стоит перед створкой, протягивая руку к ее жидко-черной поверхности.
Тайны, раздался голос позади.
Она обернулась. В противоположной стене зияла дыра. Разбитые и расколотые куски черного дерева обрамляли вид на широкий балкон и раскинувшуюся за ним пустыню. На краю балкона сидела небольшая черноволосая фигурка, подбрасывавшая в воздух и ловившая разноцветные камушки. За ним она увидела отпечатки ног, пересекавшие далекие дюны.
Тайнывот что за этой дверью, сказал мальчик. Он подбросил камушек в воздух, и тот застыл перед ним. Он повернулся к ней и открыл глаза. Камушек упал. Он поймал его, не сводя с нее взгляда. Тебе не стоит видеть их. Вот почему онитайны.
Инквизитор пристально посмотрела на него, а затем на разбитую дверь между ними. По треснувшей панели, свисавшей с остатков косяка, поднимались птицы. Она достала из кармана свою деревяшку и протянула ее, держа между большим и указательным пальцами.
Твое?
Мальчик фыркнул:
Просто кусок двери.
Иобель перешагнула разбитый косяк и пересекла балкон. Мальчик свесил ноги через край, когда она присела возле него.
Начало всего?
Мальчик кивнул и улыбнулся, но улыбка на юном лице принадлежала старику.
Да.
И конец.
Он пожал плечами и окинул взглядом пустыню. Инквизитор посмотрела тоже. В пространстве между дюнами и небом расцветало черное пятно.
Шторм сказала Иобель и нахмурилась, когда на горизонте вспыхнула молния.
Ноздри наполнились теплым ароматом электрического разряда.
Я бегу впереди этого шторма, сказал мальчик, вновь подбросив и поймав камушек. Он огромен, настоящее чудовище.
Если эта комнатачасть воспоминаний Аримана, что значит этот шторм?
Мальчик лишь пожал плечами. Он смотрел не на нее, но на два небольших камушка, которые катал между пальцами. Иобель заметила, что оба они были вовсе не гладкими, а вырезанными в форме скарабеев. Лицо мальчика дернулось и нахмурилось пуще прежнего.
Онмой брат, знаешь ли. И кем бы еще он ни был, этосамое главное. Его глаза расширились, когда он посмотрел на нее. Онмой брат.
Ты это всерьез, затаив дыхание, сказала она, да? Ты не воспоминание о воине из легиона. Тынастоящий брат Аримана, его брат по
Крови, закончил вместо нее мальчик. Да, хотя я был и его братом по легиону, но это случилось позже. Мы родились тут, в Архамидской империи Терры. Он посмотрел на приближающийся шторм. Наше крошечное царство поклялось в верности Повелителю Человечества, когда Он превратил Терру в Тронный Мир Империума. Мы отдали Ему свою верность, и отдали Его Великому крестовому походу своих детей. Мы стали маленькой частью великой мечты. Он прервался и закусил губу, направив взгляд на что-то, что видеть мог только он. Нас обоих отдали в легион. Мы перенесли испытания вместе и лишились своей человечности тоже вместе. Мы познали войну, и честь, и воинское братство вместе.
Он остановился и положил камушки-скарабеи на пол возле себяодин синий, другой зеленый.
Увидев камни, Иобель нахмурилась и покачала головой:
Когда я была живой, то прочла все существующие записи о Тысяче Сынов. В них не упоминалось о родном брате Аримана. И я не видела тебя в других его воспоминаниях.
Мальчик рассмеялся, и смех его был звонким и чистым.
Базовая природа реальностиутрата, медленное изменение и еще более медленный распад. Этот закон действует и на знание тоже. Во время моей жизни на Терре были руины, странные монолиты в песке. Никто не знал, кто их создал или как долго они стояли. Может, они насчитывали века или даже тысячелетия. Никто не знал ответов. Никто даже не знал, где начинать искать ответы.
Он замолчал. На горизонте вспыхнула ветвящаяся молния.
Как тебя зовут? спросила Иобель.
Ормузд, ответил мальчик. Меня звали Ормузд.
Кнекку бежал по Лабиринту. Авениси впереди него был размытым пятном меха и мышц. Он чувствовал, как биение сердец в груди замедляется.
Сколько еще?! крикнул он.
Авениси не ответил. Мимо них проносились хрустальные стены и ступени. Их преследовали голоса и отражения. Слова Магнуса были топотом его ног и дыханием.
Рубрику не остановить, сказал Магнус.
Должен быть
Ее не остановить, ибо она уже началась. Слова заставили Кнекку замереть, застыть. В мире, где твое тело лежит с кинжалом в сердце и замерзшей в воздухе кровью, она началась девяносто одну секунду назад.
Стены Лабиринта вопили и менялись. Коридоры разделялись. Перед ним открывались и исчезали двери. Полы и потолки вращались, пространства складывались подобно оригами. Единственной точкой стабильности был Авениси перед ним, чей мех переливался.
Ее можно остановить, сказал он. Мы можем разрушить Круг, уничтожить
Это не сработает, оборвал его Магнус, качая головой. У этой Рубрики теперь есть собственное ускорение, ускорение, благодаря которому, так или иначе, она достигнет конца. Варп не допустит иного исхода.