Тем не менее: единое название земным жителям дать забыли, поэтому для различения того, кто есть кто (ну правда, гениально), условно всех-всех-всех стали называть людьми, а понятие расы плавно слилось с понятием народа.
Которого расселилось Здесь я тоже невольно проводила сравнение с небоммаленькое. А народы земли за тысячи лет так перемешались друг с другом, столько перевоевали, столько освоили территорий.
Есть не просто эльфы, есть северные, нижнеустевые, лесные, какие-то еще, и так с каждым народом. Запомнить это, когда они еще себя кучу раз переименовывали (первое время я считала это полезной информацией), представлялось мне невозможным.
Влада вовремя подала правильный пример: лишь пожала плечами, сказав, что «как себя ни назови, козлом останешься». Ее нелестный комментарий о мужчинах избавлял меня от обязанности заучивать географическую местность.
Ведь мне ее знать никогда не нужно было. Путеводным для звезд на земле всегда является заклинатель
Что у меня действительно получалось, так это языки. Когда Влада услышала, как я читаю отрывок из сказаний на одном из эльфийских наречий, она сначала не поверила ушам.
Девочка моя, так на этом можно зарабатывать!
Не знаю, что такого поразительного услышала ведьма. Для меня буквы, какими бы они ни были на бумаге, не представляли ничего трудного в произношении. Единственное, что коробило, это обилие этих самых букв. Некоторые знаки встречались только в старых текстах, другиеединственны только для этого языка. И прежде чем я опознаю символы на бумаге, мне надо было услышать, как их говорят
Однажды я с этим вопросом очень надоела костлявой библиотекарше, и тетенька сунула мне (а по ее словам, подарила) говорящий шар. Смысл этого непроницаемо синего устройства был в том, что на его поверхности нужно было начертить то или иное слово (букву, знак), и шар произносил его мужским и женским голосами, в зависимости от настроек (Я, кажется, даже научилась отличать немоту тритона, что несло у этих морских обитателей существенную смысловую нагрузку, от молчаливости верхних горцев, язык которых в особо печальных случаях мог состоять всего лишь из пяти звуков).
Потом я надоела библиотекарше повторно, и она выдала специальную гибкую трубку, которая одним концом крепилась к шару, а на другом имела нечто вроде небольшого зеркальцаводишь им по строчкам книги, а шар через несколько мгновений тебе это зачитывает.
Только понимать чужую речь мне это нисколько не помогало. К тому же, слышатьодно, а воспроизводить на ином наречии свою мысльсовсем другое. Тут уж тетенька на меня вконец обиделась и вышвырнула со словами, что нет единого средства от всех бед (выразилась она, правда, покрепче, но повторить не смогуто ли я не разговаривала на этом языке, то ли таких выражений в словарях не встретишь).
Влада, пожурив меня, притащила домой справочники и самоучители, и я уже самостоятельно пыталась освоить языковые минимумы. При этом постоянно мучилась мысльюзачем придумывать столько всего, когда можно обойтись одним языком? Есть нюансы, которые не передаешь по-другомуи как тогда? В чем смысл такого разнообразия? Если бы его не было, какая-нибудь звезда не корпела бы долгими сутками над объемными томами.
В мире есть более интересные вещи: накормить, к примеру, Владину кошку, которая и не кошка совсем.
Гораздо больше пользы из книжного адая имею в виду то здание с бабой-ягой на стражеизвлекла Владимира. В конце третьей недели она напоила меня настойкой из концентрированной магии (сказала, что взяла ее из волшебника), и где-то около месяца я натирала все тело мазьюиз того же концентрата, а еще сливочного масла и молодой коры дуба (с запоминанием всех ингредиентов мне тоже было несладко). Действие возымело. Кажется По крайней мере, в меня никто не тыкал пальцем с намерением сообщить всей округе, что я немного не того телесного цвета
Какая у вас коса, девушка, неуклюже кривя губы в улыбке, произнесла торговка, протягивая мне мешок с лекарствами. В порту уже начал завывать ветер, а значит, вскоре после заката он доберется сюда. Я перестала рассматривать рынок.
