Худощавый постоянно находится рядом с носилками и видит, куда я смотрю.
Нет, на дискотеке познакомились. А что тут произошло? Неужели мы с Женькой всех уделали? вырывается у меня вопрос, когда останавливаемся у машины «Скорой помощи».
Это ещё предстоит выяснить! цедит «серый плащ» и резко мотает головой по направлению моста.
Теперь я слежу за взглядом стальных глаз и с удивлением вижу потупившуюся Юлю, что начинает пробираться сквозь толпу, почти волоча за собой подружек.
Носилки погружают в машину. «Серый плащ» залезает следом и усаживается на скамейку у стены, из кармана показывается коричневый блокнот и дешевая авторучка. Я перевожу взгляд на белый потолок. Пахнет формалином.
Степан, два кубика лидокаина и приготовь дипроспан, кидает пожилой врач другому, который уже находится внутри «Скорой».
Рассказывай, что случилось! цедит холодный голос.
Да подождите вы допрашивать! ворчит пожилой врач, набирая в шприц какую-то жидкость. Сейчас сделаю блокаду, а то по нашим дорогам рискуем не довезти до больницы.
«Серый плащ» недовольно замолкает, я же чувствую, как в ногу входит острие иглы. Двигатель машины добавляет оборотов, и «Скорая» трогается с места.
Два врача в возрасте утирают пот со лба. Негромкий разговор заглушает шум мотора и ревущая сирена. До ушей доносятся обрывки слов «укусы», «порванное горло», «нож».
«Серый плащ» внимательно смотрит на меня. Ручка нервно черкает по листкам блокнота.
Боль понемногу отступает, не дергает неожиданными сокращениями, а переходит в терпимое состояние, как несильное зубное нытье, с которым постепенно свыкаешься.
Откуда же на земле простыни с алыми пятнами?
Там тела, на поляне Вы можете рассказать?
Давай-ка познакомимся. Владимир Александрович Голубев, следователь по особо важным делам. Ты видел их. На вашей полянке погибли четыре человека, ещё трое находятся в реанимации. Что у вас там произошло? спрашивает следователь вместо пояснения.
Я превращаюсь в один ноющий кусок страдания. Даже блокада отступает после услышанной новости. Взгляд скользит по салону «Скорой», тонким стойкам, пыльным плафонам, хмурым врачам и останавливается на колючих глазах следователя. Скуластое лицо с немного вздернутым носом напрягается в ожидании ответа. Кисло пахнет формалином и спиртом.
Александр Владимирович Алешин, студент Шуйского индустриального техникума, я с трудом выдавливаю из себя слова, пока в голове гремит мысль о четырех убитых.
«Уничтожить! Ненавижу!» возникает отголосок мыслей охотника.
Неужели это сделал я?
Хорошо, Александр, расскажи, что ты помнишь! командует следователь.
От моста до больницы пять минут пути, так что я успеваю вкратце рассказать о драке и даже отвечаю на уточняющие вопросы. Врачи прислушиваются и переглядываются. Машина трясется, словно едет по терке. Как всегда осенью затеяли ремонт дороги Иногда встряхивает так, что прикусываю кончик языка.
По-разбойничьи свистят тормозные колодки, створки дверей распахиваются. Подлетают плечистые санитары. Больничная каталка скрипит, когда дерматиновая поверхность принимает отстегнутое тело. После теплой машины сырой холодок пробегается по коже. Промозглая ночь швыряет в лицо противную изморось.
Давай, аккуратнее, вот так вот! Ага. Эх, и здоровый же парень. Такому на завод идти, а не пьяными драками заниматься, бурчит один санитар другому.
Окончу техникум и после армии устроюсь, обещаю я мужчине. Тот лишь скептически хмыкает, мол, знаем мы вас, юристов-экономистов.
Серое здание больницы смотрит в небо глазницами окон, в половине горит свет. Белая дверь со скрипом распахивается, и на пороге возникает женщина внушительных размеров:
Ещё один? Какое состояние?
Лучше, чем у предыдущих, но нужно полное обследование. Сломаны ребра и периодические потери сознания, рапортует один из врачей, когда меня заносят внутрь.
Следом скользит Голубев. Худощавая фигура двигается с грацией балерины, но от этой «балерины» тянет опасностью. Сбоку постоянно мелькает серый рукав.
За дверью желтый коридор с множеством дверей. К стенам прижимают коричневые стулья. Дерматин на большинстве сидений лопнул, и на свет вылезает желтая губка подкладки. Несколько ламп дневного света периодически мигают, словно пародируют сцену из фильмов ужасов. Длинный полутемный коридор и мигающие лампы. В воздухе царит густой запахбукет немощи, мучений и страха смерти. Дух болезни щедро сдобрен смрадом хлорки.
