Было больно. Особенно в том месте, где с лицом встретилась то ли рукоять револьвера, то ли барабан, то ли что-то еще, когда я воткнулся мордой в руки. Затем я услышал испуганный женский вскрик. Признаться, вначале я его не признал как женский. Вполне могло оказаться, что одно из местных существ именно так и подает голос перед атакой. Как мяукает, например, гвайзел. И потому я попытался оттолкнуть непонятное одной рукой, занося для удара другую с наганом. Рука наткнулась сначала на что-то упругое и до боли знакомое, а затем на пистолет.
Не стреляй! отпрыгивая в сторону, прокричал я, и голос предательски сорвался тоже почти на визг. Не стреляй!
Щелкнула зажигалка, и практически перед самым моим носом зажегся огонек. Зажегся, чтобы тут же погаснуть. Но даже этого мгновения мне хватило, чтобы понять: передо мной не кто иной, как та самая Элеонора. Или ее сестра-близнец, у которой точно такое же платье.
Глава четвертая
Ты-то как здесь оказалась?
Нетрудно себе представить степень моего удивления. Сам видел, как два телохранителя еще в самом начале атаки бартров буквально на руках потащили ее к входу в кафешантан. И не смог не удержаться от улыбки, услышав в ответ:
Приличные мужчины вначале представляются и только потом начинают лапать за грудь.
Не слишком-то я ее и лапал. Так, нечаянно ткнул. Хотя и не прочь.
И все-таки?
Пользуясь наконец-то полученной передышкой, я торопливо снаряжал барабан револьвера, чертыхаясь каждый раз, когда ронял на пол очередной патрон руки почему-то мелко тряслись.
Тихо! испуганным шепотом сказала она, хотя я и не думал шуметь. Слышишь?!
Еще бы! Если выживу, мне это цоканье когтей по металлу в ночных кошмарах будет сниться.
Не стреляй! снова попросил я девушку, лихорадочно вставляя в барабан последний, седьмой патрон. Сейчас как начнет палить на звук, и точно нас обнаружат. А так есть шанс остаться незамеченными. А еще лучше отдай мне свой пистолет, попросил я, подумав при этом, что вряд ли она на это пойдет.
Возьми, легко согласилась Элеонора. Все равно толку от моей стрельбы будет мало: стрелок из меня никакой. И совсем не к месту поинтересовалась: Ты ведь тоже в кафешантане был, когда все началось?
Был.
Значит, я не ошиблась. Еще подумала тогда: с виду такой милый мальчик, он-то как в этот мир угодил? За какие грехи?
«Внимание на меня обратила! И даже запомнила!» обрадовался я, чувствуя, как мне в руку вкладывают пистолет. Судя по ощущениям, «вальтер».
Сколько в нем патронов?
Не знаю. Все, наверное.
Патрон в патронник дослан? Мы разговаривали едва слышным шепотом, и не хотелось издавать лишний шум, лязгая затвором.
Что-нибудь попроще спроси!
Тихо!
Цоканье когтей по кровле приблизилось настолько, что вот-вот, и морда этой твари покажется в образованном мною проломе. Дальше будет вот что. Бартр не раздумывая прыгнет вниз, и тогда мы окажемся в незавидном положении. В темноте ничего разглядеть не удастся, и угодить в Элеонору будет куда проще, чем попасть в стремительного хищника. А у него наверняка неплохой нюх. Кроме того, возможно, бартры отлично видят в темноте. Недаром же они напали поздним вечером.
Я рывком подскочил к пролому в крыше, чтобы встретить бартра, как только он в нем покажется, заслоняя собой звездное небо. Времени у меня будет немного, от силы на единственный выстрел.
«Одной пули ему должно хватить. Только ты уж очень постарайся, Игорь, угоди ему точно в голову! Иначе беда: его прыжок вниз, и все».
Пролом находился от меня на расстоянии вытянутой руки, так что выстрел получался практически в упор. Бартр показался так внезапно, что на спуск я нажал больше от неожиданности. К счастью, тварь высунула голову именно там, куда и был направлен мой револьвер. С другой стороны, куда еще мне оставалось его направить, если не на звук от когтей?
Мне действительно удалось выстрелить всего лишь раз. Потому что в следующий миг меня сбила с ног его туша. Уже мертвая туша, которая продолжала дергать конечностями в агонии. До того как до меня наконец дошло, что бартр мертв, я выстрелил еще дважды, прижимая ствол нагана к его боку. Затем судорожным движением ног освободился от тяжести бартра, вскочил и застыл, напряженно прислушиваясь.
