Вдруг, взгляд упал на инородный предмет на кровати. На голом матрасе лежала желтая маска, источник странного запаха железа, мускуса и чего-то еще, которая сама легла мне в руки. Она напоминала ту, которую носили во время боев дамы, желавшие походить на мужчин чёрные губы, синие круги возле глаз и красные капли, будто крови, по всей площади.
«Что забыла бойцовская маска в детской комнате?» задался вопросом шепот.
«Маска принадлежала отцу», получил он ответ.
Папа был известным бойцом за справедливость, о нем говорили везде, он пользовался любовью народа, люди хотели идти за ним, пока не произошло разделение. Он учил меня магии, управлять стихами, пока не произошло разделение. Он был хорошим отцом, пока не произошло разделение.
Глупое, бессмысленное, единственная причин которого показать, насколько мы, волшебное общество низки в глазах уорах, что они могут сортировать нас как скот.
«Мужчины и женщины не могут жить в одном социуме, их единение введёт к насилию, различие в магии введёт к разбоям и разврату, трещало из всех щелей в свое время, а когда пропаганда не сработала, они сделали все грязно. Устроили террор. Вы для нас не выше фолков.»
Но разве хочется мне уничтожать все на своем пути, вдыхая запах магии, прошедшей через мужскую кровь? Разве хочу я сеять раздор? Нет. Я хочу справедливости. Маска оказалась плотно прижата к моему лицу. Запах мускуса, железа и смолы, твердеющий со временем, вместе с невероятной силой, питающей мышцы всего тела, как и укрепившейся пугающей мысли.
«Мы всего лишь скот, который разделили ради контроля!» эта догадка не в первый раз вспыхнула в сознании, и далеко не была неожиданной искрой. Нет. Детские воспоминания мелькали перед глазами. То тут, то там, люди устраивали демонстрации, бунтовали и негодовали. А как иначе, когда этот мускусный запах обжигает изнутри и заставляет действовать, когда похожий задор чувствуется только в разгар битвы? Потому ли закрыли клубы? Сев на грязный матрас, я закрыла глаза руками, не верилось, что все так просто. Почему никто ничего не замечал?! Почему никто ничего не делал?! «Уоры ведь такие могущественные» твердили все то тут, то там. Великим уорам ставили памятники, называли институты. Откуда они вообще взялись, что перекроили весь наш устой?! Я рывком поднялась, чувствуя силу, желая тут же сделать хоть что-то. Кричать на улице, агитировать бунтовать. Хватит с нас!
Вдруг, я почувствовала, как пол подо мной трещит и не успела понять, что должно произойти, как второй этаж рухнул. Я полетела вниз вместе с комнатой, кроватью, мебелью. В полёте по голове что-то ударило, в глазах замутило, дышать стало невозможно, когда кости треснулись об пол. Я ловила воздух ртом, опьяняюсь с каждым новым вздохом уорским ядом. Не получалось сделать ничего, подняться было невозможно, оставаться в сознании становилось тяжело.
«Жалость какая, я умру здесь» смиренно подумала я.
«Никогда!» закричало желание жить, прозвучавшее так контрастно, словно другой человек, от слабого запаха железа, и я из последних сил истошно закричала, чтобы перестать держать голову и отрубиться, услышав чье- то испуганный крик.
***
Глаза нещадно жгло, от белизны резало так, что хотелось опустить веки и никогда больше их не поднимать, но боль в груди не позволила уснуть, и я застонала сквозь зубы.
Ой, ой, мисс, вы уже проснулись! Я сейчас позову врача, потерпите, пожалуйста, произнес слабый мужской голос.
Мужской? Из любопытства я подняла голову, чтобы увидеть сгорбившегося, лысоватого, с опущенными ушами, старого фолка в робе целителя. Голова тут же вернулась обратно на подушку, воздух, почему-то тут же стал спертым, приобретя запах спирта, видно старик ушел.
Из коридора стала доноситься ругань.
Я же говорила вам, у пациентки тяжёлая травма, вы обязаны оставаться в палате! произнес женский голос с прохладой.
