Как оно летает, это нарушение всех законов физики?! Прошептала я, когда существо сделав пару кругов над нами умчалось куда-то в сторону центра города.
Может она этих законов не читало, вот и летает. Отшутился Сергей и мы перебежками, от дерева к дереву, подбежали к первому дому. Калитка была приоткрыта, и мы шмыгнули во двор и забежали под навес за секунду до того, как высоко в небе пронеслось нечто огромное, бескрылое, с множеством коротких лап и с четырьмя щупальцами у пасти.
Что же это твориться то? Молодежь, может вы знаете? Спросил старик, вышедший из небольшого домика, он был одет в старые треники и в белоснежную рубашку. На голове у него была серая кепка, на носу очки, а в руках двустволка.
Дед, никто пока не знает, что происходит. Но в городе полный абзац. В дом пустишь? Ответил ему Сергей.
Проходите, только разувайтесь, я вчерась полы помыл. Ответил дед двустволкой показывая на обувь.
Спасибо большое, а то Сергею бок обработать надо, а на улице черт знает что творится. Быстро произнесла я и войдя в дом поспешила разуться и пройти в маленькую комнатку.
Дом был уютным, явно хозяин любил в нем все. Комнатушка, которую было принято называть зала была заставлена старой мебелью и в серванте стояли хрустальные бокалы и сервизы. Телевизор был огромным и квадратным, таких уже лет двадцать не производят. Рядом с креслом на журнальном столике стояла фото рамка с портретом женщины в форме и на рамке была черная ленточка.
Старик вздохнул, взял фотографию, поцеловал ее и убрал в сервант.
Это моя Лидочка, она померла два месяца назад. Тихо сказал старик и снова вздохнул.
А вы давайте, это, обрабатывайтесь, на меня не смотрите, что нужно подать я подам. Воды надо? Спросил он.
Где можно руки помыть? Спросила я и старик повел меня в небольшую ванную комнату.
Когда я вернулась, Сергей уже стянул с себя рваную футболку и рассматривал свой бок, раны были не глубокими и уже перестали кровить, но стоило ему поднять руку, и корочка потрескалась и появились новые капли крови. Я велела ему лечь на бок лицом к стене и взялась за понятное и привычное мне дело. Когда в такой ситуации занимаешься чем-то привычным и понятным, мозг успокаивается, мысли перестают метаться в голове как перепуганные канарейки в клетке и начинаешь соображать. Я почти полностью успокоилась и уже бинтовала бок Сергея, когда за окном раздался глухой рык, старик имени которого мы даже не удосужились спросить тихонько подошел к зашторенным окну и стволом ружья едва-едва отодвинул занавеску. Потом я увидела, как округлились его глаза, и он отошел на полшага назад.
Тихо ребятки, только тихо, Едва слышно произнес он.
Во двое что-то грохнуло, похоже рухнул забор, и кто-то большой и тяжелый потёрся о стену дома, дом затрещал и, кажется, крыша накренилась. Пыль посыпалась с потолка, и мы с Сергеем одновременно зажали себе ладонями и рты, и носы, чтобы не чихнуть. Существо во дворе снова рыкнуло и куда-то поползло, потому что шагов слышно не было.
Старик снова подошёл к окну и осторожно выглянул во двор, поморщился от увиденного погрома и повернулся к нам. Он был бледным, и вокруг рта кожа была очень бледной.
У вас есть сердечные лекарства? Сразу спросила я.
Там в комоде, верхний выдвижной шкафчик. Хрипло ответил старик, и Сергей поспешил усадить его на кресло.
Вот уж и не думал, что такое кино у нас за окном показывать будут. Попытался пошутить старик, но ему явно было плохо и он, прикрыв глаза замолчал.
Так, тут у вас корвалол, глицерин и кардикет есть. Что вам кардиолог назначил? Спросила я.
Ой хорошая моя, то, что он назначал, мне не по карману, давай этот с оранжевыми буквами. Ответил мне старик тяжело дыша.
Это кардикет, боюсь вам в больницу нужно. Сказала я, положила в трясущуюся руку старика таблетку и подала стакан воды, принесенный Сергеем.
Думаешь в больнице будет до меня дело? С трудом произнес он, боюсь там либо уже никого не осталось, либо есть болячки и поважнее моих.
Тогда помолчите и отдыхайте. Велел ему Сергей.
Парень, там в комоде в спальне, есть футболки и спортивные штаны. Переоденься и умойся, а то ты не лучше тех страховидл.
