Сын льва может всё, кроме переноса тяжёлых вещей. А вот сын огня легко с этим справляется. Завалон, будь добр, сними засов.
Не делать это, почти умоляюще произнёс островитянин. Мы не делать это
Увы, дружище, но надо значит, надо. Отворяй ворота.
Татуированное и обычно грозное лицо варвара приобрело настолько жалостливое выражение, что Лео едва подавил ухмылку. Грузно протопав к створкам, Завалон бросил последний жалобный взгляд на товарища, затем снял засов и встал у Львёнка за спиной.
Вор прислонился ухом к дереву, прислушался. Кто бы или что бы там на площади ни было, вело оно себя поразительно тихо. Львёнок, сам не зная, зачем, кивнул Завалону и толкнул створку. Ничего не произошло. Тогда вор упёрся в дверь плечом, приложил силу. Тот же результат. Он уже собрался просить варвара вышибить двери, когда вдруг понял, какую ошибку совершил.
«Ну, Лео, ты и дурак»
Взявшись за стальное кольцо, Львёнок потянул, и створка медленно сдвинулась, приоткрыв небольшую щель. Ему даже не потребовалось высовывать голову, чтобы увидеть клубящуюся стену тумана. Серые языки, будто призрачные пальцы, скользнули по дверце и принялись заползать внутрь.
Лео, чувствуя, как волосы по всему телу встают дыбом, попятился, глядя на затекающий в часовенку туман. Пока не упёрся спиной в грудь варвара.
Я говорить, прошептал Завалон, я предупреждать
Позже меня отругаешь, лады? Надо срочно уносить ноги.
Куда?
Лео обернулся к помосту с двумя дверьми напротив друг друга.
Туда! Наверх, в башню. Живо!
Они бросились в конец зала. Варвар рванул кольцо с такой силой, что едва не сорвал дверь с петель. Для своей комплекции он поразительно прытко поскакал вверх по ступеням. Львёнок обернулся, чтобы увидеть, как туман быстро окутывает зал часовни, пожирая лавки, пол, льющийся из окон солнечный свет. Захлопнув дверь, вор понёсся вслед за рагхарцем.
Они оказались на вершине открытой, продуваемой всеми ветрами башни с широкими окнами в человеческий рост и огромным колоколом на полу. Завалон обернулся, навис над Львёнком. На татуированном лице читалась нешуточная борьба между слепым ужасом и огненной яростью.
Куда теперь? рявкнул он, хватая Лео за грудки и приподнимая его над полом. Куда дальше мы бежать от проклятый дым?!
Не знаю, просипел вор, опасаясь, что сейчас его просто вышвырнут в окно. Давай постараемся успокоиться И не совершать глупостей Ты ведь поклялся меня защищать Помнишь?
Я давал клятва хранить твой тупой голова! От опасность! прорычал рагхарец и отпустил Львёнка, да так резко, что тот шлёпнулся на задницу. Но не от глупость
Лео медленно поднялся, шипя от боли и потирая отбитый крестец. Осмотрелся. На полу стоял большой медный колокол с религиозными письменами вдоль борта. Поперечная балка под потолком, на которой он должен был висеть, отсутствовала. Видимо, местные затеяли ремонт, да так и не закончили. Рядом стоял табурет звонаря, на нём лежал моток толстой верёвки.
«Здорово! Если не выберемся, хоть будет на чём удавиться»
Завалон, встав у окна, глубоко дышал и старался успокоиться. Львёнок, подойдя к нему, окинул взглядом окрестности и присвистнул: серый туман окутал всю деревню, вплоть до стены вокруг поселения. Над идеально ровным, как стоячая болотная вода, покровом торчали крыши лишь самых высоких домов, напоминая маленькие островки посреди безжизненного океана. Прочие строения, что были ниже третьего этажа, включая все улочки и переулки, скрывались за непроницаемой завесой. Несмотря на пережитый страх, механизмы в голове вора, отвечающие за инстинкт выживания, уже вовсю крутились, а первичный ужас быстро отступал.
Проклятье! В жизни не видел ничего подобного, пробормотал он. А ты?
Завалон смерил его таким уничижающим взглядом, что Лео решил помолчать. Вернувшись к лестнице, он спустился на пару пролётов, чтобы подтвердить свои опасения: лежащие ниже ступени терялись в сером молоке. Туман спокойно проникал сквозь любые преграды.
