Оставшийся путь мы прошли в тишине. Оказалось, что Анаэль вёл меня в другую часть города. Несколько раз нам приходилось убегать от безумцев по запутанным улочкам (они принимали моего спутника за «посланника Неба», хотя мы прикрыли его чёрное «отличие»), и несмотря на то, что парень мог взлететь и оставить меня разбираться с этим в гордом одиночестве, он всё же бежал на своих двоих рядом, ни разу не воспользовавшись огромными, сильными крыльями.
Анаэль привёл меня в маленький, охотничий домик за пределами Лос-Анджелеса. Это полуразрушенная хижинка из дерева, явно неоснащённая ни водой, ни светом, ни отоплением. Но к тому времени я настолько устала, что ноги подкашивались, а голова ныла так сильно, что боль отдавалась противным звоном в ушах. Внутри домик был нисколько не лучше, чем снаружи, но всё же там стояла небольшая кровать и старый, потрёпанный диванчик.
Вечером падший разводит костёр прямо на полу, и я усаживаюсь прямо возле него, кутаясь в громадный, чёрно-белый плед, сделанный из плотного флиса. Анаэль тоже садится напротив огня, но при этом даже не надевая свою куртку.
Тебе не холодно? интересуюсь я, глядя как он сворачивает её в аккуратный квадратик.
Нет, голос падшего ангела мог соперничать теплотой с горевшим рядом костром. Мне наоборот жарко.
На улице максимум плюс пять, мы сидим в продуваемой насквозь хибарке, а тебе всё жарко? Серьёзно что ли?
Анаэль едва улыбается и устраивает сложенную куртку возле себя.
Температура моего тела примерно тридцать девять градусов, Дея. Мне всегда жарко.
Мммм, протягиваю я, придумывая в голове какую-нибудь колкую фразу. Да я смотрю, ты горячий парень.
Да уж, «верх» колких фраз. Брови на лице Анаэля ползут вверх, уголки губ приподнимаются в ехидной усмешке, а в глазах разгорается яркое пламя вызова.
Давай ты оставишь свой флирт до утра, а то сейчас я немного устал отвечать на него.
Вы только посмотрите! Неслыханная наглость!
Нужен ты мне больно, ещё и флиртовать с тобой, заливаясь румянцем, бурчу я, сильнее кутаясь в плед. Почему он всегда выбивает меня из колеи?
Анаэль снова начинает смеяться, а потом встаёт со своего места и приближается ко мне, чтобы пройти к дивану. Я отворачиваюсь к костру, когда кончики его пальцев вдруг нежно проходятся по коже на моей спине. По телу пробегают мурашки, а на голову словно выливают ведро ледяной воды. Я делаю вдох и резко забываю напрочь как сделать выдох. Там, где мимолётно коснулись его пальцы, кожа будто горела, а затем этот жар начал заражать всё тело, в считанные секунды дойдя чуть ли ни до кончиков волос. Я ошеломлённо оборачиваюсь на него, но вижу лишь сильную, обнажённую, мускулистую спину, лежащую на диване. Анаэль уже заснул.
Потушив костёр, я устраиваюсь на маленькой, скрипучей кровати, с головой накрываясь тёплым одеялом что бы не чувствовать всепоглощающего и убивающего холода. Что это было? Зачем он затронул меня? Он так хотел поддержать меня или же..?
Спустя несколько часов подобных раздумий я засыпаю, но даже сквозь сон всё ещё чувствую жар от этого мимолётного прикосновения.
***
Говорят, что порой сны заставляют ненавидеть реальность, и некоторые люди счастливы забываться в них пусть даже не на долго. Но, видимо, я исключение из правил, потому что после печально участившихся ночных кошмаров я снова и снова влюбляюсь в свою настоящую жизнь.
Тёмная улица ведёт в никуда. Лампы в фонарях проливают самый тусклый свет, который я когда-либо видела. Моё дыхание вырывается в виде беловатого, густого пара, а по телу пробегают волны неистового холода. Как я попала сюда?
Я оборачиваюсь назад, но увы, это не приносит ответов на мой вопрос. Позади простирается неестественно чёрная дорога, покрытая подтаявшим, грязным снегом. Где-то вдалеке мелькают огоньки, должно быть там находится мост или маленькая деревушка. Вокруг меня нет ни души, только горы сугробов, которые образовывают миллиарды, похожих на стразы, крупинок-снежинок. В Лос-Анджелесе не бывает столько снега, наверное, это моя родная страна.
