В общем, понятно, что набожная женщина, испугавшись, отвела мальчика к ксендзу. Тот долго разговаривал с ним наедине, после чего успокоил маму, велев ничего не предпринимать, не водить ребенка по психологам, а продолжать посещать с ним костел, направляя любую деятельность сына исключительно на добро. По этому же принципу священник посоветовал оценивать и нестандартное поведение мальчика наказывать, если он использует свои возможности для озорства, или хвалить если действия направлены на добро. То есть обыкновенно воспитывать. Когда мальчику исполнилось двенадцать, тот же священник порекомендовал отвести сына к одному человеку, который с благословения церкви занимался экспертизой подобный явлений. Через него ОВ и попал в ученики сначала к польским, а после и к московским защитникам. В разгар перестройки, когда Крису было уже двадцать три, и он, по мнению отца, уже закончил институт в Москве, родители вернулись в Варшаву. Двоюродный брат Криса, Марек, жил в России и открыл медицинский центр. Под предлогом перехода в его клинику Крис и остался.
Он уже долго стоял на улице, внутренний жар прошел, и ОВ начал немножко подмерзать. Почему именно сейчас он вспомнил все это детство, родителей? Как будто спустя столько лет ему снова захотелось просто быть нужным, любимым без всякой на то причины. Как обычному человеку. Давно он не ощущал себя таким одиноким и покинутым. И давно так далеко не уходил в своих мыслях от дела своей жизни.
ДИНА
Спустя пару дней Дину и Влада, который быстро восстановился после немудреного испытания, пригласили в кабинет ОВ. Она с любопытством оглядывалась по сторонам. В стене кабинета была дверь, идущая в смежную комнату очевидно, в спальню ОВ. Не ночует же он в кабинете?
Дина сидела рядом с Владом на небольшом кожаном диванчике, и их коленки слегка соприкасались. Она вспоминала, как была счастлива, что им предстоит работать вместе. А сейчас? Дине не знала. В Университете они не общались слишком близко, она только вздыхала по нему тайком. А здесь, в усадьбе, с утра до ночи рядом, Дина чувствовала, что присутствие Влада не трогает ее так сильно, как должно бы. Чем дольше они жили с ним бок о бок в одном доме, тем большее отчуждение и раздражение она к нему испытывала. И дело даже не в постоянных стычках или в его небрежном к ней отношении все это было и раньше. Просто она словно взглянула на него чужими глазами. Самое смешное, что выражение «чужими глазами» было для нее сейчас вовсе не оборотом речи. Сама от себя не ожидая, Дина смотрела теперь на Влада глазами ОВ.
Может быть, потому, что сама была задета обращением шефа, а может, по какой-то иной причине, но она видела то, чего не замечали другие. А именно шефа Влад раздражал. При этом ОВ тщательно скрывал свои чувства и старался общаться с Муромцевым как можно приветливее, уделяя ему больше внимания, чем всем другим, вместе взятым. Дине даже становилось искренне жалко парня, когда тот, ничего не понимая, светился от собственной важности.
А может, ее просто занимают теперь другие проблемы? Странное отношение шефа несколько сгладилось. ОВ стал вести себя c ней ровнее, поэтому его холодность теперь не так бросалась в глаза. По крайней мере, другие перестали обращать на это внимание. ОВ нормально разговаривал с ней, и никто, кроме нее, не замечал, что это общение всегда лишь по делу. Ни единого человеческого слова, улыбки или теплого взгляда ей по-прежнему не доставалось. Зато в процессе обучения ей теперь выделяли положенные похвалы с одобрением. Только она одна, да, может, еще и Леня, видели, что шеф по-прежнему не идет с ней на контакт. И он так и не перешел с ней на «ты».
Дина редко нуждалась в «жилетке», но и ей иногда хотелось с кем-нибудь поделиться. А сейчас она полностью замкнулась в себе. Конечно, Лида бы искренне посочувствовала, но Дина не желала видеть ее огорченное личико от этого стало бы только хуже.
Вы прекрасно понимаете, продолжал ОВ, нет никакой физической возможности силами нашей группы воздействовать на такое огромное количество народа на расстоянии. Да это и не наша задача. Если поставить вопрос конкретно надо определить лиц, работающих в толпе. Обычно это «беспорядочники» Чина, но я подозреваю, что вы увидите не только их. Обязательно срисуйте любого, кто не похож на агента Чина.