Но ведь девочка очнулась, похоже от боли, объяснялся уже знакомый фолк, но в итоге просто тихо согласился. Простите, моя вина
То-то же. Вам зачем платят? Чтобы вы фильтровали магию, а не для того, чтобы вы бегали по коридорам. в палату вошла женщина, чьи чёрные волосы казались насмешкой над белыми стенами. Вид нормальный, показатели в норме, неприятную боль можно и перетерпеть, никаких угроз здоровью. И чего вы запаниковали?
Мои органы, казалось, сжало воедино, кости будто перетерло в порошок, а потом засыпали в форму, которая еще не застыла. Перетерпеть значит
Если заживление пойдет так, как надо, к вечеру пациентку заберут, а пока ни шагу из палаты. В ином случае, это будет на вашей совести, произнесла целительница и вылетела прочь.
Запах спирта сменился на чистый, стерильный, не имеющий определённого вкуса аромат. Будто вода, снимающая усталость и боль. Фолки прекрасно выполняют свои функции, даже совсем старые. Этому, например, было лет двадцать пять двадцать семь, но фильтрация магии у него выходила. Даже жаль, что мир так несправедлив. Фолки проводят через себя огромные объёмы магии, фильтруют их для нас, как растения воздух, но не могут ей пользоваться.
Кх..де я? вырвался из глотки хрип.
В Главной Лечебнице сектора, с грустной улыбкой ответил старик.
Как..как я сюда попала? прокряхтела я.
Ох, мисс, я вас нашёл. Услышал крик, по пути на работу, и кинулся в дом. Простите, пожалуйста, мне пришлось вторгнуться. тут же извинился он, хоть извиняться он и не должен. Не представляю, что случилось, но ваша рана была ужасной. Хорошо, что врачи вовремя срастили вам кости. Пять переломов ужас какой!
Его голос такой спокойный, тёплый, хрипловатый, склеивал глаза и успокаивал. Боль понемногу проходила, дышать становилось легче. Я не успела спросить, кто меня заберёт от сюда, и просто уснула, чтобы совсем скоро снова проснуться.
Инесса, мы так переживали! звонкий голос раздался прямо над ухом. За тобой глаз, да глаз нужен! Сумасшедшее ты существо! Невероятно дурное!
Не бегать по коридорам! эхо отскочило от стен где-то в коридоре.
Окончательно проснувшись, я увидела девушку, безумно похожую на мать. Настолько, что спросонья их образы перемещались перед глазами. Лишь их цвет волос и возраст отличались. Яркий рыжий цвет не оставлял сомнений, что по мою душу пришла Фира. Пришла, чтобы забрать в свой уютный дом, где всегда царит аромат выпечки.
Приподнявшись, я заметила, что ребра практически не болят, лишь тянущие ощущения, как после хорошей тренировки, выдавали травмы.
Тихо, тихо, мисс, не торопитесь, я обернулась, чтобы увидеть фолка, который все это время находился тут.
Вот именно. Леди, мисс, пройдите со мной, обсудим условия выписки. Ты, из неоткуда возникшая врач обратилась к пожилому мужчине, Помоги пациенту, бросила она, мне захотелось ей врезать, и забрала женщин с собой.
Фолк помог мне сесть, а сам достал из тумбочки мои, уже чистые, вещи. Обычные клетчатые брюки, рубашка, туфли на плоской подошве. Мужчина порылся в карманах халата и положил наверх еще что-то. Я с удивлением поняла, что это маска.
Она была на тебе, я подумал, что она тебе дорога. Ты не хотела ее отдавать, даже в бессознании, он хрипло рассмеялся. Лучше отдать ее сейчас, потом точно не смогу.
Я быстро-быстро оделась, чтобы спрятать разноцветную ткань в карман брюк.
Почему? третий глаз взглянул на меня пронзительно, длинные уши прижились к макушке. Двадцать пять, все-таки, подумала я, фолк прожил двадцать пять лет, из отведённых ему тридцати.
Я просто не успел добраться до работы, перед час пиком сказал он, стараясь не выдать тот ужас, которым за секунду наполнилась магия вокруг, голосом. Из-за меня доброго человека накажут. Он же ни в чем не виноват! Это не из-за тебя, правда. Сам виноват.
«Вы ни в чем не виноваты! Виноват сектор, правительство, закон, равнодушные люди! Но вы ни в чем не виноваты!» хотела воскликнуть я, но не могла. Не имела права никого обвинять, пока сама ничего не сделала. И не успела бы.