В вагончике действительно царила приятная прохлада, и было немного темновато, поскольку свет мог проникать внутрь лишь через два небольших окошка не пыльных и не затянутых паутиной, как это часто бывает в помещениях, где проживают исключительно мужчины. Везде чувствовалась женская рука: на электрической плитке (а источником электричества, по всей видимости, служил небольшой генератор, дружелюбно тарахтевший где-то неподалеку) стояла белая эмалированная кастрюлька, в которой что-то ароматно и аппетитно булькало. Пол был чисто выметен, у каждой из четырех кроватей лежал потрепанный коврик. В полевых условиях царил уют домашнего очага девушки постарались ровно настолько, насколько это в принципе было возможно в условиях недостатка воды.
Ну, вот мы и дома! радостно сообщил Арсеньев и плюхнул свой рюкзак на кровать, стоявшую прямо у выхода и застеленную ярко-красным покрывалом в белую клетку.
Я буду спать с вами? спросил я у Паши и огляделся, пытаясь вычислить, какая из кроватей не занята.
Да, вот Ваше место, указал мне на кровать у окна внезапно вошедший Бородин. Думаю, так будет удобнее нам всем, и он начал расстегивать свою пеструю рубашку, давая понять, что пора приступать к работе. Солнце было в самом зените.
Я открыл саквояж и быстро переоделся в серую футболку и шорты защитного цвета свою обычную форму одежды, предназначенную как раз для работы на жаре. На пороге снова возник улыбающийся Арсеньев:
Вы готовы? Пойдемте, я познакомлю Вас с ребятами, они уже давно начали, даже воду успели привезти, и он бодро зашагал по направлению к группе людей, стоявших неподалеку. Но путь нам преградил Бородин.
Павел Олегович, Вы бы шли посмотрели, Володя, кажется, по неосмотрительности вчерашнюю пещеру засыпал.
Арсеньев охнул, схватился руками за голову и со словами:
Ну я же говорил: досками надо укреплять! А он!.. Глина, глина Ну я ему устрою! побежал к ребятам.
Что-то случилось? обеспокоенно спросил я.
Пустяки. Кажется, небольшой обвал. У Крестовского еще мало опыта, его взяли исключительно по рекомендации Арсеньева. Но парень он хороший, очень способный. Василий Николаевич, пройдемте я познакомлю Вас с Новиковым, и Бородин, подхватив меня под руку, резво завернул за угол нашего вагончика, где в тени сидел какой-то мужчина, что-то сверяя по таблице иероглифов.
Мужчина, кажется, не заметил нашего появления. Он был невысокого роста и довольно щуплого телосложения. В его потрясающе черные волосы я никогда прежде не встречал до такой степени чистого оттенка начала закрадываться седина, чуть треугольные мефистофелевские брови были нахмурены, лоб наморщен мужчина напряженно вчитывался в ксерокопию какого-то документа и не желал замечать ничего, происходящего вокруг.
Михаил Алексеевич! громко произнес Бородин. Мужчина вздрогнул и уронил листки, которые он держал, на песок. Разрешите представить Вам Василия Николаевича Строева, нашего коллегу из славного города на Неве, старшего научного сотрудника, кандидата наук и просто выдающегося археолога, который поможет нам в нашей работе.
Ну, Вы уж прямо меня захвалили, смущенно пробормотал я, протягивая руку Новикову. Он схватил мою ладонь своей маленькой аккуратной рукой и порывисто пожал ее. В юности этот Новиков, должно быть, был очень красив, правда, его карим глазам недоставало какого-то внутреннего огня.
Новиков Михаил Алексеевич, отчеканил он, глядя куда-то в сторону.
А не тот ли Вы Новиков?.. вдруг осенило меня. Помнится, еще в институте при анализе особенностей письменности древних народов особое внимание наши преподаватели уделяли работам некоего М. А. Новикова, кандидата наук, а ныне профессора Московского НИИ Археологии и по совместительству декана факультета древних языков Московского Лингвистического Университета. Именно благодаря его открытиям были расшифрованы многие шедевры древней письменности, в частности и те из них, в которых говорилось об Элайе. В свои сорок пять он вызывал уважение и восхищение всего ученого мира. И вполне вероятно, что этот один из самых выдающихся ученых современности стоял сейчас передо мной, слегка сутулясь, с потухшим взглядом и наверняка думал, как бы поскорее от нас отвязаться и вернуться к анализу иероглифов.
