Первый лук особый, из металла сделанный, который гнулся всё же при этом без излому, как хворостиночка, и стрелял с силой трёх таких. Второй лёгкий диск в полруки с рукоятью особенной, назначенье которого было в порче любой магии, что творилась вокруг. А третий особая плоская бляшечка, что могла своего хозяина, а ещё двух любых людей, коих за руку он возьмёт, от иной напасти защитить магии внутренней.
И всё это почивший кузнец сыну своему уже давно разъяснил, но лишь здесь и сейчас тот всё понял. Потому как на плечи свои обязанность по договору с князем в одночасье взвалил ту самую, что лишь честный человек способен был вынести. Взял в руки лук, покрутил да повзвешивал, потому как до этого лишь с обычным луком дозволял отец ему в леса за зверьём иногда ходить. А остальной весь скарб так в рюкзак и сложил, по пути в столицу решив разобраться с ним.
А до той поры завещал жене своей ни с кем больше новой жизни не искать, но ему одному верность до срока хранить, пока не устроится на новом месте он. И ещё, как бы худо ни становилось им детей уберечь. Ведь теперь лишь дети его, как и было впредь, могли завет отца унаследовать, а уж сам их отец о деньгах позаботится, потому как у князя в отряде служить дело всегда прибыльное. Лишь бы только деньги платил, не обманывал.
Да так и ушёл от них на следующий день отец вместе с торговым обозом по дороге на юг, не задерживаясь.
Долго ещё ему выпало потом скитаться, а порой и ехать в обозе, без конца охраняя его, пока самых княжьих чертогов не достиг бывший кузнец. А там на троне возьми уже да объявись другой правитель наследный. Посмотрел он на бумаги ветхие незнакомца пришлого, пораздумывал, в бумагах отца своего покопавшись ещё. Но то ли от лени, то ли от порядков в своём княжестве других так ничего и не сыскал. Махнул тогда князь на нового лучника, поставив его в свою первую лучную гвардию да сразу на войну после этого и отправивши.
Но не так-то прост оказался стойкий сын деревень северных и в первую же сечу пострелял один врагов немерено, заодно мастерство своё хорошо на них отточив да оправивши, отчего внимание начальников своих на себя сразу и обратил. Стали тогда они его в новые бои посылать но ничего не вредило молодому лучнику, и сделали они тогда его сначала десятником, а потом и сотником взвода целого. А бывший кузнец-хитрец всё втихую сражается да деньги семье своей каждый год, как положено, шлёт с надёжным гонцом.
Так и впредь шла у него работа военная, хорошо ладилась. И проходит уж десять лет кряду, как война вдруг кончается. Но к тому моменту матёрым лучником стал уж он, почти всех солдат-соратников своих переживши. Отчего и попал однажды снова к князю во внимание, величать королём которого теперь стало принято.
Посмотрел тогда на него сей король в упор, поразглядывал и спросил, чего хочет он: в граде стольном жить иль домой вновь к семье воротиться с почтением, но оставив здесь лук свой особенный, потому как металл на него лишь одолжен отцу его был. Но смолчал бывший кузнец, поскромничал, лишь отца своего рассказ схожий вспомнил. И заговорил вскоре о новом договоре с правителем, про который уж не забудут ни потомки короля, ни потомки семьи его.
И издал тогда король указ высечь в камне слова свои: что обязан отныне каждый старший сын из рода Устенов по пятнадцать лет жизни своей в армии потомков короля с честью служить. А за то ни один из грядущих наследников рода королевского не осмелится на лук тот особый своих прав предъявлять. И будет впредь уговор сей ими помниться. И во веки веков оставаться в силе, покуда обе стороны соблюдают его по совести.
На том и порешили
Дослушивая конец истории Гортера, Фейр становилась всё мрачнее. Казалось, она мучительно пыталась вспомнить что-то, связанное с этим сюжетом. А когда старик дошёл в своём повествовании до финала, его голос неожиданно на минутку стих, и девушка увидела, что теперь он просто внимательно смотрел прямо на неё, не произнося при этом ни единого слова.
