Я ждал, когда наступит полночь, а темнота ждала меня. Темнота Я боялся ее с раннего детства. Боялся так сильно, что до 15 лет спал с включенным светом. Ведь когда спальня погружалась в кромешный мрак, мне чудились скрытые за этой непроницаемой пеленой тьмы кошмары. Придуманные мной и подсмотренные в дешевых голливудских фильмах. Чудовища и привидения, лицо, проступающее сквозь серую белизну потолка, и зубастые меховые шарики, затаившиеся под кроватью. Им был нужен я. Мальчишка, накрывший голову одеялом. Крепко зажмуривший глаза и закрывший уши. Тогда это еще могло помочь. И, хоть в безвестно канувшем детстве страхов было куда как больше, я знал способ с ними справиться. Притвориться, что ничего кроме пространства под одеялом не существуеткак просто, правда? Но теперь этот проверенный метод был бесполезен. Я не верил никомуи себе в том числе. Оставалось только думать, напрягая извилины до пульсирующей боли в висках. Пусть так, если иначе нельзя
Мысли роились в голове, как стая назойливых мошекхаотично, но сохраняя видимость порядка. Как мартышки, запертые в клетке Я думал Что связывало меня с моей никчемной жизнью? Да то же самое, что и любого другого человека. Страх. Я боялся умереть, боялся потерять то немногое, что у меня все-таки было. Я боялся высоты и пауков. Первого потому, что мог упасть вниз. Второгопотому что эти насекомые вызывали у меня глубочайшее отвращение. Ведь что такое страх? Есть много определений, но мне больше нравится собственное
Страх есть надежда.
Страх смертинадежда на то, что ты будешь жить. Страх поражениянадежда на то, что ты сможешь выиграть. Боязнь пауковнадежда на то, что тебе не придется иметь дела с этими тварями. Пока есть надеждаесть страх. И только отчаяние делает человека поистине бесстрашным
Но я пока надеялся. И поэтому очень сильно боялся. Не давал себе услышать то, что происходило вокруг. Не замечал даже пыли, испачкавшей руки, не замечал затхлого воздуха, не обращал внимания на затекшие мышцы. И еще я думал Думал, что страх происходит из неуверенности. Что этолишь ответная реакция психики на несовершенство мира. Инстинкт, в своем роде. Как у животных Забавно, но мы, люди, мало чем от братьев наших меньших отличаемся. Да, да, инстинкт Страхэто, в первую очередь, защита. Способ выжить и произвести на свет потомство. И, вместе с тем, идеальное орудие пытки Уж кто-кто, а я знал это лучше, чем многие.
Пытка, пытка Ожиданием страха. Предчувствием ужаса. Слабым привкусом надвигающегося ночного кошмара. Сперва я винил во всем дом, хотя и не был настолько наивен, чтобы считать его живым. Мрачная, гнетущая атмосфера полузаброшенного здания, обросшего леденящими кровь историями, как корабль обрастает ракушками. Есть чего испугаться. Есть повод испугаться Именноповод. Скоро я понял, что место не играло абсолютно никакой роли. С тем же успехом я мог сидеть в фешенебельном номере сверхсекретной гостиницы, оборудованном самыми совершенными средствами защиты, с ротой телохранителей под рукой И точно так же бояться, как боялся сейчас. Да, место не имело значения
Потому что моим палачом был я сам.
И так может продолжаться очень долго. Пока я не сойду с ума Либо пока не наступит полночь. Все это время я буду куклой, танцующей на ниточках первобытных чувств. И после, если это после вообще будет, ничего не изменится. Я буду пленником, но не запертой комнаты в старом здании, а собственного сознания, не верящего в реальность мира. Хочу ли я такого исхода? Конечно, нет. Пусть я упрямый и твердолобый. Пусть я часто ошибаюсь. Но я хочу жить. А не существовать, как было до сих пор.
Я не знал, сколько осталось до указанного времени. Может, оно уже наступило Хотя, это навряд лия бы сразу почувствовал. Значит, пока у меня есть некоторое количество секунд, скованных в минуты. Вполне достаточно, чтобы успеть увидеть настоящую реальность Я встал, отряхнул пыль с одежды и ладоней, прислушался. Мои уши стали так же чувствительны, как и мои оголенные нервы. Я не мог различить очертания теней в полумраке комнаты, но мог уловить любой, даже самый тихий, шорох. Если опасность существуетсначала будет звук. А если и нет То глаза мне все равно не помогут.
