Мраморные пальцы впились ему в глаза. Лицо стало мокрым от крови. Марио опустился на колени на холодный пол. Пол ведь тоже из мрамора. Его стал пугать сам этот материал. Неужели из мрамора можно создать что-то живое? Выходит, что можно. Если только их не создал ад. Фосфоресцирующие фигуры выступали из тени, будто их плодила темнота. Они шептались живыми голосами, они двигались, они смеялись смехом, подобным треску крошащегося камня.
Что вам нужно от Блейз? Что вам нужно ото всей ее семьи?
Никто ему не ответил, но в темноте казалось, что мраморные губы одного из ангелов растянулись в лукавой улыбке. А затем последовал удар, мощный и сокрушающий. Марио даже не понял, что произошло, а его кости уже хрустнули под ангельской пятой. Всё произошло слишком быстро. Он лежал под ногами у статуй с переломанными руками и ногами, и свернутой челюстью, а пустые мраморные глаза смотрели на него без всякого выражения. И именно от этого почему-то становилось страшно. От их полного безразличия! Казалось, они передавят весь мир, при этом не ощутив вообще ничего. Их движения были такими быстрыми, что глазом не уловить. А выражение мраморных лиц такими умиленными, будто они ничего плохого и не сделали. Один из мраморных ангелов наступил ему на грудь, словно давя мошку, но давил он еще живого человека. Марио начал задыхаться, грудная клетка трещала от дробящихся костей. Все семеро статуй стояли вокруг него, как вокруг могилы. Они не смеялись, но смех в его голове звучал: сухой и ядовитый, отдающий чем-то каменным.
Кажется, в инквизиции был такой метод пытки и казни валить камни осужденному на грудь, пока тот не задохнется под их тяжестью. Марио жалел, что не поверил сразу в слова Блейз, а сунулся их проверять. Выходит, девчонка не сумасшедшая. Но она все-таки заманила его на верную смерть. Намеренно или нет, он мог только гадать.
Он даже не успел сказать Блейз, что хотел бы видеть на своем месте ее. Как ни странно, эта мысль беспокоила его перед смертью больше всего.
Не волнуйся, мы ей скажем! мраморные голоса звучали, как один, но склонилась над ним, чтобы его добить именно безголовая статуя.
В ящике что-то дернулось. Дежуривший рядом с ним Карлос нащупал оружие. Глупо было стрелять в ящик, но ему почему-то хотелось. Ощущение было таким, будто там сидит какая-то вредоносная зверушка. И если не прикончить ее прямо сейчас, то она разнесет вред, как скунс разносит тошнотворный запах.
Из склепа, где закрылся босс, не доносилось ни звука, но ощущение было такое, что там что-то происходит. Он ищет там клад? Карлос привык не обременять себя лишними мыслями. Думать это привилегия боссов. Его задача быть чисто исполнителем указаний. Поэтому он выжил дольше всех и пробился выше всех он не делал и не думал ничего свыше того, что ему велели. Лишь сегодня он сорвался, потому что близость странного ящика сводила его с ума.
Кажется, он начал подозрительно вибрировать. Там внутри набор гранат? Бомба? Нейтронный детонатор? Почему другие ничего не замечают? Такое ощущение, что из этого ящика сейчас выпрыгнет ягуар, будто кролик из шляпы фокусника. Когда в последний раз он наблюдал за трюкачами? Давно, в каком-то баре. Он зашел туда по ошибке вместо стриптиз-клуба. Название «Черная роза» показалось ему многообещающим, но все девушки, что там танцевали, были одеты в причудливые восточные одеяния, закрывавшие даже лица. Странного вида жонглер подкидывал не шары, а кости, выступал огнеглотатель, а фокусник доставал из цилиндра то колоду карт, то черные цветы, то отрубленные человеческие конечности. А еще странная компания подростков передавала друг другу чашу, в которой они смешали вино с собственной кровью. Каждый отхлебывал из этой чаши, будто проводил ритуал. Похоже, на сброд наркоманов. Карлос быстро ушел из того клуба, но теперь он смутно припоминал, что одним из подростков, хлещущих из кубка собственную кровь смешанную с алкоголем, кажется, была Блейз. Она была немного непривычно одета и причесана, и на шее у нее сверкала золотая пектораль, напоминающая древнеегипетское ожерелье из музея. По мере того, как она отхлебывала кровь и учила этому какой-то сброд, за спиной у нее возникал кто-то темный и крылатый.
