Надежда.
С нее начинаются самые большие неприятности.
Глава 9
Все шло удачно в течение шести недель.
Принципов было всего несколько:
Я не остаюсь у Игоря на ночь и не засыпаю от усталости в зоне поражения.
Гримасничаю и закатываю глаза при его едких комментариях.
Провожу достаточно времени в компании сирен.
Обсуждаю других парней и иногда даю волю, танцуя с кем-то из них.
Игорь, в свою очередь, продолжал отпускать в мою сторону пошлые шутки, уводить девчонок с вечеринок, напиваться и не давать мне садиться за руль его автопарка, пока я не начинаю угрожать расчлененкой, или он не отрубается от количества выпитого.
Главное, вытворять это все так, чтобы не перегибать палку.
Оказывается, люди с плохо ограниченной властью ужасно переносят посягательство на то, что считают своим.
Пару раз я или кто-то из сирен оттаскивали принца Теодора от полуживых парней, которым «посчастливилось» дотронутся пальцем до меня, в состоянии кровавого месива. Обычно я игнорировала его после подобного несколько дней.
Пару раз я вытаскивала его с очень откровенных вечеринок, потому что Его величеству не к лицу шляться по притонам. И делала над собой усилие, чтобы не разорвать на мелкие куски и не сжечь вокруг все дотла. И вновь игнорировала какое-то время.
Больно было только мне. Игорю было относительно весело.
К тому же в моей голове до сих пор стучали слова «Надеюсь, блондин понимает, как ему с тобой повезло. Потому что, если я узнаю, что нет, то найду способ сделать так, чтобы он осознал это».
Я никому не рассказала, что темный оставил меня в живых, имея возможность превратить в ошметки мозги, потому что или мне не поверили или решили, что я сошла с ума. Вот только я очень ему верила. Что-то было в его интонации, что по-настоящему приводило в ужас, скручивало живот и доводило до исступленного страха.
Возможно, его угроза не относилась напрямую ко мне, и я никак не повлияю на это, но ущерб был нанесен, а выводы сделаны. Как будто он мог за мной наблюдать и. он что-то сделает, если узнает, что
Да какого черта? Я что, реально размышляю над тем, будет ли какой-то темный пытаться доказать Игорю, что его домашняя зверушка достойна большего?
Да, мне очень нравится Игорь и более того, в целом у нас наверно самые здоровые отношения из всех, которые разворачиваются на моих глазах в Теодоре. Но никто не отменял того, что я до сих пор не понимаю, что я тут делаю и почему должна за него умирать?
Гоню эту мысль снова, разглядывая себя в зеркале гардеробной. На мне красивое светло-золотистое платье. Такое себе шифоновое великолепие с нетвердым корсетом. Волосы завиты и касаются плеч. Если бы окружающие не были в курсе того, кем я явлюсь, они бы посчитали меня милой.
Только вот глаза грустные, и нет настроения улыбаться, потому что болит добрая половина спины. Днем ранее я свалилась со стены, и хотя гематома прикрыта тоннами гипюра, я-то о ней знаю. Каждое движение дается с определенной долей усилия. И меньше всего я хочу идти на танцы в честь чего-то, сама не помню, чего, чтобы жители Теодора думали, что мы просто веселимся, а не сканируем местность на предмет прорыва периметра.
Я надеюсь, что Игорь сжалится надо мной и придет попозже, чтобы не заставлять отплясывать с ним в течение нескольких часов. Ему я отказать не могу, и это обстоятельство он изменять не собирается. К тому же, он ошивался у нас вчера весь вечер и делал вид, что его почти не передергивает от того как я вою, пока они проверяют мой позвоночник.
У обоих получалось плохо.
Через 40 минут Дели касается моего локтя и наклоняется ко мне, чтобы прошептать:
Сильно болит?
А что на лице написано?
Что ты свалилась со стены.
Я коротко изображаю улыбку одними губами. Действительно, двигать руками и опираться на спинку стула больно. Я сижу, как будто в мой позвоночник вставили кол, и старюсь вертеть только головой.
Мел падает рядом со мной в своем коротком синем бандажном платье. Оно не оставляет места для фантазии, но ее это точно не волнует. Она пробегает пальцами по татуированному плечу и нажимает на трапецию, сморщив хорошенький носик, который, к слову, собирали по частям неделю назад. Ей тоже вчера досталось, но меньше, чем мне.