Слушая окружающее пространство, я буквально слился с ним. Мне казалось, что могу по звуку определить, где находится шкаф, где учительский стол, где несчастный засохший цветок. Прямо как летучая мышь, видящая ушами. Подобно этому маленькому вампиру я ждал шума, любого, чтобы сориентироваться, понять, что мне делать. Хоть стук капель воды, протекающей из ветхой трубы, хоть приглушенное завывание ветра, отделенного от меня пыльным стеклом, хоть скрип деревянного пола, стонущего под моей тяжестью. Хоть что-нибудь! Но тщетнозвуки отсутствовали, как класс.
Не знаю, сколько продолжалось это напряженное ожидание. Одно могу сказать точнооно выматывало. Я чувствовал себя как после пятикилометрового кросса с рюкзаком, набитым кирпичами, за спиной. Капельки пота скатились по лицу, оставляя мокрые дорожки. Было щекотно, но я не решался шевельнуть даже рукойведь это могло нарушить тишину. Я даже дышать громко боялся, чтобы не пропустить какой-нибудь важный звук. Топот шагов по лестнице или шорох, похожий на шуршанье особенно наглой крысы, скрип половиц или жалобный визг заржавевших петель Я не знал, что именно будет, не мог знать. И от этого силы испарялись с удвоенной скоростью.
Когда я уже не мог терпеть и начал считать секунды, когда я уже почти отчаялся Окружающую тишину убил один-единственный звук. Громкий и резкий Источник был рядом, максимум в десятке метров от меня, а сам звук походил на падение. Словно что-то свалилось вниз, грохнув по моему обостренному слуху, как взрыв. Я вздрогнул, едва не подпрыгнув на месте и, позабыв о добровольном моратории на шум, посмотрел в нужную сторону. И увидел то, чего не заметил с самого началахлипкую деревянную дверь, ведущую в подсобку.
Наверное, там хранились учебники, плакаты, тетрадки когда здание было школой. Наверное, туда сваливали коробки от оргтехники и прочий ненужный хлам когда здание было госучреждением. Что было в той комнатушке, когда здесь жили люди, я не знал и предположить не мог. Разве что швабры, да тряпки Живо представив помещение пять на три метра, до потолка заваленное рухлядью, я усмехнулся. И тут же похолодел, поняв, что мне придется пойти туда и посмотреть, что именно упало. Может, швабра, а может Может, там было чудовище, которое сейчас вышло из спячки. Бредовая мысль, но и ситуация была мягко говоря нестандартной. Так что, никуда я не денусь
Ожидая подвоха от каждой тени, натыкаясь на парты и сдерживая шипение, когда острый угол столешницы с силой впивался в ногу, я шаг за шагом приближался к злополучной двери в подсобку. Мысленно я надеялся, что она заперта, что мой поход закончится на том, что я подергаю за ручку и уберусь восвояси. Маленькая слабость Но сила сейчас не имела смысла. Как можно победить несуществующее? Вот то-то же Я остановился в метре от двери и вновь прислушался. Стоял долго, может быть, минуту или две, надеясь, что будут еще звуки. Но их не было, если какое-то чудовище и ждало меня в подсобке, то оно явно затаилось. Понятно, с какой целью
Потом я положил ладонь на ручку двери. Правда, глагол положил здесь не совсем подходит. Я тянулся своей конечностью, будто любопытный ребенок к огню, медленно, стараясь оттянуть момент прикосновения как можно дольше, словно это могло что-то изменить. Потом еще минуту стоял, не решаясь дернуть за ручку, чувствуя приятный холод металла и слушая тишину. Я надеялся, что дверь заперта но, когда я чуть-чуть надавил, ручка легко поддалась, негромко скрипнув. Дверь сдвинулась на пару сантиметров, обнажив узкую полоску лунного света. Больше ничего отсюда разглядеть было невозможно, чтобы разобраться с источником зловещего грохота, придется войти внутрь.
Я тяжело вздохнул, попытавшись успокоить мысли, разбежавшиеся как испуганные мыши при виде кошки, и приоткрыл дверь еще чуть-чуть, успев удивиться тому, откуда в подсобке окна. Глаза болели, метаясь от света к тьме, я всматривался в неясные очертания предметов, но тщетно. Тогда я открыл дверь полностью и остановился на пороге, сразу весь обратившись в слух. Если здесь была опасностья успею среагировать Или, хотя бы, попытаюсь. Но тишина словно играла со мной в догонялкипричем я догонял, а она убегала