Я бы так не сказал, что ты бесценна совсем. А теперь мне хочется знать правду, откуда тебе известны планы, даже те, о которых еще никто не знает??
Это какие такие ваши планы я знаю?
Он поднялся, взял меня за руку и повел к окну.
Вон там что строится? показал в сторону, где по идее был сад.
Ну, насколько мне известно по истории, там строится ботанический сад.
Вот, а теперь скажи, откуда ты это знаешь??
Тут уже я вытаращила на него глаза и не могла понять, чего он прикидывается.
Да это не только я знаю, а весь мир знает об этом ботаническом саде. О нем и в истории пишут, и в рассказах о путешествиях, и фильмов миллион уже о нем есть.
И, показывая немного левее, сказала:
А там мост должен быть, именем Агело назван, только его почему-то сейчас нету. Хотя его видно отовсюду всегда, из-за его четырех колонн.
Он рывком меня дернул за руки, и я в момент оказалась на кровати опять. Он молча сверлил меня своими уже зелеными глазами.
Я тихо уселась в угол, мне что-то становилось страшно от этого пронзительного взгляда. А сама взяла и ляпнула:
А вы что, в школе не учились? Раз такого самого простого не знаете?
Наверное, этим своим вопросом я его озадачила. Он отвернулся к окну, постоял так несколько секунд и, развернувшись, ко мне сказал:
Давай так, ты мне подробно расскажешь, о чем там мир знает, а я тебя за это помилую и не дам сжечь на костре.
Я поняла, что он тоже думает, что я ведьма. Ну поскольку я обещала, что закричу громко, стала кричать во все горло, аж зажмурив глаза:
А-а-а-а-а-а-а-а-!!!
Потом глянула на него, он, улыбаясь, смотрел на меня.
Не смешно, понятно! сказала ему и зачем-то показала язык, не знаю, какая-то идиотская выходка, которой сама не могла дать объяснения.
Без моего разрешения здесь даже дверь не откроется, хоть сколько кричи.
Я передумала уже кричать.
Вот и правильно.
И тут же спросил, чем меня удивил.
Есть хочешь?
Подумав, чего бы это значило, такая забота, все же ответила:
Хочу.
Как ни странно, есть я все же хотела. Даже в животе уже временами урчало.
Он опять подошел к окну, что-то сказал кому-то. Я услышала удаляющийся бег, и только.
Ну а пока рассказывай. Значит, ты родилась в России?
Да, ответила ему я.
А как ты сюда попала?
Очень просто, как все, на самолете.
На чем? тут же спросил он.
На самолете, повторила я.
А что это такое?
Ой мама, подумала я, точно сектанты древние какие-то, раз не знают, что такое самолет.
А вы в небо смотрите иногда? спросила я его встречно.
Иногда смотрю, и что?
И что, никогда не видели, как там пролетают самолеты?
Он сидел напротив меня, и глаза его заметно расширялись.
Потом добавил.
Тебе надо поесть, после той сон-ягоды у тебя, видно, видения дьявола.
Дверь отворилась, и тот же бородатый парень занес корзину, поставил на стол, что-то сказал на своем непонятном языке и вышел.
Идем к столу, сказал Винценто.
Я слезла с кровати и пошла к столу, он вытаскивал из корзины хлеб, топленое масло в горшочке, одну жареную рыбу средней величины, похожую на форель, луковицу, яйца и смешной формы бутылку, не знаю, чем наполненную. Убрав корзину со стола и пододвинув табурет, сказал:
Садись, кушать.
Спасибо, и села на табурет.
Он же опять отошел к окну, облокотился и молча стал наблюдать.
А сколько времени я спала? спросила я его.
Почти сутки, ответил он.
Как сутки? чуть ли не выкрикнула я
А сколько ягод ты съела?
Каких ягод?
Ну там, у большого камня, где Эгона ждала?
А, землянику, ее только три ягодки было. Так мало, что я даже вкуса не почувствовала.
Это сон-ягода паралич, а не земляника, хотя очень на нее похожа. Спасибо скажи, что их так мало там было, а то бы давно спала
вечным сном.
Спасибо, сказала я и стала разрывать хлеб, поскольку он не был нарезан и ножа не было, взяла рыбу, положила на деревянную миску, которая стояла на столе, и стала руками ее разделывать и отправлять себе в рот, ни вилки, ни ножа не было, лежала только деревянная ложка, видно, для масла.
