Завалон, повернувшись, внимательно слушал Лео.
Что же насчёт отца Своего я не знал. Однако был в моей жизни человек, кого я с радостью назвал бы отцом. Он учил всегда верить в себя и никогда не сдаваться. Этому, в первую очередь, отцы должны учить детей. «Жизнь это игра в кости с бесконечным количеством бросков. И если выпали единицы, не стоит отчаиваться. Возможно, при следующем броске ты выкинешь шестёрки. Но пока не попробуешь не узнаешь». Так говорил мне учитель. Помереть никогда не поздно. Однако вот пожить пожить ещё надо успеть.
Золотистые глаза Завалона потеплели.
Твоя учитель мудрый человек, сын льва. Где он быть сейчас?
Его уже нет.
Хотеть ты увидеть его ещё раз?
Да уж. Всё бы отдал за это.
Что ты сказать ему при встрече?
Никогда не задумывался об этом. Наверное Я сказал бы ему «спасибо». За всё, что он сделал для меня. Мы редко благодарим тех, кто любим. Ещё реже напоминаем им, насколько они нам дороги. Однако, когда уже не можем, только об этом и думаем. И страшно жалеем, что не успели.
Твоя отец вырастить мудрый сын.
Не настолько, насколько он хотел, хмыкнул Львёнок. Будь я мудрее, мы сейчас не тащились бы в такую даль. А хочешь, спою?
Что? Ты Петь?
Лео уже жалел о порыве, который побудил его задать этот глупый вопрос.
У нас с учителем была одна любимая песня. Мы, бывало, пели её вечерами, встречая закат на крыше.
Ты спеть мне ваш песня, сын льва?
А ты правда хочешь послушать? Знаешь, дурацкая затея. Из меня не самый лучший бард вышел
Завалон позволил себе скупую улыбку.
Песнь ценится духом, не голосом. Прошу. Спой.
Ну, если уж просишь, как же могу я отказать? фыркнул Лео. Ладно. Только, пожалуйста, не перебивай.
Прочистив горло, он отпустил поводья и закрыл глаза, позволив Соколу идти без надзора. Львёнок попытался вернуться в те далёкие времена, когда жизнь казалась простой штукой, о будущем думать не приходилось, а учитель был рядом. Лео увидел давно позабытую картину: сухая черепица, крыши домов упираются в голубую кайму океана, и алеющий диск на розовом полотне плавно погружается в воду. Рядом сидит учитель его тёплая рука обнимает белобрысого мальчишку за плечо, широкая улыбка под светлыми усами искрится, словно жемчуг, и знакомые паутинки морщинок собраны в уголках смеющихся глаз.
Воспоминание оказалось настолько ярким и красочным, что Лео едва сдержался, чтобы не всхлипнуть. Вор полностью отдался тем дивным денькам и запел так, словно они никогда не заканчивались:
Где был твой дом теперь не важно.
Оставлен след в пыли дорожной.
Ступив на хвост тропы однажды,
Остановиться невозможно.
Твой первый шаг исток пути,
И пальцы струн тугих коснутся.
Кому-то жизнь не поле перейти,
Кому-то жизнь лишь повод улыбнуться.
Отогреваясь в стужу песней,
Бросаешь трудностям остроты.
И чем сложней, тем интересней
Дороги дальней повороты.
Ты молод, смейся и шути!
И песней струны отзовутся.
Кому-то жизнь не поле перейти,
Кому-то жизнь лишь повод улыбнуться.
Давно готовы испытанья.
И крови жаждет враг напиться.
Не проиграй в борьбе с желаньем,
Спасая шкуру, отступиться.
Не верь в соблазн на полпути
Всё бросить и назад вернуться.
Кому-то жизнь не поле перейти,
Кому-то жизнь лишь повод улыбнуться.
К тому ли общему порогу
Шагаешь пешим, едешь конным?
В душе неясную тревогу
Припишешь ты годам преклонным.
Устанешь ношу лет нести.
В час этот струны оборвутся
Кому-то жизнь не поле перейти,
Кому-то жизнь лишь повод улыбнуться
Когда последняя строка слетела с губ и плавно растворилась в вышине, Лео притих. Медленно открыл глаза и повернулся к Завалону. По лицу варвара Львёнок понял, что пережил нечто особенное не в одиночестве. Рагхарец улыбнулся и почтительно прижал руку к груди.