Блейз трюкачка или сатанистка? Или в тот вечер его самого обкурили опиумными парами, и ему начало казаться невесть что? Сейчас ему тоже что-то показалось, и он пальнул в ящик.
Его подручные, как будто, не услышали выстрела вообще. Пуля застряла в крышке ящика, так и не продырявив его. А если б внутри и впрямь лежало взрывчатое устройство? О чем он думал, когда стрелял? Что если на звук примчаться копы? Карлос нервно обернулся. Не пора ли проверить, как там босс внутри склепа? Нет, нельзя. Он ведь велел не соваться туда до утра. Карлос решил лучше осмотреть ящик, сдвинул крышку и вместо бомбы или опасного животного обнаружил внутри всего лишь обломок скульптуры. Должно быть раритет, украденный из чьей-то частной коллекции. И всего-то. Карлос хотел разочарованно закрыть ящик, но тут луч луны скользнул по изящным мраморным чертам, выделил змеящиеся белые волосы и уши-раковины. Пухлые губы изваяния словно насмехались. Карлос наклонился, чтобы коснуться их, и ощутил, как рука попала в капкан. Что-то острое впилось ему в пальцы. Пошла кровь. Ящик и голова в нем окрасились ею, как краской, а Карлос к своему изумлению понял, что у него нет сил даже закричать.
Кто из них седьмой?
Где-то есть седьмой!
Шепот висел над асфальтом. Казалось, что над дорогой клубится черный пар, который приобретает очертания фигур. А в придорожных канавах валяются расчлененные трупы.
В предрассветных сумерках весь мир предстает, как после эффекта галлюциногенных наркотиков. Бесплотные голоса что-то шепчут.
Их всего шесть! А было когда-то семь! Знаменосцев дьявола!
Что за наваждение? За рулем не время засыпать. Полицейский патруль, хоть большинством и бесполезен, но врезаться в ближайший столб тоже не слишком удачное стечение обстоятельств. Он даже не гонится сейчас за преступниками. Шериф чуть ли не спал за рулем, а голоса шептали ему какой-то библейский бред о подручных дьявола.
Это всё ему могло просто пригрезиться. За своими обязанностями он давно уже добросовестно не следил. Да и зачем? Зарплата и так течет. К чему особо стараться? Мало кто знал, что шериф давно уже живет не на собственный заработок, а на отчисления от прибылей мафии. Много от него не требовалось. Всего-то вовремя закрыть на что-то глаза, отклонить какие-то жалобы, замять неловкие ситуации, иногда спрятать или уничтожить улики. Когда за тобой нет особого контроля, то всё это провернуть совсем не сложно. А системы организаций часто устроены так, что особо никаких сотрудников не контролируют. У всех появляется возможность схалтурить или по-дружески договориться с коллегами. Структура мира не совершенна, и шериф этим вовсю пользовался.
До сих пор совесть дремала. Лишь сегодня ему начало казаться, что он повреждается рассудком. В голове так и звенело:
Седьмой! Седьмой! Седьмой!
Он бродит среди нас, повторялось рефреном.
Шериф как раз проезжал мимо запертой церквушки. Убогий фасад, на который было жалко смотреть, на самом деле скрывал много зла. Тут во время месс прихожанам подсовывали наркотики в причастия. Шериф об этом знал, но на всё закрывал глаза. Божье местечко давно стало разбойничьим гнездом, но никакие высшие силы этому не воспротивились. Из чего легко напрашивался вывод, что их нет вообще.
А вот голоса в голове были, и они донимали, как рой насекомых. Шериф подумал бы, что и ему подсунули облатку с наркотиком, но ведь он не ходил на мессы. Наверное, сказалась усталость.
Спящий город навевал мрачные мысли. Пустые улицы уходили вдаль лабиринтом. В такие моменты кажется, что весь мир это лабиринт из улиц и домов. Все здания кругом вроде бы однообразны и знакомы, и вдруг среди них мелькают какие-то невообразимые постройки, которых прежде тут не было.
Всё это работа адского зодчего.
Опять надоедливые бесплотные голоса! Голова от них гудит.
В спящем городе происходило много преступлений. Шериф об этом знал, но предпочитал опять же ни во что не вмешиваться. К чему лезть на рожон? У него договор с главарями тех, кто на самом деле правит этими улицами. Исподтишка. Но истинные правители это шишки местной мафии.