Алиса опять ушла в отрыв. У меня есть где-то час до того, как она станет невменяемой. Я принесла нам голубую лагуну. Может тебе станет полегче от алкоголя.
Ты мой ангел-хранитель.
Я твой дилер. Если бы у тебя был ангел-хранитель, мы бы никогда не познакомились в этом месте. Видела Игоря? отрицательно мотаю головой, но ради безопасности своей нервной системы, принимаюсь за коктейль. Он с какой-то девчонкой у западного выхода если вдруг тебе интересно.
Не удивительно!
Не веду даже взглядом. Не хочу запоминать еще одну девчонку, которая хихикает над его шутками. Убеждаю себя в том, что он просто с ними флиртует и ничего больше.
И мне не хочется препарировать его и его временную девчонку на мелкие куски.
Поэтому мы громко сталкиваем бокалы, и я методично вливаю неоново-голубую жидкость в себя, надеясь, что это как-то улучшит мой день.
Надеясь, что это как-то улучшит мою жизнь.
Кейт смотрит сквозь меня, и один угол ее губ приподнимается в жесткой ухмылке, которая может означать интерес. Она не знает, что каждый раз, когда я смотрю на нее, я вспоминаю, как Кирк взлетает по лестнице с ошалелыми глазами и ее окровавленным телом на руках. Она шепчет:
Мел, зацени его, блондинка скользит глазами, и ее губы приподнимаются точно так же, как и у брюнетки:
Горячий.
Я его раньше не видела, подхватывает Дели. Сэм, ты должна это увидеть. Мне кажется, он в твоем вкусе и
Дамы
Я не успеваю проследовать за их инструкциями, когда низки вибрирующий голос проникает в мою грудную клетку. Я могла бы узнать его из тысячи и тысячи других.
Потому что он уже шесть недель разносится каждый день в моей голове.
Я замираю, нервно выдыхая весь воздух из себя, а три сирены приходят в движение. Тот момент, когда девчонки превращаются в охотниц за головами. Мел сладко улыбается парню за моей спиной, словно ее шея больше не доставляет неудобств, и произносит одними губами:
Ты должна это видеть!
Я кручусь на стуле и невольно морщусь от боли, пока ищу нависающие надо мной глаза-изумруды.
Да, это он.
Тот, кто приставлял пистолет к моему лбу полтора месяца назад. Надежда на удачу проваливается камнем в мой желудок, потому что в глубине души я надеялась, что это просто еще один обладатель безумно сексуального голоса.
На нем узкий темно-коричневый костюм и галстук бабочка.
И его глаза насмешливо изучают меня.
Можно пригласить тебя на танец?
Нет! говорю я.
Да! говорят три предательницы, которые не понимают, что творят.
Прекратите! яростно шиплю я.
Да ладно тебе. Я не кусаюсь!
Конечно, ты только стреляешь из пистолета в лоб. Или намекаешь на то, что ты можешь это сделать.
Его улыбка море очарования. Я чувствую, как три сирены растекаются в лужицу на другом конце стола.
Рука все еще протянута ко мне, а я смотрю на него просто ошалевшими от ужаса глазами. Он продолжает улыбаться, протянув ладонь еще ближе. Я продолжаю сидеть столбом.
Не тормози, Сэм! толкает меня в плечо Мел, от чего я огрызаюсь в ее сторону:
Моя спина! Не можешь запомнить?
И вот я сижу, обхватив один бок, и пытаюсь сделать так, чтобы боль не превратилась в слезы. Глубокие вдох и выдох и поиск положения, в котором я могу прийти в себя. Я понимаю, как жалко выгляжу, сгорбленной и скулящей, но решаю посмотреть на него. Темный недобро прищуривается, оценивая ситуацию, и как бы спрашивает: «Что это за херня?». Да, мне очень больно. Так больно, что искры полетели из глаз. Он цедит сквозь зубы:
В таком случае, я настаиваю! и, не дожидаясь моего очередного отказа, тащит меня за руку на танцпол.
Я оглядываюсь, скалюсь, показывая сиренам средний палец. Все трое в ответ поднимают большие и лыбятся во все 32 зуба. Они почему-то решили, что, если я найду себе какое-то увлечение, будет в целом повеселее.