Это был славный песнь, сын льва. Спасибо.
Мне было приятно петь для тебя, друг Завалон.
Шелестел ветерок в листве. Палило солнце. Покачивали головами кони. Варвар и вор всё дальше углублялись в земли Серых Холмов.
Глава 6. Рейвиль
«Не жди жалости. Жди вызова.»
Мотто Золотых Маэстро
Взобравшись на очередной треклятый холм, Лео наконец-то увидел окрестности поселения вдалеке. Счастью вора не было предела. Солнце пока стояло высоко, так что у них оставалось достаточно времени, чтобы осмотреться и вернуться на перекрёсток, если чаровника в Рэйвиле не будет.
Кажется, мы уже близко, произнёс он, впервые открыв рот за долгое время. Несмотря на положительное начало разговора и задушевное послевкусие, вскоре после окончания песни Завалон опять нацепил хмурую маску и ушёл в себя. Львёнок ещё несколько раз пытался вывести его на разговор, но в итоге бросил это неблагодарное занятие, и сам надулся.
Славно, кивнул рагхарец. Быстрей начать хорошо кончить. Долго ждать плохо кончить.
И не поспоришь, хмыкнул вор.
«Хотя, сдаётся мне, плохо кончить может и тот, кто никогда не откладывал решение проблем»
Они направили коней вниз. Прежде чем дорога скрылась за верхушкой холма, Львёнок обернулся. На миг ему вновь привиделась небольшая точка далеко позади, однако приглядевшись, он пришёл к выводу, что это был обман зрения. Пока они ехали через Серые Холмы, вору несколько раз чудилось, будто за ними кто-то едет. Однако эти подозрения были настолько туманны и ничем не подкреплены, что Лео списал всё на выдумки уставшего разума.
Чем ближе они подбирались к поселению, тем больше Лео понимал: пункт назначения совершенно не соответствует его ожиданиям. Львёнок чаял увидеть глухую, забытую всеми богами деревню в несколько халуп, что кособоко привалились торцами к единственной грязной улице. Однако коммуна аоситов удивляла: при других обстоятельствах вор решил бы, что перед ними лежит небольшой, но процветающий торговый город.
Поселение Рейвиль находилось в низине долины, на устланной зелёным ковром равнине, окружённой высокими холмами. Одним боком коммуна примыкала к маленькому леску, вдоль другого струились играющие солнечными бликами воды ленивой речушки. Картина местности была настолько живописна и красочна, что Лео искренне наслаждался пейзажем. Коммуну окружала каменная стена высотой с трёхэтажный дом, но, видимо, построена она была так давно, что границы Рэйвиля уже расширились новыми дворами и постройками за её пределами.
По мере приближения Львёнок различал покрытые бурым сланцем, угловатые крыши каменных домов в два-три этажа, местами настолько плотно прижатых друг к другу, что они невольно напоминали родные кварталы Миротауна; аккуратные изгороди из камня и вечнозелёных кустарников; узкие, вымощенные булыжником переулки, примыкающие к главной улице, которая пролегала через всё поселение. С середины холма прекрасно просматривалась центральная площадь с часовенкой из серого кирпича, чья высокая прямоугольная башенка гордо возвышалась над всем поселением. Лео настолько залюбовался открывшимся видом, что не обратил внимания на странную особенность. Впрочем, насупившийся Завалон быстро указал на упущение:
Странная место. Мне не нравится.
Почему?
Нету шум. Тишина везде. Рагхарец сплюнул на дорогу и тихо добавил: Где животный? Где люди? Их не быть тут
Коммуна приближалась, и Лео всё больше понимал, что варвар прав. Даже в глухих деревнях жизнь слышно издалека: народ встаёт затемно и, пока светит солнце, работает на износ. Здесь же, кроме свиста ветерка, который разгуливал меж холмов, было тихо и спокойно, как на кладбище. Спустившись в низину, товарищи двинулись между первых построек, что находились перед стеной. По обе стороны дороги тянулись покинутые амбары и хлева. Чёрные проходы и пустые окна распахнутых настежь домов, словно глаза покойников, безмолвно следили за незваными гостями.