А я предупреждал, противник, вложив меч в ножны, протянул воину руку. Давай, вставай.
Юный эльф повиновался.
Я не пойму, в чём именно опять была ошибка, произнёс он, поднимая с земли свой меч.
Торопишься слишком, прозвучал спокойный ответ. Старший воин снял капюшон. Я говорил, оценивай лучше.
Молодой эльф, печально вздохнув, вложил меч в ножны и взглянул на старшего воина. В первое мгновение могло показаться, что молодой воин смотрит на своё отражение, а не на того, с кем только что сражался в поединке и кого, на самом деле, имел полное право называть своим отцом. Если бы не шрамы на лице победителя, их, действительно, можно было бы назвать отражением друг друга. Тот же бледный цвет лица, такие же длинные, иссиня-чёрные волосы, такие же тёмно-синие глаза, блестевшие, словно лёд под лучами северного солнца.
Ну, и в чём я, по-твоему, поторопился? спросил сын, когда они вдвоём выходили из сада.
Ты не подумал, что я справа зайду, ответил отец. Ты ж не рассчитывал, что я схвачу меч в больную руку.
Да, наверное, согласился юный воин.
И, вообще, ты больше думаешь о скорости и нападении, а не о защите. И тебе кажется, что твой враг будет действовать по твоим правилам, а его замыслов ты не учитываешь.
Кто б о защите говорил, хмыкнул младший участник поединка.
Что, прости? старший воин вскинул бровь, глянув на сына.
Ты сам вечно на меч выходишь, ответил молодой воин.
Потому, что знаю, как удар отразить.
Ну-ну.
Что?
Я говорю, тебе ж как-то удаётся своим действием противника подчинить, быстро нашёлся юный эльф. Отец усмехнулся.
Элдуин, у меня опыта больше, ответил он. А тебе, для начала, надо уметь себя защитить, а после уже диктовать кому-то свои условия.
Они вдвоём вошли в двери дворца и направились в сторону восточного крыла здания.
И, всё же, тебе это удаётся, протянул сын, следуя за отцом по длинному светлому коридору, вдоль которого выстроились обвитые золотыми снурками колонны из белого мрамора. В пролётах между колоннами, там, где не было окон, висели щиты с гербами захваченных городов, мечи, перекрещенные с секирами, копья и алебарды всё, что напоминало о подвигах владельца этого замка и повелителя всех Элфинских земель. Элофор не удержался, чтобы не привезти сюда часть оружия, ставшего его трофеем ещё со времён его правления Элмаром и теперь напоминавшего о родном доме.
С момента прихода младшего сына Эминнаура к власти прошло семьдесят лет, и эти годы многое изменили как в жизни самого Элофора, так и в жизни всех обитателей Светлых земель. За первые тридцать пять лет своего правления, бывший Элмарец почти в два раза расширил свои границы, отодвинув их вплоть до южных пустошей, где теперь ютились выжившие города Тёмных земель, и до берегов Северного моря, где пролегала естественная граница с альвами севера.
Впрочем, рождение сына, которого он назвал в честь основателя и первого правителя Элфина, вскоре вынудило бывшего Элмарца остановить свои завоевания и посвятить больше времени семье. Стоило ли говорить, что Нэфмар, хоть и поддерживая своего супруга во всём, тайно мечтала, чтобы рано или поздно он, наконец, оставил бесконечные сражения и пришёл к мирной жизни. И, действительно, то ли каким-то образом поняв её невысказанное желание, то ли сам, решив, что больше завоеваний вести нет смысла, Элофор прекратил свои походы, что позволило более свободно вздохнуть жителям тёмных земель, и занялся укреплением города. А спустя ещё несколько лет, неподалёку от Элфина возник небольшой военный город, предназначенный для проведения учений, а рядом с дворцом появилась внушительных размеров оружейная мастерская, которая занимала ещё больше места под землёй, что позволяло разрабатывать, строить и даже испытывать некоторые орудия, не представляя их лишний раз на обозрение посторонним.
Северная часть дворца теперь отводилась под арсенал, почти полностью заполненный всевозможными видами холодного и метательного оружия. На верхнем этаже, прямо над арсеналом, находилась комната, отведённая для тренировок на крытом пространстве.
Я просто знаю, что ожидать от моего противника, ответил Элофор.
