В полицейском участке Глутера у меня состоялся недолгий, но очень содержательный разговор с местным шерифом, в ходе которого усатый, дышащий мне в пупок толстячок, довольно четко обозначил мое плачевное положение, а так же пообещал незамедлительно написать в областной центр, с просьбой выслать уполномоченных господ, дабы сопроводить мою скромную персону на судебную скамью. Затем меня увели в подвал, где вдоль стен тянулись камеры-клетки, очень похожие на те, в которых содержат небольших животных зоопарка Мистрейда. Молчаливый конвой из двух плечистых молодых помощников шерифа сопроводил меня к дальней камере и затолкал внутрь, хоть того и не требовалось, ведь я совсем не сопротивлялся. Ключ щелкнул в замочной скважине, знаменуя мое заточение.
Эй, а это снять? я поднял руки, на запястьях которых все еще висели тяжелые наручники, и погремел цепью.
Ох ты, сипло воскликнул один из них и ухмыльнулся. Совсем забыл.
Он начал хлопать себя по карманам синего камзола и брюк.
Вот ведь незадача, кажется, я где-то ключ посеял.
Конечно же, он просто издевался. Ключ лежал у него в левом нагрудном кармане, но я благоразумно не стал об этом напоминать.
Генри, у тебя нет? парень повернулся к напарнику, на красном, покрытом подростковыми прыщами лице которого сияла глуповатая, но крайне довольная улыбка.
Не-а, у меня нет, пробасил тот, не переставая улыбаться.
Прости, друг, первый развел руками. Этот ключик такой маленький. Всегда говорил шерифу, что их стоит делать побольше, чтобы не терялись. Ну, а он мне: стандарты да стандарты. Пойду наверху гляну, наверное, завалился куда-то. Я поищу, обещаю. Найду и мигом вернусь, идет?
Я отвернулся, прошел в дальний угол клетки и сел там.
Вот и здорово. Рад, что мы поняли друг друга.
Полицейские, даже не пытаясь сдержать смех, направились к выходу и через минуту скрылись из виду на лестнице, ведущей наверх.
Я остался один, но очень быстро осознал, что на самом деле это не так. Как только представители власти скрылись, к внешней решетке одной из камер подошла девушка. На вид ей был лет двадцать (девятнадцать, как я узнал чуть позже). Темно-зеленые, как воды холодных лесных озер севера, волосы волнами спускались ей на плечи, обрамляя круглое, веснушчатое личико. Маленький курносый носик, тонкие алые губки, глаза цвета малахита весьма необычная для селенианки внешность, но довольно привлекательная, даже сексуальная, если обратить внимание на длинное зеленое платье с белым узором, подчеркивающее все достоинства ее стройной фигуры. Вот только мне было совсем не до того, чтобы оценивать женскую красоту.
Привет, проговорила она.
Привет, буркнул я в ответ, не особо заинтересованный в каком-либо диалоге с этой девушкой. Однако, она, по всей видимости, была убеждена в обратном.
Не сняли наручники? Жестоко. Когда нас повезут в город, думаю, сможешь упомянуть этот факт.
Угу. Обязательно.
За что тебя взяли? спросила она, словно и не замечая моего безразличия к своей персоне.
Кое-что украл.
Украл или попытался украсть?
Украл, сказал же.
Прости. Просто мне подумалось, что укради ты что-то, не оказался бы здесь. Что, взяли с краденым?
Какая разница?
Мне никакой, если честно, призналась девушка. Просто чертовски скучно тут сидеть. Думала, может, поболтаем.
Поболтаем? я хмыкнул. А что, если я серийный убийца? Тоже готова была бы со мной поболтать?
А почему нет? Узнала бы, кого ты убивал и почему? Или ты намекаешь на то, что я должна испугаться убийцы? Ну, так чего боятся, если нас с тобой отделяет такое количество решеток?
Не для всех, знаешь ли, решетки и замки являются преградой.
Знаю. Но такие вряд ли попались бы этим идиотам в форме.
Отчего же? Может, таков был мой план?
Было бы здорово.
Да? Даже если я психопат, убивающий юных девушек?
А ты такой?
Нет, конечно, я отвернулся и вздохнул, в очередной раз подумав о своем плачевном положении.
