Я теперь вместо него. Уволился Рэйси, и правильно сделал, за такие деньги рулить куда-то ни свет ни заря э-эх
Вертухай слегка расслабился. Не от слов водителя, от того, как они были произнесены. Не чужак, говорит с типичным акцентом уроженца Хармонта И лицо вроде смутно вспоминается, хотя имя в памяти не всплывает Такое часто случается в небольших городах: вроде и не знакомы люди между собой, но столько раз пересекались на улицах, в магазинах и прочих местах, что подсознание докладывает: свой!
Водительс пышными усами, широкоплечий, спецовка едва сходится на грудипротянул пропуск. Немедленно пластиковый прямоугольник был переправлен охранником в караулку для проверки через маленькое, только кошке протиснуться, отверстие в бронестекле.
Пассажирское сиденье в кабине пустовало, но внизу, в ногах, там лежало нечто, показавшееся охраннику рыжим ворсистым пледом, большим и небрежно скомканным. Рыться в грязном тряпье не хотелось и даже спрашивать, для чего оно здесь, не хотелось.
Страж ворот обернулся к караулке, ожидая увидеть пропуск, вновь появившийся в поддоне под окошечком, и успокаивающий кивок напарника: все, дескать, в порядке. Не увидел ни того, ни другого, но удивиться или встревожиться не успел. Уловил боковым зрением какое-то движение, дернул в ту сторону головой и понял, что к ней летит кулакогромный, заслонивший весь мир Это стало последним зрительным впечатлением охранника. Как пришел в движение «ворсистый плед», он уже не видел.
Тем временем владелец укороченного «Штайра» досматривал кузов. Фургончик был грузопассажирский, с окнами, но скудное рассветное освещение заставляло напрягать зрение, кое-как охранник разглядел, что впереди, спиной к нему, сидят двое рабочих в спецовках, а вдоль стен разложены их причиндалы: инструменты, раздвижная стремянка, какой-то толстый не то шланг, не то кабель.
Пропуска к проверке! скомандовал охранник.
Рабочие никак не отреагировали. Задремали по дороге, похоже. Неудивительно в такую-то рань
Не спим! Достаем пропуска! прозвучало на порядок громче.
Один работягабыл он покрупнее, помассивнее коллегиповернулся вполоборота.
«Что у него на голове? не мог взять в толк охранник. Натянул противогаз? Или маску хоккейного вратаря?»
Он взялся за фонарь, но не включилсо стороны кабины послышались звуки подозрительные звуки удар? падение тела?
Реакция охранника была мгновенной и рефлекторнойон схватился за «Штайр». Однако не выстрелил и даже снять с предохранителя не сумел. Толстый не то шланг, не то кабель, не то патрубок, на который охранник внимания не обращал, внезапно и стремительно пришел в движение.
Мгновениеи руки оказались прижаты, прихвачены к телу витками «шланга». Живая смирительная рубашка усилила напор, охранник услышал хруст своих ломающихся костей, попытался завопить от дикой боли и не смогсловно бы гидравлический пресс выдавил весь воздух из грудной клетки. Вместе с ошметками раздавленных легких.
Еще один виток захлестнулся на шее, сдавил. Подбородочный ремень лопнул, шлем слетел с головы. Треск шейных позвонков показался громким, как ядерный взрыв, и сопровождался соответствующей вспышкой Для охранника все закончилось.
Третий их коллега оставался в караулке, в полной безопасности. Так он считал, и так считали люди, сочинявшие инструкцию для процедуры досмотра въезжающего транспорта. Обоснованно считали: стены и дверь способны устоять перед направленным взрывом, бронестекло немногим уступает им в прочности, а наступательные возможности под стать оборонительнымесли что-то пойдет не так, есть опция одним нажатием кнопки уничтожить людей на площадке для досмотра, а их технику превратить в груду металлолома.
Третий действовал по стандартной и рутинной процедуре: принял пластинку пропуска, провел ею над сканером, бросил взгляд на экран, ожидая, что там сейчас появится усатая физиономия водителя, его имя и прочие данные.
Не появилось ничего.
