Потом Конан набрел на удачную мысль и припомнил тот разговор, который подслушал в спальне ведьмы, пока притворялся спящим.
— Нет, Жирное Брюхо, — сказал он. — Не стану я марать мой новый меч о твой труп. Много чести.
— Молодой господин, что вы имеете в виду? Я еще ничего вам не сделал.
— Однако нельзя сказать, что ты не пытался! Ты узнаешь этот нож, верно?
— Н-нет. Я никогда его не видел.
— Прежний его владелец — твой господин, подлец! Я говорю о Лемпариусе, сенаторе, пантере-оборотне!
— Пантера-оборотень?
— Ах, ты этого тоже не знал? Ну, плевать. Для тебя это уже неважно, потому что ты почитай уже покойник. Имеется также одна женщина — ведьма…
— Дювула! Конан улыбнулся.
— Так, ее ты тоже знаешь? Очень хорошо для тебя, потому что как раз она собирается сварить суп из твоих потрохов.
— Но… почему, почему?
— Твой прежний повелитель выдал тебя ей, дворняга. Кажется, дама не осталась равнодушной к твоим привычкам менять хозяев, как перчатки. Поскольку ты хочешь служить двум господам одновременно, то оба они решили прикончить тебя, так сказать, совместными усилиями
— Нет!!!
Конан рассмеялся.
— Будь я на твоем месте, Жирное Брюхо, я перенес бы свой бизнес в какой-нибудь другой город. Или даже в другую страну. Причем быстро.
Логанаро помчался прочь, ругаясь во весь голос. Конану редко выпадало видеть что-либо настолько смешное. Он хохотал так, что едва не рухнул с лошади.
Витариус сказал:
— Я и не знал, что вы знакомы с таким отъявленным плутом, как Логанаро.
— Очень поверхностно, — ответил Конан.
Витариус повел их по узким переулкам к западным воротам Морнстадиноса. Элдия и Кинна следовали за ним, а Конан замыкал процессию и зорко следил за тем, нет ли погони или слежки. Один раз он видел отделение солдат сената, но они только перешли дорогу и двинулись дальше. Вот и хорошо.
Западные ворота охранялись только одним стражником. Он оперся на свою пику и погрузился в оживленную беседу со смуглой, стриженой, обильно накрашенной девкой. Когда Конан проезжал мимо, тот как раз врал насчет денег и вообще никого не замечал.
Солнце уже перевалило за полдень, когда все четверо беспрепятственно покинули Морнстадинос. Конан не мог припомнить места, которое он покидал бы столь охотно. По сравнению с интригами и двоедушием граждан Морнстадиноса, нападение на чародея в его защищенной колдовством цитадели казалось ему детской забавой.
Глава четырнадцатая
Немало часов прошло после того, как четверо путников выехали из западных ворот города, и только тогда они сделали первую остановку, чтобы дать лошадям отдохнуть. Конан не обнаружил на дороге других путников. Коринфский тракт был пуст.
Витариус пил из меха. Вино стекало ему в рот тонкой струйкой и капало с подбородка. Потом он передал мех Конану, который пил много и шумно.
Элдия и Кинна направились к густому кустарнику.
— Будьте осторожны! — крикнул Конан им вслед. Кинна показала на свой шест.
— Не беспокойся. Этой штукой я убиваю кроликов и тушканчиков. Витариус заметил:
— Вы хотели что-то рассказать, Конан.
— Верно.
Конан поведал о своих последних приключениях. Вскоре после того, как он начал говорить, сестры вернулись назад. Когда он закончил рассказ, Кинна покачала головой.
— Мне кажется, Конан, твою жизнь охраняют боги.
— Может быть, и так. Но я не рассчитываю на их помощь. — Он погладил жесткой ладонью свой меч. — Сталь куда надежней. Хороший меч делает все, что потребует от него человек. И сам он — как верный друг. Боги действуют по своему усмотрению, и полагаться только на них в минуту опасности нельзя.
— Ты думаешь, что сенатор отрядил за нами погоню? — спросила Элдия.
Киммериец пожал плечами.
— Возможно. Он не слишком-то меня жалует.