Старик сказал и закрыл глаза. Дышал он с трудом и я боялась, что таблетки ему не помогут.
Сергей пошел мыться и переодеваться, а я пошла на кухню заваривать бабушкины травы. Она давала мне по одной порции своих эксклюзивных травяных смесей и всегда требовала, чтоб я ей рассказала, как их нужно применять в той или иной ситуации. Пропорции были очень строгими, и я тщательно отмерила бабушкиной же мерной ложкой, нужное количество сердечного сбора и заварила настой. Пока травка заваливалась я посмотрела, что есть в холодильнике и в хлебнице, нашлись две булки серого хлеба и сыр с колбасой, я наделала бутербродов и завернув их в кухонное полотенце положила их в свой рюкзак, потом заварила сладкий чай в термос и тоже положила его в свой рюкзак. Потом пошла в комнату старика и собрала ему вещи на первое время в спортивную сумку какую можно носить через плечо.
Через двадцать минут я уговорила старика выпить настой и стала ждать. За этот травяной сбор, бабушку один местный богатей наградил машиной и новой крышей на ее доме. А еще и денег подкинул столько что бабушка отправила нас всех в отпуск в Европу. А местный начальник милиции взял всю нашу семью под опеку, настолько бабушкины травки им помогли. Вот и дед через пятнадцать минут с облегчением вздохнул и смог открыть глаза.
Полегчало. Удивленно сказал он, А я уж думал все, пора белые тапочки надевать.
Поживете еще. Улыбнувшись ответила ему я и спросила, Вас как зовут?
Саныч я, так и зови Саныч, я уже давно Саныч. Ответил он и вздохнув с облегчением посмотрел на свою собранную сумку. Чего это?
На всякий случай, ответила я, Вдруг еще какая пакость об дом потереться решит. Придется уходить, а мы уже собраны.
Лидочкину фотографию надо положить, Сказал Саныч.
Я уже положила, вы не беспокойтесь Договорить мне не дали. Над городом наконец то заревела сирена тревоги, а в следующую секунду над домом пронеслась целая стая стрекоза-крылатых тварей и понеслась к тому месту откуда доносился шум.
Саныч проверил сумку и остался довольным мной. Вот только туфли заменил на старые поношенные кеды и добавил небольшую деревянную шкатулку, в которой похоже лежали семейные ценности.
Потом мы сидели на кухне и пили компот из трехлитровой банки из прошлогодних запасов и ели бутерброды с черным хлебом и салом. Хлеб оказалось лежал в пакете повешенным на спинку стула, так же там лежала бутылка водки и немного овощей на салат.
Я сыновей сегодня ждал, обещались к ужину быть. Сказал старик, смущенно убирая бутылку водки в холодильник, но я ее достала и убрала в аптечку.
А где они у вас живут? Спросил Сергей.
Старший то в соседнем городе, там у них какая-то новая фирма открылась, и жилье дали и зарплата хорошая, а младший тут в городе, он у меня капитан. Недавно звание получил, вот хотели посемейному, тихонько отметить. Он у меня в национальной гвардии служит. Тут в части, что на Никольской.
Знаю, там большой военный городок, мы там практику проходили у призывников анализы крови брали. Сказала я.
Так ты врач будущий, то-то так ловко парня обработала. Сказал Саныч и подмигнув добавил, Жаль мой младшенький для тебя староват. А то врач и военный это идеальная пара получается. По себе знаю. Всю жизнь с Лидочкой моей по гарнизонам, и она ни слова не сказала. И в пустыне, и на дальнем востоке и где нас только не мотало. Я же тоже капитан, а она была моим главврачом везде и всюду. Еще хорошо, что Манька колдовка согласилась ей помочь, без мук ушла, а так в больнице сказали мучиться будет
Дед Саныч вытер слезы и ушел в комнату, а я сидела молча и старалась не краснеть.
Ты чего покраснела вся, уши аж светятся? Тут же спросил Сергей.
Манька колдовка, это моя бабушка, про нее тут такие слухи ходят, что я волей не волей краснею, когда о ней говорят. Ты не подумай она хорошая, просто сплетни эти. Ответила я и вздохнула.
Телефоны не работали, электричества не было и узнать, что творится в округе не было возможности. Мои сёстры должны были сегодня дежурить в больнице, мама у бабушки и что с ними я не знала и от этого становилось совсем тоскливо и жутко. Но я заставила себя тряхнуть головой и сказать себе коронную фразу моей любимой книжной героини: "Об этом я подумаю завтра".