Я вновь оборачиваюсь и неуверенно иду по грязной дороге к сверкающим вдали огням, как вдруг впереди вижу лёгкий, маленький, серый вихрь. Сердце начинает бешено стучать, а ноги сами собой останавливаются, словно предчувствуя что-то. Ночь будто специально сгущает краски, даря небу ярко чёрный, абсолютно непрозрачный цвет. Однако моё внимание приковано только к скромному урагану, перекрывающему путь. Внезапно из потока воздуха, похожего на высокую, бесконечную колонну, вылезает костлявая, мертвенно-белая рука. Внутри меня всё леденеет, и в ужасе я отступаю назад на несколько шагов, но не могу оторвать глаз. Холодный ветер поднимает крупинки снега и мчит их в небесную высь, унося так далеко, что человеческое зрение не в состоянии увидеть и понять, куда они улетают. Тем временем, из урагана появляется вторая рука, такая же бледная и мерзкая, как и первая. Невольно закрываю рот ладонью, стараясь не издавать ни звука. Но тоненький вихрь уже ослабевает, и я уже могу различить тёмную фигуру человека. Он неподвижно стоит в нескольких метрах от меня, держась в пугающей темноте. Я снова начинаю отходить назад в тот момент, когда фигура делает шаг ко мне.
«Спокойно. Дыши ровно, Дея. Сохраняй спокойствие», шепчет эхо в моей голове, но паника нарастает с ужасающей быстротой.
Шаг. Ещё два, и я останавливаюсь на месте, пытаясь разглядеть наступающего незнакомца.
Кто вы такой? срывающимся от страха голосом, кричу я. Что вам нужно?
Ответ не следует. Тень продолжает иди на меня. Я наблюдаю, как фигура достигает ореола света, который создаёт единственный более-менее работающий фонарь, и останавливается. Минуту мои глаза пытаются различить хоть что-то в её тёмном силуэте. Немая тишина окутывает меня, словно кто-то специально поместил мир в звукоизоляционную комнату. На секунду я расслаблюсь, считая, что дальше ничего происходить уже не будет, но тень, как будто услышав мои мысли, снова начинает приближаться ко мне. Когда свет касается лица незнакомца, вокруг раздаётся пронзительный визг, в котором проскальзывают нотки бешеного страха. Это кричу я.
У фигуры нет глаз. Вместо них зияют чёрные, глубокие впадины. Рот зашит огромными, мерзкими стежками, будто перед мною стоит какая-то огромная кукла Вуду. Кости обтягивает обезображенная, неживая, слегка светящаяся, тонкая кожа, покрытая отвратительной, зеленовато-жёлтой слизью. Чёрный, развивающийся на ветру плащ и стальной, острый предмет в руках завершают этот кошмарный образ. Дальше медлить нельзя, и я решаю бежать со всех ног в сторону моста. Я ничего не слышу и не вижу, кроме как грязной дороги. Ноги вязнут в талом, коричневом снегу так, что их безумно тяжело передвигать. Нужно обернуться, чтобы посмотреть не гонится ли это чудовище за мной, и я набегу поворачиваю голову назад, но там никого нет. Я останавливаюсь, нервно оглядываясь по сторонам и жадно хватая воздух ртом. Кто это был? Сердце так и норовит выскочить из груди от страха. Как загнанный в клетку зверь, я метаюсь из стороны в сторону, крутясь на месте вокруг себя. Что это было?!
Сглатывая нервный ком в горле, я решаю во что бы это не стало продолжить путь к огням впереди и оборачиваюсь в нужную строну. Внутренности бунтуют, и готовы податься наружу, ведь в трёх шагах от меня стояло оно. С такого близкого расстояния можно разглядеть, как под кожей на его лице сотнями червяками извиваются и пульсируют вены. Костлявая рука уже закидывает острый, заточенный нож, и сшитые губы кривятся в смертоносной, усмехающейся улыбке. Мне конец! Оно надвигается на меня
Грохот внезапно врывается в сознание, и я соскакиваю с кровати, принимая сидячее положение. Хватаюсь за голову трясущимися руками, пальцами пронизывая волосы. Это сон. Всего лишь сон. Холодный пот ручьями льётся по всему телу. Сердце так бешено стучит, что кажется, если бы не рёбра, то оно бы уже давно пробило дыру в грудной клетке. Быстро осматриваю себя, но не обнаруживаю ножевых ранений.
Это сон. Это просто очередной ночной кошмар. Я сижу на кровати в маленькой хижинке, в которую Анаэль привёл меня вчера. Сам же он мирно сопит на небольшом, старом диванчике, уткнувшись лицом в мягкую подушку. Как же я завидую ему в эту минуту! Как бы я тоже хотела так мирно спать, но не всем Бог даёт расслабиться ночью. Глядя на него, в моей голове невольно проносятся мысли, что он и так многого насмотрелся, и, наверное, Анаэлю мои кошмары показались бы ерундой по сравнению с тем, что ему пришлось испытать наяву.