Он самый, усмехнулся Бородин и панибратски похлопал Новикова по плечу. Тот осторожно, но с явным негодованием снял его руку с плеча, нагнулся и стал подбирать рассыпавшиеся листки.
Михаил Алексеевич, продолжил Бородин, давайте ознакомим Василия Николаевича с нашей находкой. Ведь, по всей видимости, именно ей Вы сейчас занимаетесь?
Новиков посмотрел на нас искоса и, отрезав: «Пойдемте», зашагал к нашему вагончику.
Вот, видите, Василий Николаевич, какая приятная компания у нас подобралась, а в том вагончике, указал он на соседний, живут наши замечательные девушки.
Михаил Алексеевич значительно нас опередил, и когда мы только начали подниматься по ступенькам, внутри вдруг раздался страшный грохот. Вслед за этим низкий женский голос спокойно произнес:
Михаил Алексеевич, ну неужели нельзя аккуратнее! Никогда не смотрите под ноги.
Простите, Екатерина Сергеевна, чуть слышно пробормотал Новиков, когда мы уже были на пороге.
Вероятно, по своей неуклюжести, обычно свойственной гениальным людям, Михаил Алексеевич случайно задел ногой небольшой комод со всевозможной утварью: на полу валялась алюминиевая посуда, очки, перчатки, мотки веревки, гвозди и прочий хлам, столь необходимый в любом хозяйстве. А возле уже поставленного комода вертелась молодая женщина и укладывала по полкам все, что из него выпало. Новиков попытался было ей помочь, но она только отмахнулась.
На вид женщине было около тридцати. Из-под аккуратно завязанного беленького платочка выбивались пепельно-серые пряди, уже кое-где тронутые сединой. У Екатерины Сергеевны был слишком крупный нос, на лбу ее длинного узкого лица уже проделали путь мелкие морщинки. Она показалась мне очень несимпатичной, а я всегда был ценителем женской красоты, и на мою бывшую жену засматривались абсолютно все мужчины. Жаль только, что она так и не смогла смириться с тем, что ее муж постоянно мотается в какие-то экспедиции, а разделить со мной эту участь Люда не захотела. К тому времени, о котором я веду речь, моя бывшая жена ушла к моему бывшему лучшему другу, и я не мог вспоминать их обоих без грусти.
Наша некрасивая коллега именно своей невзрачной внешностью вызвала в моей памяти столько радостных и печальных эпизодов, что я присел на кровать и потер виски, дабы привести мысли в порядок.
Познакомьтесь, Василий, Бородин внезапно перестал звать меня по отчеству, загадка нашей группы Катя Серова. Надеюсь, уж вам-то удастся найти общий язык с нашей молчуньей, и Бородин громко захохотал. Для агента ФСБ он был слишком шумным.
Екатерина поднялась, убрала со лба волосы, поправила платок и протянула мне свою крупную шершавую ладонь. Я осторожно пожал ее и пробурчал что-то насчет того, что мне чрезвычайно приятно это знакомство. Что уж тут поделать некрасивых женщин я не любил, ибо всегда полагал, да и продолжаю полагать, что в мире и так достаточно уродства, представленного сильным полом. И дамы для сохранения баланса должны быть неиссякаемым источником красоты и грации даже в полевых условиях и без косметики. А угрюмый вид Екатерины лишь вызвал во мне волну раздражения, и я очень обрадовался, когда она, наконец, прибравшись, покинула наш вагончик.
Ребята уже обедают, Бородин ткнул пальцем в сторону плитки, кастрюльки на которой уже не было, нам бы тоже не мешало подкрепиться. Михаил Алексеевич, давайте скорее введем Василия в курс дела и пойдем поедим.
Новиков достал с полки старый коричневый чемодан, открыл его и вынул небольшую деревянную шкатулку, запертую на ключ. Ключ висел на шее у Михаила Алексеевича, и последнему потребовалось не меньше минуты, чтобы замок, наконец, поддался и содержимое шкатулки было извлечено наружу.
Это был небольшой свиток темно-коричневого цвета, по всей видимости, очень древний, но при этом прекрасно сохранившийся. Он был завернут в прозрачный пакет, и Новиков велел всем надеть перчатки, прежде чем прикасаться к подобной старине.