Мне почему-то сразу так и подумалось. Меня зовут Тесса.
Клиф, ответил я.
Очень приятно. Ты профессиональный вор? Или впервые ступил на кривую дорожку?
Ты всегда такая любопытная? Или это от скуки?
И то, и другое, Тесса пожала плечами. Мне всегда говорили, что сую нос не в свое дело. Однако, ничего не могу с собой поделать. Многое в этом мире мне интересно, но в особенности людские истории.
И что ты с ним делаешь? Пересказываешь потом кому-то?
Почти. Истории, которые мне понравились, я превращаю в песни.
Песни? удивился я.
Да. Я музыкант. Бард, если угодно. У меня и гитара есть. Только сейчас она там, наверху. Я просила ее оставить, но этот жирдяй-шериф послал меня. Довольно грубо послал, если честно, но что с него взять? А была бы гитара, я, может, и песню бы написала, хоть с толком потратила бы свое время. И о тебе могла бы песню написать, расскажи ты мне свою историю.
С чего ты взяла, что моя история достойна песни?
Не знаю. Мне так показалось. Но в песне и приврать можно, знаешь ли. Это же песня, а не чьи-то мемуары. Окажись твоя история скучной, ничего, я бы приукрасила ее.
И много у тебя таких песен?
Хороших мало, может, десять или двенадцать наберется. А таких, что подходят для деревенского кабака хоть отбавляй.
И как же ты оказалась здесь? Спела в местном баре не подходящую песню?
Хаха. Очень смешно, Тесса забавно сморщила свое личико. Вы полны сарказма и желчи, мистер.
Прости, искренне извинился я. Просто день сегодня не задался.
Понимаю. У меня тоже.
Некоторое время мы молчали. Она отошла от решетки и скрылась из моей видимости где-то в глубине своей клетки.
Тяжелые наручники мешали мне устроиться удобно в своем углу, если вообще возможно было испытать хоть какое-то удобство, сидя в подвальном помещении на холодном и грязном каменном полу, в условиях весьма ограниченной свободы передвижения и с четким осознанием того, что последующие годы мне придется провести в очень похожих условиях. Невольно мне приходилось размышлять о том, какой приговор вынесет судья в Мистрейде. Воровство в крупном размере по заранее разработанному плану. Усугубляло ситуацию то, что я не имел фамилии, не принадлежал никакому клану, а значит, являлся представителем низшего сословия, разнорабочим, да еще и иммигрантом с севера. И никаких смягчающих обстоятельств в моей истории не было. Не хотелось признавать, но мне светил, минимум, десяток лет в Старшем Брате огромной тюрьме, расположенной на острове у западных берегов матерка. Я, как и любой житель Конгломерата, многое слышал об этом месте. Остров, разделенный на несколько секторов, в каждом из которых содержатся заключенные с определенной строгостью режима. Но независимо от сектора, Старший Брат это резиденция Кошмаров в нашем мире, куда заключенных выбрасывают не на перевоспитание, как это изначально планируется законом, а на волю других затворников, правящих в своем секторе. Охрана же играет там вполне формальную роль. Военные не позволяют сбежать с острова, но совершенно не интересуются жизнью и состоянием людей на нем самом. Перспектива не самая приятная. Не слишком улыбалось мне оказаться среди отбросов мира сего. С другой стороны, я не был уверен в том, что для меня есть какое-то иное место, и что сам я не отброс, которому суждено сгинуть в той помойке, именующейся тюрьмой.
Из мыслей меня вырвали полисмены, которые спустились по лестнице, громко провозглашая:
Обед! Время жрать, ублюдки!
Кричал тот, который не смог отыскать ключа от моих наручников, за ним все с той же улыбкой следовал дружок.
Время жрать! Шериф заботиться о вас, отребье!
Они открыли камеру Тессы и поставили поднос с едой на пол.
Кушай, красавица, улыбнулся полицейский. Поверь мне, малышка, таких угощений ты не отведаешь и в лучших ресторанах Мистрейда.
Тесса, к моему удивлению, промолчала. Я был уверен, что она ответить какой-нибудь колкостью этому дерзкому пареньку.
Генри, чего встал?! закричал он на своего тугодума-напарника. Тащи поднос этому здоровяку в углу.