Толстая, красная, продолжала любоваться женщина, чем заставила меня недоуменно опустить взгляд: коса как коса. Каким-таким средством красили?
Красила? Это мои волосы, еще больше удивилась я. Разве их можно красить? Это же как наносить на кожу слой грязи и восхищаться, как тебе эта грязь идет.
Твои? Ух-ой, не говори ерунды, девица. Не может быть такого натурального красного цвета!
Вообще-то это медный, заметила я, положила деньги на прилавок и ушла подальше от этой странной торговки.
Медные фих! услышала я в гуле толпы. А после донесло слабый вздох: А красивые.
Меня передернуло. Я на секунду даже замерла на месте Не могу произнести это слово. Зачем она это сказала? Она действительно так думала? Она чувствовала это? Что чувствовала?
Я ощутила, как к горлу подступает размытая тошнота, и поспешила выбраться с площади раньше, чем мне станет совсем худо. Надо просто об этом не думать, успокоиться и все
Моя коса, наверное, уже отливала кроваво-темным, когда я добралась до постоялого двора. Порт еще журчал всевозможными людскими звуками, в то время как с моря доносились мерные шлепки воды о камень. Воду я слушать не любилаона была единственным местом на земле, которое отражало небо (если, конечно, не повернуть зеркало горизонтально, но кому это надо?..).
Только теперь она не самое неприятное в моем путешествии. Я знала, что еще долго не засну, потому что в моей голове зароились мысли, вызванные в памяти говорливой торговкой
Зерных был одним из первых городов, где я побывала. Пять дней пешего пути на юг от Балугии он уже радует тебя своими березами и мелким земляничным кустарником.
Влада редко давала мне возможность покататься на чьей-то телеге: удача улыбалась, если я умудрялась договориться с возничим за те гроши, которые у меня оставались со сдачиведьма знала цену деньгам. Поэтому я вдоволь натрудила ноги, путешествуя под мягким солнцем по пыльным дорогам королевства.
Удивительно, что имя короля я не слышала не только от Владимиры, кроме богини-матери она никого не считала достойным упоминания всуено и от Ридена и других жителей Балуги тоже. Мне казалось, что правительэто человек (или же), имя которого должно звучать хотя бы в гневных или пьяных речах. Другое дело Король духов, у которого просто-напросто имени не было
За год проживания у ведьмы я хотя бы узнала, что их земля именуется Горжаньюстранное название для королевства, но людей почему-то оно устраивало, никого свергать не собирались (а раньше это было достаточно популярным методом выражения народного мнения, если верить истории).
А вот Зерных полностью себя оправдывал: больше всего в этом городе было пшеницы. А еще цены на птицу были дешевые, в чем я благодаря Владе неоднократно убеждалась. Ведьма посылала меня туда за курицей.
Проблема с этим животным выяснилась уже на месте: я не могла видеть, как режут кур. Когда птице в первый раз свернули на моих глазах шею, «палачу» грозило остаться без заработка. Не знаю, что со мной происходилоя столько раз наблюдала, как ведьма разделывает тушки; не скажу, что хорошо это переносила, но курицы почему-то меня жутко пугалиможет, глаза слишком сильно выпучивали.
И вот в очередной раз фермер выбрал при мне птицу и приподнял ее за шею.
Где-нибудь в помещении, дяденька! постаралась я перекричать гомон носящихся по загону наседок и замахала руками. Выражение лица было достаточно убедительным, чтобы мужчина, хмыкнув в бороду, протопал внутрь дома. Курица покачивалась в его руке.
Я выдохнула, и сразу же справа послышался дружелюбный смех. Не знаю, почему я решила, что он именно такой Парень, как оказалось, некоторое время наблюдал за мной, и когда я повернула голову, приветливо улыбнулся:
Раньше я тоже не мог видеть, как делают мясо. Но к этому привыкаешь!
Я задержала на нем взгляд, потому что до этого со мной на улице просто так не заговаривали. Я обращалась к людям в случае надобностиспросить дорогу, узнать ценуа они ко мне, если продавали товар. Но у человека рядом со мной вопросов не было. Он только шире улыбнулся: