Владелец Ортенберии и всех открытых земель Иаван готов выслушать тебя.-
Громкий голос стоящего у ступеней бородатого дородного жителя в темном одеянии до пола, с пушистой полоской по краям и массивной золотой цепью на обширной груди, выводит Ину из оцепенения.
Ты человек, понимание яркой вспышкой бьет по сознанию. Еще не веря себе, Ина делает шаг на ступеньку, не отрывая взгляд от лица стража. Нет, она точно не ошибается. Воины реагируют мгновенно, срываясь со своих мест ей навстречу. Иаван поднимает руку, останавливая воинов, они так же молниеносно занимают свои места у ступенек, замирая с каменными лицами. Не матильда, Ина теперь понимает, женщина из другого кресла со снисходительным любопытством наблюдает за происходящим. Иаван встает и идет навстречу Ине. Он останавливается на ступеньке прямо перед ней, высокий и сильный нависая над ней, с усмешкой заглядывая в лицо. Разворачивается, поднимая рукой светлые волосы, и тихо произносит: у меня разве есть хвост, как у стража?
Ина молчит. Происходящее сейчас с ней этого не могло быть, более того, оно просто не возможно, не допустимо, немыслимо, нереально, необъяснимо Она в мире людей!
Моя мать, Америя, обращается громко Иаван, оборачиваясь, к женщине в кресле, представляю тебе нашу гостью. Хранительница Ина из далеких земель. Таких далеких, что тебе этого даже не представить, тут же он разворачивается к находящимся в зале, его голос звучит еще громче, чтобы его слова могли слышать в самом отдаленном углу просторного зала, прошу любить и жаловать! Она очень знатна у себя на родине, и я требую самого почтительного отношения к нашей гостье.-
Ина снова оглядела зал, людские лица и опять любопытство, откровенное, совсем нескрываемое изучение. Перешептывание и непонятные ухмылки. Что-то настораживающее и даже враждебное исходило от массы незнакомых людей, и Ина вдруг ощутила дрожь во всем теле. Холод ли пронизывающий этот огромный мрачный зал заставил трепетать ее или потеря ощущения пульсирующей энергии, с которой она всегда взаимодействовала в Гармоничном мире, но обтекающих тело потоков которой, она совсем не чувствовала сейчас. Она уже не смогла сдерживать дрожь, неудержимо сотрясающую ее тело, и Иаван понял. Он резко снял с себя свободное одеяние с пушистым воротом и накинул на плечи Ины. Согретое теплом его тела одеяние передает это тепло Ине, гася бьющий ее озноб. Она машинально схватывает длинные полы руками, кутаясь в него, словно прячась в нем от непомерного любопытства десятков глаз следящих за ней из глубины полутемного зала. Хрупкая Ина оказалась вся закутанная этим согревающим одеянием, низ которого лежал на полу, закрывая ее голые ноги в сандалиях. По залу прошелестел легкий вздох и перерос в возбужденный шепот.
Видишь, надменно обратилась к ней мать Иавана, теперь ты по всем правилам почетная гостья, на тебе шуба с плеча самого Владельца всех открытых земель.-
Все смотрели на нее, явно ожидая от нее каких-то действий, но Ина, вцепившись в края такого греющего мягкого одеяния шубы, стояла под любопытными взглядами молча и не шелохнувшись.
Это твоя гостья, Америя, теряя интерес к Ине, Иаван разворачивается к Америи, а у нас церемонии окончены, солнце скоро сядет.-
Его голос громок. Он уже обращается к внимательно наблюдающем за происходящим на возвышении, жадно ловящим каждое слово произнесенное Владельцем людям, наполняющим огромный зал: идем на луг у реки жечь костры, водить хороводы, да пить хмельные меды. Последние дни яркого солнца перед долгой зимой. Начало времени пляшущих костров. Надо урвать их все и использовать по полной.-
Иаван, снимает с головы обруч власти и небрежно бросает в руки седого человека, который почтительно кладет его на специальный резной столик, увенчанный красной бархатной подушкой. Владелец сбегает со ступенек мимо Ины, закутанной в его шубу, широкими шагами уверенно идет к двери. И тут, словно взмахом руки с толпы людей, наполняющих зал, снимают почтительное оцепенение. Всё приходит в движение. Большинство людей с визгом и хохотом, шумной толпой следуют за ним. И уже слышны гнусавые пронзительные звуки и громкие удары неизвестной Ине природы.