Дина и Влад переглянулись. ОВ кивнул:
Понимаю, вам будет сложно пока идентифицировать их. Но вы сможете, как я уже говорил, определить уровень подготовки агентов, дать подробное описание их методов. Это многое мне скажет. А после вылазки поговорим об этих личностях и их руководстве.
Если бы вы пошли с нами, было бы проще вы бы сразу их срисовали, без наших описаний, заявил Влад.
Ну да. А они меня. Спецагент Защиты ловит шестерок. Меня бы проводили до самой усадьбы. То-то бы Змен обрадовался.
Влад слегка смутился, что сморозил глупость, но тут же сделал понимающее лицо:
Змен? Я слышал про него
А я нет, призналась Дина. Вы тоже расскажете позже?
Да. Скажу только, что я его главная цель, также как он моя.
Его агенты могут быть на матче?
У такого, как Змен, нет агентов. У него есть только несколько своих людей, вмешался Влад. Ну, вот как мы, например, верно, шеф?
Верно. И вряд ли эти люди будут на стадионе, кивнул ОВ. Но есть вероятность, что там работают люди Хатрайда. Иначе каким образом Взлому удается обычных футбольных фанатиков направить на нацпогромы? Это уже не первый случай, когда группировка подростков меняет окраску. Кому-то нужна их энергетика. Тот, кто управляет по своему усмотрению таким количеством людей, может достигнуть любой слышите, любой цели!
Возможно, робко вступила Дина, засылается ряд агентов, скажем, один на пятьдесят человек, и каждый передает что-то типа: «Бей нерусских, они во всем виноваты».
Скорее всего. Но ты представляешь, какой силой внушения должны обладать эти агенты? Чтобы внушить не одному и не десятерым, а полсотни человек? Вот это нам и надо понять. Значит, если замечаете агента националистического толка уделяете особое внимание.
Предположим, он тоже нас замечает. Какие наши действия? спросил Влад.
Он вас, скорее всего, сразу и заметит. Но у такого агента есть определенная задача, и он не уйдет, пока ее не выполнит. Вами он заниматься не станет, если только не будете ему мешать. А вы не будете. Просто посмотрите, как действует взломщик. И, конечно, если что-то серьезное по обстановке. Вызывайте сразу патруль, пусть работают. Но распознать, что вы мои люди, никому не удастся. Мои силы пока никто не научился идентифицировать. Хотя время идет, и кто его знает. Что-то говорит мне, что сейчас для меня наступает острый момент.
Шеф задумался. Он как будто прислушивался к чему-то, потом встряхнул головой. И вдруг обратился прямо к Дине:
Я прошу. Максимальная осторожность. Дина, слушайте меня внимательно
Дина с удивлением слушала, как ОВ дает ей множество полезных советов, как оберегаться и защищаться. Все эти приемы каждый из них знал наизусть, но она не перебивала, радуясь его неожиданной заботливости. Влад смотрел на шефа с недоумением он что, решил повторить для Корнеевой азы первого курса?
ОВ умолк так же неожиданно. Потом произнес:
Идите пока. В ближайшее время обсудим подробный план.
Вид у него был подавленный. Влад вышел. Дина подошла было к двери, но помедлила. Кажется, сейчас самый подходящий момент. Она развернулась и решительно подошла к столу ОВ. Тот поднял на нее глаза. Удивления в них не было, только непонятная печаль.
Мне надо поговорить с вами, сказала она торопливо, опасаясь, что он сейчас отошлет ее под каким-нибудь формальным предлогом.
Шеф как-то обречено откинулся в кресле:
Я слушаю вас, Дина.
Я не нравлюсь вам. Почему?
Он мотнул головой и как будто усмехнулся. Но ответил достаточно спокойно:
С чего же вы взяли? Вы ошибаетесь.
Если я не прирожденный мистик, это не значит, что я бегемот с толстой кожей, взволнованно проговорила она. Отношение к себе я способна почувствовать. Я вовсе не утверждаю, что достойна чего-то другого. Просто мне хочется понять, что именно во мне вызывает у вас такое отторжение.