А почему ты улыбаешься?
Тот удивлённо посмотрел на меня и пожал плечами.
Смешной народ. Столько лет прошло, а всё живут по старинке. Семья это взаимная любовь. Зачем проверять верность своих жён? А с другой стороны, если у тебя сто рабынь-жён, то попробуй усмотри за всеми проказницами
Он весело рассмеялся. И я, прижавшись к нему, тоже смеялся, наверное, впервые за последние несколько лет моей недолгой жизни. На душе было спокойно и легко рядом с этим человеком, на вид страшным, но внутри оказавшимся таким добрым.
Мы нашли небольшой постоялый двор с домом в два этажа. На первом была харчевня, на втором сдавались комнаты, во дворе большая конюшня. Кулум снял для нас небольшую комнату с двумя кроватями и шкафом для одежды, столом и двумя стульями.
Ну вот. Пожалуй, здесь мы и будем жить. Пойду узнаю насчёт тёплой воды и ужина, тебя нужно отмыть и переодеть.
Через некоторое время он вернулся, взял купленную для меня одежду, и мы спустились вниз, где в небольшой комнате стояла ванна с большой шапкой пены. Сорвав с меня лохмотья, поднял как пушинку и окунул с головой. У меня тут же защипало глаза, я стал кричать и тереть их. А Кулум только посмеивался да приговаривал:
Ничего, ничего! Вот мы тебя сейчас отмоем, станешь похож на человека
Когда он решил, что на первый раз хватит, вытащил меня, облил холодной водой, вытер и одел в чистое. Затем мы пошли в харчевню, где нам подали вкуснейшее жаркое. После мытья и вкусного ужина меня клонило в сон. Кулум взял меня на руки, отнёс в комнату и уложил в кровать. Измотанный дальней дорогой, я тут же уснул.
На следующий день Кулум нанялся в охранники. Он когда-то был воином, поэтому работу нашёл быстро. А меня определил в школу боевых искусств. Школа располагалась в большом двухэтажном здании; на первом этаже проводились боевые занятия, а на втором были классы, в которых обучали грамоте и всему, что касалось военной подготовки. Самым интересным для меня стало боевое искусство, ну и ещё техника ведения боя. Я очень хотел быть похожим на Кулума, поэтому жадно впитывал знания, которые давали учителя, а он в свободное время учил меня, оттачивал моё «мастерство». Самым трудным в учёбе было общение со сверстниками. Учёбу в этой школе могли оплатить только богатые подданные, поэтому многие смотрели на меня с презрением. Я часто приходил домой заплаканным. Уткнувшись Кулуму в грудь, плакал и рассказывал, как надо мной издеваются и смеются одноклассники. Они считали, что рабам не место в элитной школе. Он гладил меня по голове, успокаивал и учил жизни.
Знаешь, сынок, жизнь человека состоит из умений преодолеть трудности, выпавшие на его долю. Одних это закаляет, других может уничтожить. Встречаясь с разными людьми, мы видим проявление сильных и слабых сторон в той или иной ситуации. Вот представь: если б ты был на их месте, как бы повел себя? Не надо обижаться на ребят, они живут в другой обстановке, впитывая в себя разговоры родителей и окружающих, и пока мало кто из них может реально оценить себя самого. Поэтому ты должен доказать прежде всего себе, что ты умный, сильный, и намного превосходишь их в понимании жизни. Ведь то, через что тебе пришлось пройти, многим даже в самых страшных снах не снилось. Проявляй уважение к своему врагу, смейся в лицо пока ещё совсем маленьким жизненным трудностям, закаляй своё внутреннее Я. Никто из нас не знает, что ждёт впереди. Какая бы у тебя была жизнь, сынок, если б мы с тобой не встретились?
Он впервые назвал меня сыном. Я обнял его своими ручонками, уткнулся в него и тихо ответил:
Да, отец, я всё понял.
Мы долго стояли, обнявшись, заново ощущая прозвучавшие слова. Мы стали семьёй, и нам казалось, что на земле нет людей роднее.
Я пересмотрел своё отношение к одноклассникам и часто сжимал кулаки, смотря им в глаза холодным спокойным взглядом, когда им хотелось поиздеваться надо иной. Видя мой настрой и мой взгляд, теперь они старались не задевать меня лишний раз.
Потихоньку я стал забывать, что такое голод и холод. У меня был кров, друг и ещё самый дорогой на свете человек, забота и опека которого всегда ощущались, где бы я ни находился. Только когда я вырос и повзрослел, когда провожал его в последний путь,
понял, как глубока была его любовь ко мне. Ведь мы прожили вместе больше семнадцати лет, я стал ему сыном, а он мне отцом.