Он опять достал из голенища сапога свой кинжал и рассек луковицу. Обалдеть, подумала я. Но сырой лук мне на дух не надо было. Рыба была вкусной, а может, я была сильно голодной, хлеб был мягкий, вкус обалденный просто. Открыв бутылку, Винценто взял ковш, выплеснул в окно оставшуюся воду и налил туда содержимое бутылки, подал мне.
Запахло кислым.
Что это? спросила я его.
Вино, пей.
Отхлебнув вина, меня аж передернуло, такое оно было кислое. «Уксус, блин, подумала я, а не вино, брр, не люблю вообще вина». Но не стала показывать, что мне это не нравится.
Отхлебнув для приличия еще пару глотков, я почувствовала, как тепло стало растекаться по моему телу. Я слегка опьянела.
Кажется, я сейчас от вашего вина опять усну на сутки, и тогда меня будет разыскивать полиция.
Он взял ковш с вином из моих рук, произнес:
Точно, теперь я вижу, что хватит тебе пить. Ешь лучше.
Но съев почти рыбу до конца, я была уже сыта. Сейчас мне хотелось лечь опять в кровать и уснуть, легкое головокружение в голове делало тело слабым. И чего меня опять понесло, сама не знаю. Хотя, как не знаю, знаю, терпение лопалось, но натура есть натура. Слегка краснея, сказала:
А где у вас тут комната личной гигиены?
Какая комната?
Ну ладно, не личной, а общественной?
Я не понял, какой комнатой ты интересуешься?
Ну вот блин, все надо сказать прямым текстом. Туалет, говорю, где?
Смеялся он красиво и очень заразительно. Я тоже засмеялась. Но смех смехом, но естество давало знать. Тут он стал отходить к двери, при этом рукой указал в другой угол, который был шторкой отгорожен, и снизу виднелся горшок. У самой двери сказал:
Я скоро вернусь, и не смей спать.
Сам быстро вышел.
Подойдя к углу и отодвинув шторку, я уже не смеялась, там правда стоял горшок и ничего другое не было. Я бросилась к двери, стала кричать, колотить по ней.
Послушайте, это уже издевательство, так не честно. Откройте, блин, дверь. Я буду на вас жаловаться.
Из-за двери донеслось:
Делай свое дело, иначе будешь это делать при мне.
Изверги, извращенцы чертовы! кричала я, тарабаня в двери. В замке опять заклацало, и я поняла, что он возвращается и мне действительно придется справлять нужду в его присутствии, снова заорав:
Не входи, придурок, а то горшком получишь по тыкве своей извращенской.
Услышала в ответ смех, но дверь не отворилась, мне пришлось идти в этот чертовый угол с горшком.
Выглянув в окно, я увидела здорового парня, который стоял напротив окна и сверлил меня своими глазами.
Чего вытаращился? крикнула я ему от злости.
Он только перекрестил три раза окно, а может, меня, что-то крикнул на непонятном опять диалекте, и в этот момент дверь отворилась, вошел снова Винценто.
Отойди от окна, иначе я прикажу, чтобы тебя посадили в яму, там нету даже горшка. Помни об этом.
Вот скажите мне, сударь, я что, пленница? И по какому праву, вы меня держите тут?
Я не отвечу на твой вопрос, пока не узнаю, откуда ты знаешь все о наших планах замка.
Опять двадцать пять, да не знаю я о ваших планах ничего, и мне не нужны они, у меня своих хватает и планов, и проблем. А одна проблема сейчас смотрит мне в глаза и прикидывается тут чуть ли не владыкой мира сего.
Садись! указав пальцем мне на кровать.
Я прошла опять к кровати, села в угол, хмель потихоньку, видно от злости, стал из меня выходить.
Послушайте, я правда ничего не знаю, ни о вас, ни о ваших планах, там у озера я ведь поверила в ваше слово чести, так вот и в мое слово чести поверьте!
Вот в твоей чести я сейчас очень сомневаюсь, потому как услышал обратное, ты знаешь то, что строим мы между башнями, и о мосте еще никто не знает. А ты говоришь о нем, как будто видела все чертежи.
Да видела я мост, а не чертежи, и я не отрицаю этого, и сад видела, и даже гуляла в нем, а по мосту вашему ездила. Правда обалденное сооружение и красивое. А можно спросить? глядя в его зеленые расширенные глаза, спросила я.