Охранник повторил процедуру, стараясь делать все максимально аккуратно. Не помогло. Экран остался пустым. На сканер грешить не стоило, скорее проблема с пропуском Электрикам-аварийщикам размагнитить пропуск легче легкого, такая уж работа, вокруг них вечно хватает источников СВЧ-излучения и сильных магнитных полей.
Но фургончик теперь сквозь ворота не проедет, не положено. По крайней мере не сразу проедет. Придется вызывать начальника караула, заполнять кучу служебных бумаг, и вообще остаток смены пройдет куда более хлопотно, чем предполагалось
Он повернулся к окну, чтобы вернуть пропуск и сообщить неприятное известие. Увидел отлетающего от кабины коллегу и понял, что насчет проблем угадал. Но масштаб их приуменьшил.
Фургончик закрывал обзор, не позволял толком разглядеть, что творится вокруг него. Но две камеры выдавали на два экрана полную картину происходящего.
Картина была такая: один соратник неподвижно лежал, не то мертвый, не то оглушенный; водитель покинул кабину и занимался непонятно чемзастыл, глаза прикрыты, лицо сосредоточенное Второй охранник тоже лежал, упакованный в странный кокон, живой, пульсирующий, наружу торчала только голова, лишившаяся шлема: лицо искажено, рот распахнут в безмолвном крике.
На экранах центрального поста охраны дежурные вообще-то наблюдали эту же картинку. И уже обязаны были врубить сигнал общей тревоги.
Отчего-то не врубили
Третий охранник еще не до конца осознал происходившее, а пальцы его на автомате делали свое дело: подковырнулине сразу, со второй попытки, прозрачный пластиковый щиток, прикрывавший большую красную кнопку.
Долю мгновения третий колебался, его сослуживцы могли еще быть живы Потом увидел, как изо рта спеленутого охранника хлынула струя крови, и вдавил кнопку. Она была очень тугая (еще одна страховка от случайного нажатия), но все же поддалась и с громким щелчком ушла в глубь панели.
От нажатия должен был сработать мощный импульсный разрядник, нечто вроде огромного электрошокера, все, находившиеся на площадке, будут убиты или оглушены, любые их девайсы и гаджеты сгорят, транспорт потеряет способность к самостоятельному передвижению.
Одновременно должна была включиться сирена общей тревоги, почему-то не включенная с центрального поста.
Ничто не сработало и ничто не включилось. Результат нажатия исчерпался громким щелчком.
Такого не могло случиться, все цепи продублированы Однако же случилось.
А затем произошло нечто еще более удивительное: массивные металлические створки ворот сами собой поползли в стороны. Охранник изумленно уставился на тумблер, управлявший ими. Тот находился в нижнем положении, блокирующем створки.
Взгляд вертухая лихорадочно метался между кнопкой и тумблером. Но сам он оцепенел, превратился в статую, шутки ради наряженную в камуфляж. Хорошо, когда пункты инструкции вбиты в подкорку и не надо терять драгоценное время в мозголомных раздумьях, все продумано заранее Но когда и если стрясется нечто, автором инструкции не предугаданное, беда. Процессор у исполнителя зависает.
Постовой завис не надолго, секунды на две или три, но были они критическими, последними, когда еще можно было как-то переломить ситуацию.
Из прострации охранника вывел звукне то скребущий, не то шуршащий. Источником звука оказалось окошечко, куда так и не вернулся попуск.
В окошечкоа сквозь него и кошка бы пролезла лишь самая подтощалаяпротиснулась плоская голова. И на глазах меняла форму, округлялась, принимала относительно человекообразный вид. А за головой в караулку уже проползало узенькое тело с прижатыми к нему ручками, снаружи переходившее в длинный чешуйчатый хвост.
Охранник метнулся за личным оружием. И даже успел его схватить, и снять с предохранителя, и дважды нажать на спуск Прошли пули мимо или же не сумели остановить змеевидное существо, он не понял. Автомат был выдран из рук, и для его владельца все закончилось очень быстро.
Створки ворот окончательно разъехались в стороны. Путь к клинике стал свободен.
Водитель хозяйственно прибрал «Штайр», валявшийся рядом с изломанным телом в униформе. А прежде чем вернуться за руль, сдернул с верхней губы и отбросил в сторону пышные усы. Ио, чудо! обернулся Петром Пановым по прозвищу Питер Пэн.