Все эти воспоминания нахлынули на меня разом, разбередив старые раны, сердце защемило и болью отдалось во всём теле. Я неплохо освоил боевое искусство и, как и сам Кулум, стал воином. И носил теперь на левой руке не одного, а двух пауков паук покидает своего умершего хозяина и сливается в единое целое с собратом. Теперь-то я смогу пересадить его любому приглянувшемуся мне человеку, но я никогда и представить себе не мог, что этим человеком будет оборванная девчонка лет тринадцати от роду.
Окончив школу, я отправился наёмником на войну. В то время правители королевств часто воевали между собой. Вернулись мы с победой и тугим кошельком. В тот день я бродил по рынку надо было купить новую одежду, а то на войне я изрядно обтрепался. Я и сам не заметил, как забрёл на площадь казней. В центре было возвышение, где стоял палач, держа за руки девчонку. Внутри меня что-то ёкнуло. «Да, до боли знакомая картина». Потихоньку я продвинулся ближе и тут-то разглядел её. Совсем ещё ребёнок, измождённый голодом, волосы были растрёпаны и давно не чёсаны, платье порвано, босые ноги грязные и местами сбитые, в крови. Она озиралась по сторонам, во взгляде был один ужас. И я решил: а почему бы и нет? Внутри меня поднялась гордыня. «Спасу её так же, как меня когда-то спас Кулум, и отпущу на все четыре стороны», решил я, даже не подозревая, куда меня это заведёт. Я быстро сотворил заклинание, которому научил Кулум, и почувствовал слабую боль в левом плече. Новый паучок спускался по моей руке на ладонь, выпустил паутину, по которой спустился на землю, и, быстро шевеля лапками, побежал к девчонке. Как только он достиг её левого плеча, она, как и я когда-то, потеряла сознание.
Что натворило это создание? спросил я палача.
В ответ посыпалась грубая брань.
А тебе чего?
Она моя раба.
Я оголил своё плечо и подошёл к девчонке, чтобы забрать её.
Не так быстро! Сначала заплати.
Я отсчитал нужную сумму. Палач подошёл к девчонке, посмотрел на плечо. Взору всей толпы предстала паучиха; её большие чёрные глаза внимательно рассматривали толпу, потом этот взгляд остановился на мне, и она захлопала своими длинными ресницами Если бы паук не поменял пол, я забрал бы его назад и отпустил девчонку. Но что теперь делать? Если бы не военная тренировка, вся толпа увидела бы на моём лице изумление, все поняли бы, что я лгу По закону все рабыни считались законными супругами, и в обязанности хозяина входило кормить их, обувать, давать кров, ну и всё такое прочее. Кулум не говорил мне, что если пересаживаешь паука, он может поменять пол. Я запаниковал: жениться совсем не входило в мои планы. Так нелепо подставить себя! Какой я безмозглый дурак а если девчонка сейчас очнётся? Спас меня, сам того не подозревая, Дакур, мой вечный задира. Мы вместе учились в школе боевых искусств, и там он часто издевался надо мной. Родители его были знатными вельможами при дворе, их знал весь город, потому с их отпрыском старались не связываться.
Ты никак перед началом войны успел жёнушкой обзавестись? выкрикнул он.
Толпа дружно заржала.
И где только откопал такое сокровище?
Я решил подыграть ему, на ходу придумывая правдоподобную историю.
Ты знаешь, Кулум обговорил наш брак. Её родители были согласны. Да вот пока воевал, она убежала, ответил я.
Ну ты и вояка! Даже девки, и те от тебя убегают Не знаешь, чем их привязывать?
Толпа опять дружно заржала.
Так говоришь, раба твоя жена. А в книгу семьи вы занесены? спросил он с ухмылкой.
«Вот зараза», подумал я.
Нет, не успели. Я ушёл воевать.
Палач мне не верил.
Мы сейчас это дело быстро обставим, чтобы жёны от тебя больше не убегали. Зовите стряпчего.
«Ну и влип, дурак, думал я. Так тебе и надо».
Через некоторое время пришёл стряпчий с книгой семьи, где я оставил свой отпечаток. То же проделали и с девчонкой. Выдали мне чёртово семя, которое я должен до темноты закрепить у входа своего жилища. Надо быстрее уносить ноги, пока девчонка не пришла в себя и не открыла всю правду. Я поднял её на руки и понёс подальше отсюда. Жил я всё в той же комнате, где мы столько прожили с Кулумом. Я любил это место, часто вспоминал его уроки и беседы. Иногда казалось, что сейчас откроется дверь, он войдёт, улыбнётся и скажет: «Привет, сынок, давай рассказывай, чему вас сегодня учили». И я, счастливый и довольный, буду прыгать вокруг него и рассказывать, чему научился.