Как будто бы больше нет, спустя минуту шепотом произнес я. По крайней мере поблизости.
На улицах Фартового стрельба по-прежнему не прекращалась, но стала куда более редкой. Что и понятно: кто смог найти укрытие тот ожидает рассвета, когда справиться с тварями станет куда проще. Ну а у кого не получилось у того уже не получится никогда.
Наступило самое время позаботиться о надежном укрытии и нам с Элеонорой. Ждать здесь следующего визита бартра совсем не хотелось. А вдруг на этот раз их пожалует парочка? А если еще больше?
Эля, позвал я девушку, здраво рассудив, что сейчас не самое подходящее время для расшаркиваний. Ты не знаешь, отсюда можно попасть куда-нибудь еще? Где стены будут толще, желательно из бревен в обхват, а крыша не провалится под весом человека или твари.
Наверное, можно. Только я сама плохо себе представляю, где сейчас нахожусь. Одно могу сказать: сразу за моей спиной какая-то дверь. Вопрос только в том, куда она ведет. А если сразу на улицу?
Точно дверь?
Точно! Даже здесь, в этом больном на всю голову мире, никто не приколачивает дверные ручки к стене. А она есть, и я за нее держусь.
Пытаясь нащупать ручку, я в очередной раз умудрился пятерней угодить Элеоноре в грудь, вздрогнув при этом не меньше, чем в тот самый миг, когда в проломе показался хищник.
Может, все-таки скажешь, как тебя зовут?
Клянусь чем угодно, она улыбалась. И в той ситуации, в которой мы оба оказались, ее самообладанию можно было только позавидовать.
Игорь.
Я почувствовал, как она взяла меня за руку и положила ее на дверную ручку.
Игорь, это на тот случай, если ты снова вдруг промахнешься, довольно ехидно пояснила она.
Больше не промахнусь, пообещал я.
Хотя и не против, несмотря на ситуацию.
Дверь не поддавалась. Ну, может, едва-едва, образовывая узкую щель, в которую даже ствол револьвера не проходит. Я дернул ее раз, другой Тщетно. Тогда мне пришла новая идея: ухватиться за ручку обеими руками и рвануть на себя изо всех сил. При этом еще и упереться в стену ногой.
Эля, присмотри за дырой.
Небо как будто бы немного уже посветлело, но ведь могло случиться и так, что глаза начали привыкать к темноте.
Как скажешь, Игорь.
Голосок у нее был что надо! Благодаря только одному ему в голову упрямо лезли всякие похотливые мысли, и мне никак не удавалось их отогнать. Упершись ногой в стену, я рванул дверь на себя. На этот раз она пошла легко. Настолько легко, что мне едва удалось устоять, и только лишь потому, что одной рукой я продолжал держать дверную ручку. Но куда, думаете, угодила моя вторая рука, которой я непроизвольно взмахнул, пытаясь за что-нибудь уцепиться? Правильно, все туда же.
Не так давно у тебя куда ласковей получалось. По голосу Элеоноры было понятно, что если ей и не больно, тем не менее толчок получился довольно чувствительным.
Извини.
Да я что? Я ничего! Потерплю уж как-нибудь: ты же как-никак меня спасти пытаешься.
Пытаюсь. Из открытой двери пахнуло запахом жилья. Каким-то варевом, немного табачным дымом, сохнувшим бельем, недавно вымытым полом, чем-то еще. Несильно пахнуло, но как-то уютно. А еще там было темно. Полнейшая темнота, что отчасти успокаивало. Значит, другая дверь или окно в помещении закрыто и не проломлено. К тому же эти существа, как я видел, рвут человеческую плоть на части, и потому крови должно быть настолько много, что мы непременно учуяли бы ее запах.
Есть кто? громким шепотом поинтересовался я, заходя в помещение и держа револьвер наготове.
Ответом была тишина.
Может, зажигалкой посветить?
Заходи сюда. Дверь прикроем, и уже тогда.
Прикрыла. Можно зажигать?
Зажигай. Хотя погоди немного. Ситуация показалась мне вполне подходящей, чтобы дозарядить наган. И разобраться наконец с пистолетом.
Как я и предполагал, тот оказался «вальтером», поскольку патрон в патронник мне удалось дослать только после того, как перевел флажок предохранителя вверх. В его нижнем положении сдвинуть затвор не получилось. Магазин был полон, жаль, что запасного у Элеоноры не нашлось.