«Однако здесь есть и радостный момент: раз эта дрянь до сих пор нас не сожрала, можно предположить, что выше она уже не поднимется Интересно»
Вернувшись, Львёнок застал Завалона на прежнем месте.
Мы мочь спуститься?
Лео покачал головой. Завалон, вздохнув, опустил плечи.
Я знать, Лис прийти за мной Но не думать, что так скоро
Не ты ли ещё этим утром искал смерти?
Я не бояться встреча с Неназываемый!
Гордо распрямившись, островитянин стукнул себя кулаком в грудь и добавил уже тише:
Я не успеть свершить месть. Не смывать позор Моя страх умирать без честь.
Не вешай нос, Завалушка, хмыкнул Львёнок, выуживая из-за пояса припасённый на чёрный день серебряник. Как говорил мой учитель, чему быть, того не миновать, но судьбе кланяться дураком помирать.
Вскинув большой палец, вор послал монету в долгий и головокружительный полёт с вершины башни. Круглая блестяшка с благородным профилем короля Тэолькона на аверсе скрылась в сером мареве. Раздался тихий звон.
Вот видишь? улыбнулся Лео. По крайней мере теперь мы знаем, что вещи в тумане не исчезают.
Что нам это дать?
М-м-м, дальше я как-то не продумал.
Львёнок ещё раз внимательно осмотрел коммуну с высоты. В Рейвиле было достаточно высоких построек, чьи крыши торчали над злополучным туманом. Теоретически по ним можно было добраться до стены, за которой, возможно, тумана уже не было. Вопрос оставался лишь один: как спуститься с верхушки отвесной гладкой башни, что на добрых три этажа возвышалась над ближайшими домами?
К сожалению, покатая крыша низенькой часовенки, как и большая часть строений, тонула в серой завесе. Вор по очереди подошёл ко всем окнам северному, западному, южному и восточному. Везде результат был одним и тем же.
Ну, что? пробасил варвар. Ты найти исход?
«Выход», Завалушка, тихо ответил Лео, опускаясь на каменные плиты. Это называется «выход». Но отвечая на твой вопрос нет, его я не нашёл. Только безысходность.
Глава 7. За туманами
«Смерть? Я не боюсь смерти. Как по мне, это довольно странно бояться состояния, когда тебе уже плевать на своё состояние.»
Маггот Бунтарь,
правитель Гортуны
«Если боги пожелают тебя услышать, им не будет важно, где ты молился хоть под куполом храма, хоть под сенью звёзд.»
Эйвин ле Гольт,
Белый Кардинал
Судя медленно опускающемуся солнцу, с тех пор как путники поднялись на вершину колокольни, прошло несколько часов. Львёнок уже в который раз отлип от стены, встал на ноги и обошёл самим собой себе же вверенные владения.
«Ни черта не изменилось Клятый туман, и откуда ты только взялся? Узники одинокой башни! Подумать только Отличное название для дешёвенького романчика о неразделённой любви, которыми так любят зачитываться благородные дамы, пока муженьки гоняются по лесам за вепрями Уж не знаю, кому из всевышних я перешёл дорожку, что заслужил такую подлянку, но тот, кто это устроил редкостная скотина!»
Львёнок опасно высунулся в окно, окинул взглядом затопленную серой завесой деревушку, выругался, сплюнул и злобно пробормотал:
Быть может, чёрт с ним, с туманом? Взять да попробовать в него войти?
Моя не делать этого, тихо отозвался развалившийся на полу Завалон, твоя не просить.
Ради всех богов, я и не собирался!
Львёнок яростно принялся мерить шагами квадратный пятачок десять на десять футов, нарезая круги вокруг старого колокола. Ему жутко осточертело сидеть на месте и ждать у моря погоды. Больше всего на свете вор ненавидел пустое бездействие, отчего в его голову начинали закрадываться такие странные мысли, как спуститься вниз, и будь что будет. В душе всё ещё теплилась надежда, что туман каким-то чудесным образом возьмёт да исчезнет. Например, испугается лунного света.
«Хотя нет, это вряд ли. Тот, кто спокойно живёт под солнцем, луны и подавно не боится»
Воды у них не было. Еды тоже все припасы остались в поклаже. И пускай, укрывшись от солнца в тени купола, они ещё протянут денёк-другой без жидкости но потом станет туго. Если помощь не придёт. А откуда ей взяться?