Да-да, знаю, несколько нараспев произнёс Элдуин. Сильные и слабые стороны. Агларост тоже об этом говорил.
Не совсем так, ответил Элофор, открывая дверь учебной комнаты и пропуская Элдуина. В первую очередь ты должен понять не то, в чём слабость или сила твоего противника, а то, что он сам считает своей силой или слабостью.
Но, а, если наши мнения о его слабых или сильных сторонах, вдруг, совпадут?
Тогда это просто облегчит твою задачу. Но, зачастую, ваши мнения никогда не совпадут до конца, ответил Элофор, принимая меч Элдуина и вешая оружие на стену. Например, ты понял, что его слабое место тяжёлое вооружение. Но он считает, что его орудиям недостаёт дальнобойности, а ты понимаешь, что, на самом деле, его воинам недостаёт умения, так как, возможно, они только недавно приняли на вооружения данный тип орудий. И твоя задача уже не только в том, чтобы держаться от его орудий подальше, а в том, чтобы подорвать боевой дух его воинов, чтобы они решили, что они, действительно, неспособны справиться со своей задачей.
Даже так? хмыкнул Элдуин. А если у него нет слабых мест?
Такого не бывает, ответил Элофор, прикрепляя к поясу свой боевой меч. Слабости есть даже у самого сильного твоего противника. И, зачастую сильная сторона твоего противника и есть его слабость.
Например? удивился Элдуин.
Элофор вскинул бровь.
Иногда твой враг может слишком полагаться на свою сильную сторону. Скажем, число своих воинов. Или улучшенные орудия. Или ещё какое преимущество. Особенно, если это преимущество уже не раз позволяло ему выигрывать предыдущие сражения. Смысл выдумывать что-то новое, если уже есть что-то действенное. Например, он считает, что, раз он по численности, превосходит тебя в пять раз, то и нет необходимости придумывать особую тактику. И, таким образом, его сила превращается в его же слабость, о которой он и не подозревал, Элофор направился к двери.
Я понял, заметил Элдуин, следуя за отцом к выходу. То есть, если я каким-то образом уничтожу большую часть его войска, это сломит дух его воинов.
Да, кивнул Элофор. Надо, конечно, ещё и правильно оценивать свои собственные силы.
Это я уже сегодня понял, хмыкнул Элдуин.
Кстати, ещё один момент по поводу сегодня, произнёс Элофор, когда они спускались по лестнице. У тебя сегодня слишком много лишних движений было. Хорошо для показательных боёв, но не более.
Я думал, наоборот, возразил Элдуин.
Я уже говорил, терпеливо ответил Элофор. Каждое движение должно нести смысл. Зачем прыгать через голову, когда можно убить простым выпадом? Пока ты крутишься, я тебя уже двадцать раз убить успею.
Вообще, я пытался тебя с толку сбить, хмыкнул Элдуин.
Ты не меня с толку сбиваешь, усмехнулся Элофор. Ты сам в пространстве теряешься.
Элдуин только молча заулыбался, признавая ошибку.
Они спустились по белой мраморной лестнице, выстланной золотой дорожкой и направились к выходу. Привратник, поклонившись, отворил перед ними тяжёлые дубовые, покрытые золотом двери, на которых блестели рельефные изображения крылатых барсов. Нет, эта мысль не принадлежала Элофору. Хотя, когда он вернулся из очередного похода и увидел то, что Элгонд успел сделать с дверьми, он не стал выказывать недовольства, решив что этот вопрос вряд ли можно считать существенным.
Элофор не любил роскошь. За всё время своего правления он так и не свыкся с мыслью, что имел право требовать, чтобы пищу приносили ему в комнату, или чтобы кто-то чистил его одежду, или занимался наточкой его оружия. Не мог он смириться и с тем, чтобы в мастерской обходились без его присутствия и, тем более, участия. Нэфмар лишь отчасти удалось его убедить, что правитель Элфина имеет право на то, чтобы за ним хоть в какой-то степени ухаживали. Элофор в чём-то смирился. Но «отдавать мастерскую на растерзание и без наблюдения» безоговорочно отказался. С тех пор не проходило и дня, чтобы он, даже будучи слишком занятым, не заглянул бы в оружейную. Если же время позволяло, он сам брался за молот, не обращая внимания на редкие возражения со стороны Элгонда.