А когда пришла пора возвратился бывший кузнец на родину. Сын его уж окреп да подрос к тому времени, по завету отца стрелять хорошо научившися. И как только пробил заветный час поведал тогда родитель сыну все секреты последние да так и отпустил того к королю на поклон с луком их родовым и отцовским благословением. Чтоб, когда минет срок, возвратился он и продолжил дело их как глава семьи общее. А сам теперь занялся простою охотою, состругав себе лук обычный из ветвей ясеня.
Это это же была моя любимая сказка на ночь! От мамы. Её больше никто не знает! Даже отец в полном изумлении заверещала вдруг Фейр, точно так же пристально разглядывая обветренное лицо старика. На самом деле я и сама уже давно забыла. Пока вы мне сейчас снова не напомнили конец. Но откуда вы можете её знать?!
Потому что на мгновенье с отчётливо прозвучавшей горестью протянул Гортер. Но тут же осёкся и резко переменил тон на более нейтральный и, как даже показалось девушке, более чёрствый и холодный. Потому что однажды твоя мать пару лет прожила на севере. И-и у нас были общие друзья. Они ей и рассказали.
Вы лжёте, с омерзением в голосе ответила ему обиженная Фейр и тут же отвернулась.
Какое-то время она больше не расспрашивала старика ни о чём, пока через пару километров не начала вновь искоса поглядывать на спутника.
А что случилось с Вашими детьми? Их Вы тоже обучали своему мастерству, чтобы они могли так же метко стрелять наугад по укрытым заклинанием «невидимости» живым людям?
От этого её вопроса Гортер как-то разом помрачнел:
Нету у меня детей. Я последний Устен. Но не по своей воле я всю жизнь в дороге да в лесах провёл, поверь мне. Ведь уговор тот самый, про который я говорил, на камне высеченный, нарушил первым отец вашего нынешнего короля. Когда прежние войска все свои на старости лет заменил новыми магическими, чтоб его! А деда моего, который в ту пору единственным оставался, кто на поле боя мог ещё с вашими новыми магусами наравне тягаться ни за что ни про что в один день вместе с остальными раньше срока в отставку и отправил.
А когда отец мой к нему после этого дознаваться пришёл, сто земель на своих двоих прошагав, так королевские слуги ему тоже от ворот поворот дали. Хотя он и не был из нашего рода, потому что семью деда моего только дочкой одной Единый в своё время и наградил матерью моей, значится. И потому очень дед хотел, чтобы я его место занял. Но отец мой первым всё рассудил, когда дед помер. Продал наш лук фамильный, гад.
Но, похоже, вы его всё-таки вернули, продолжила за старого охотника Фейр. Та история с гномом
От этого прямые брови Гортера на мгновение нахмурились:
Она что, тебе и про это рассказывала?! Ах она, курва!.. Вот же тоже мне, клялась, что вовек никому
Ну хватит уже! снова недовольно лязгнула своим звонким голосом его спутница Можете больше не прикидываться. Теперь я точно знаю, почему ваш облик показался мне в первый день таким знакомым! Я знаю, кто вы, мистер «лучник с севера». Ну, то есть теперь я хотя бы знаю, что это на самом деле были никакие не сказки, и мне известно, как вас на самом деле зовут. Хотя мама мне вашу внешность почти никак не описывала Только про доспехи и лук А я всегда думала, что это она всё сама сочиняла О Вейс, мне же тогда всего четыре года было! Но как же я могла всё забыть?!
Это потому, что вам, молодым, уже давно нет дела до мудрости своих отцов и дедов, нравоучительным тоном вновь напомнил ей Гортер. А между тем я тебе говорил, что старое время хранит в себе куда больше ума, чем эта ваша новомодная магия. Тьфу!
Однако Фейр не особо обратила внимание на его последние слова. Сумбурность и смятение наполнили её душу до самых пределов.
Почему же вы мне ещё тогда не сказали? пробурчала она себе под нос, однако настолько злобно и отчётливо, что матёрый лучник сразу её расслышал.
Не думаю, что что-то изменилось бы.
Но вы же меня как-то сразу узнали, хоть мы никогда не встречались! прокричала ему Фейр уже куда более рассерженно почти в самое ухо и опять отвернулась в сторону. И сказку эту зачем-то рассказали мне сейчас