Вы кто? спрашивает врачиха у следователя.
Тот, не глядя, вынимает корочки и раскрывает перед носом врачихи. Женщина кидает взгляд на удостоверение, более пристально смотрит в глаза следователю. Борьба взглядов продолжается около половины минуты. Неизвестно кто победил, но она командирским тоном, не допускающим возражения, заявляет:
Подождите пока в коридоре, когда закончимвас позовут.
Я должен быть с ним! следователь угрожающе шагает вперед.
На худом лице застывает недовольная гримаса, желтоватая кожа натягивается на скулах. Он всё-таки подозревает меня, боится, что могу скрыться? Мне и дышать-то больно, не то чтобы двигаться.
Я велела подождать в коридоре! Или буду вынуждена позвонить вашему начальству и сообщить о том, что вы препятствуете оказанию первой медицинской помощи!
Похоже, что у врачихи накопился изрядный опыт общения со служителями закона. Санитары восхищенно переглядываются, они-то опустили головы после возникновения красной книжечки. Они поступили как законопослушные граждане.
Неразборчиво пробурчав под нос, следователь отходит в сторону и садится на скрипучий стул. За каталкой следует немигающий взгляд, я чувствую его кожей. Словно с головой залез в кучу стекловаты, и теперь мельчайшая пыль колется и чешется. Колеса каталки катятся по неровному плиточному полу, надо мной проплывают давно не мытые плафоны. Где одна лампа не горит, где обе.
Несите в смотровую, я сейчас подойду, врачиха устремляется вперед и вскоре пропадает из виду.
Каталку завозят в комнату, разделенную пополам голубоватой шторкой, санитары перекладывают меня на кушетку. Рука санитар цепляет ребро, и новая вспышка боли хлещет по нервным окончаниям.
Слушай, парень, а что у вас там произошло? Чего так много мертвых? спрашивает санитар, который недавно жаловался на пьяные драки.
Не знаю, я не помню ничего Вырубили.
Ну ладно, отдыхай, завтра расскажешь, санитар хлопает меня по плечу, и я остаюсь один.
Четверо убитых, трое раненых, у Евгения нашлепка на носу, ещё и сон не выходит из головы. В черепной коробке путаются, толкаются и налезают одна на другую разные мысли. Либо на нашу полянку налетели враги Жилы и порезали его, либо
Глава 7
Чтобы отвлечься от невеселых мыслей я решаю открыть шкафчик рядом с кушеткой. Стеклянные дверцы изнутри занавешены белой тканью. Интересно, что же там находится?
Едва протягиваю руку, как от двери доносится:
Любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Не боишься повторить её участь?
В дверях улыбается знакомая врачиха, полная рука по-хозяйски упирается в бок.
Извините, бормочу я, ни разу не лежал в больнице, палаты видел лишь по телевизору. Вот и захотелось самому убедитьсяправду там показывают или выдумку сценаристов.
Ни разу? Интересно. Ну ладно, давай посмотрим, что там у тебя поломалось.
Далее начинается обследование: вопросы и ответы, постукивание и пальпация, свечение в глаза фонариком и другие прелести больничного обихода, с которыми в той или иной мере каждый знаком. К осмотру присоединяются два пожилых врача. Вызывают санитаров и меня помещают под добрые лучи рентгена.
В результате выясняется, что сломаны два ребра, на четырех обнаружены трещины. Находится повреждение грудного позвонка и апофеозомсотрясение мозга третьей степени. Синяки, ссадины и ушибы не принимаются во внимание.
Гипсом закрепляют шею, чтобы излишне не тряс головой. Под кожу входит очередная порция обезболивающего. В принципе можно было и не колоть, так как боли почти не ощущал, но плотная врачиха настояла.
В ходе процедур я узнаю, что на наше побоище слетелась толпа бродячих собак. Почуяв запах крови, дворняги впали в бешенство, так как у погибших и у тех, кто в реанимации, на теле обнаружены следы огромных зубов. Оставшийся невредимым парнишка успел залезть на дерево и слегка спятил от увиденного. Так решили, потому что молодой человек упорно твердит о каком-то большом черном звере, который выпрыгнул из кустов и устроил кровавую резню. Как же много я пропустил, валяясь без сознания! Хотя увидел что-то другое непонятное из того уголка подсознания, где постоянно сражаются два оборотня и бородатый человек.