Опять много дудок и барабанов, да еще надоедливые шуты, надменно бросает мать Владельца вслед удаляющейся из зала толпе, воевода, задержись, тут же обращается она к седому человеку с благородным лицом. Он единственный, как отметила Ина, вооруженный человек в этом зале, кроме воинов со странными лицами. Человек с почтением прикладывает руку к груди и склоняет голову.
Проследи, будь любезен, чтобы не оплошать, как в прошлогодний прием молодой поросли знатных родов. Всего полмесяца начала осени гостят они в обители Ортенберии, а хлопот не оберешься. Мне дела нет, случись, что с кем из них, но молвы за спиной не хочу. Сына не остановить, да и желания нет неволить молодежь в скуках стен обители, пусть развлекаются в свое удовольствие перед последним праздником выбора своей судьбы. Многие из них уедут отсюда степенными обвенчанными особами, а я помню свои юные лета, и нет охоты быть им в веселье препятствием, но Америя многозначительно вздохнула, прямо глядя на седого воеводу, многие меры хмельнопитию не знают, в прошлый год младшенький из рода владельцев Срединных земель за русалкой погнался, так и не нашли труп, чтобы с почестями похоронить. Усиль сегодня охрану, да постарайся, чтобы не очень заметны твои молодцы были.-
Воевода молча поклонился и, развернувшись твердой походкой воина, направился к двери зала.
Члены совета правительницы, все свободны, восклицает Америя и оставшиеся в зале люди, в просторных одеяниях с пушистыми широкими полосками по краям, почтительно кланяясь, прижимая руку к груди, покидают зал. Наконец, в зале остаются только Ина, Америя и воины со странными, словно окаменевшими, похожими на статуи темными лицами. Ина все время косится на них. Чудные они, непонятно ей свое предубеждение к этим живым статуям, что смущает, а ведь смущает Америя поднимается из своего кресла.
День к вечеру, гостья, она хлопает в ладоши. Из-за занавеси, закрывающей небольшую дверь, вплывает в комнату крупная пожилая женщина с надменным не менее, чем у самой правительницы лицом, в глухом темно-сером платье, так похожим на балахон Смотрителя растений. Лицо плотно обвязано платком, концы которого завязаны на затылке. За ней, наклонив голову, пряча от всех глаза, движется молодая девушка с длинной косой в темно-синем одеянии поверх белоснежной рубашки, украшенном разноцветной тесьмой, и встает перед Америей, почтительно склонив голову, не смея даже поднять глаз на правительницу.
Ладно, гостья, благодарить Владельца за подарок в ваших краях, видимо, не принято, надменно произносит мать Владельца, обращаясь к молчащей Ине, поймем на этот раз, путь у тебя был долог, не будем тревожить тебя скорыми расспросами, твоя девушка покажет тебе твою опочивальню и поможет тебе в приготовлениях ко сну, если понадобится, принесет тебе в покои еду.-
Девушка идет по залу к выходу, услужливо оглядываясь, не отстает ли от нее гостья владельцев. Ина, не торопясь, следует за ней, краем глаза замечая, как в маленькой боковой двери пропадает стройная фигура правительницы, сопровождаемая пожилой чопорной женщиной. Человек у дверей, забравший у Ины лук и колчан, молча передает их девушке.
А дальше по длинным мрачным коридорам, освещенным тусклым неровным светом факелов, лестницам, опять коридорам, девушка выводит Ину на открытую галерею, через проемы каменных арок в стене которой, видно серое низкое небо чужого мира, над серым сумраком быстро надвигающейся осенней ночи. Они снова ныряют в глубину освещенного факелами коридора и, наконец, девушка распахивает перед собой дверь. Она быстро проходит внутрь помещения, привычно зажигает толстую свечу в центре широкой чаши массивного высокого металлического светильника у каменной стены покоев. Ина осторожно входит в небольшую комнату и оглядывается.
Вот мы и в угловой башне, ваши покои, объясняет девушка, видя как осторожны движения Ины.
Четким силуэтом предстает в огромном зеркале перед Иной ее отражение. Она быстро отводит глаза. Ее, привыкшую в Гармоничном мире смотреться только в свое отражение в водах Окраинного озера, оно смущает и даже пугает.