Анаэль отодвигается назад. Интересно, что его испугало: то, что я всё это проговорила чёрствым, «армейским» тоном, не приемлющим возражений, будто выковывая каждое слово из сверхпрочного метала или то, что я при этом сопроводила свою речь активной жестикуляцией, то есть хаотично размахивала руками как потерпевшая? Хотя без разницы. Всё это произвело сильное впечатление, а значит, что моя цель достигнута.
Понимаю, кивая, сдержанно соглашается он, находясь под впечатлением только что настигнувшего его мини-взрыва. С сумасшедшими не спорят, верно? его глаз вдруг заигрывающее подмигивает. Хватает же наглости! Ты любишь её, это правда, но и ангельская привязанность тоже имеет место быть, поверь мне.
Что-то я не наблюдаю у тебя ангельской привязанности по отношению к своему злобному сыну, ядовито выдаю я, проигрывая в голове сотни реакций падшего.
Но Анаэль сидит неподвижно. Я надеялась уколоть его этим, а он и глазом не моргнул. Досадно.
Это другая история, Дея, отстранённо говорит он, сопровождая слова медленным, шумным выдохом, а затем встаёт со своего места, очевидно не желая продолжать разговор на эту тему.
Так расскажи мне её! требую я, впиваясь взглядом в янтарные глаза, пытаясь остановить его. Тебе не кажется логичным то, что я хочу больше узнать о похитителе своей сестры?
На минуту повисает тишина. Я терпеливо и выжидающе смотрю на Анаэля, который стоит передо мной, будто бы собираясь с мыслями и силами прежде чем принять решение. Наконец-то он поднимает сомневающийся взгляд с пола и садиться обратно на стул. Очевидно, судья в его голове вынес решение в мою пользу.
Это давняя история, начинает он, потирая лоб ладонью. Всё это случилось ещё до того, как я пал.
Волоски на моих руках встают дыбом, словно предвкушая одну из сказок на ночь, которые рассказывала мне мама.
Мой отец великий архангел, из-за чего я всегда отличался от остальных детей ангелов, продолжает он, задумчиво водя пальцем по круглому краю кружки, которую всего несколько минут назад я не выпускала из рук. Мой интерес берет верх, поэтому я не напоминаю ему о неприкосновенности Мурки. Я всегда был сильнее, быстрее, ловчее, чем они. Мне давалось обучение легче, и поэтому раньше всех был зачислен в небесную армию.
Завораживающий голос будто приобретает очертания, увлекая меня в самую глубь моря его воспоминаний. И вот, я уже не вижу ничего, кроме как картинок, которых он рисует с завидной филигранной чёткостью.
Я помню свой первый бой с легионом демонов Люцифера, Анаэль кажется безумно печальным. Это было так давно, но золотой блеск моего меча до сих пор не может поблёкнуть в памяти. Мы были действительно сильны, и тогда я сразил ровно половину врагов и заслужил право командовать своим собственным отрядом. Все признали мою силу и могущество. Ох, Дея, мне пророчили блестящее будущее рядом с сильнейшими архангелами. Сотни побед и ни одного поражения я был так счастлив, когда заставлял гордиться мною отца. Но однажды, Архи отправили меня как проверенного война на землю, чтобы найти Земного ангела. Я сошёл с Небес с позволения Верховного совета и стал жить среди людей. Наверное, ты захочешь узнать, как давно это было. Что ж, я не помню точной даты, но примерно с того момента прошло уже тысяча лет. Меня всегда удивляла жизнь на земле, даже сейчас. Люди убивали себе подобных, разоряли целые города, уничтожали природу самыми изощрёнными способами. Словом, они вели себя как дети, за которыми нужно было приглядывать. С каждым днём я всё больше убеждался, что ангелы и люди абсолютно разные, у нас миллионы отличий, но также я понимал, как важна работа, которую мне поручили.
Лишь на секунду я выныриваю из пучины воспоминаний Анаэля и бросаю на него быстрый взгляд. В янтарных глазах погас свет, словно день сменила ночь. Они ярко блестят, но уже не от того, что в них плескаются языки пламени. Их заменили целые созвездия, сияющие рассыпанными бриллиантами в сотни карат.
В вашем мире исчезала доброта и любовь в их первозданной форме, продолжает напевать чарующий голос, будто каждое слово это часть неизвестной мне древней мелодии. Земные ангелы должны обеспечивать равновесие между добром и злом, но люди сами же истребляли их одного за другим, без сожаления или раскаяния. Кто-то принимал этих созданий за ведьм, кто-то говорил, что они умалишённые, но итог был один смерть. Я должен был спасти одного из них от таких же людей, как ты.
Грудь падшего медленно и смиренно опускается, и поднимается, издавая глубокие вздохи. С каждым словом рассказ даётся ему тяжелее и тяжелее.
Этим ангелом оказалась девушка. Я никогда не видел на тот момент никого красивее её. Она была словно живая богиня, сошедшая со страниц древнегреческих мифов. Но более того, она самая чистая из душ, которых я встречал. Можешь осудить меня, но я влюбился и ничего не мог с этим поделать, ангел накрыл ладонями глаза. Единственным утешением и оправданием моих действий служила взаимная любовь. Вскоре она сказала мне, что ждёт ребёнка, и я был как никогда счастлив, губы Анаэля искажает быстрая улыбка, но тут же исчезает, и у меня даже возникают сомнения, не привиделась ли она. Однако, Верховный совет быстро перекрыл мне кислород и представил суду за нарушение самого главного правила Небес: ангелу ни в коем случае нельзя было связываться с земным созданием, даже если у него была явно божественная душа. Отец пытался оправдать меня, говоря, что она формально и не являлась человеческой дочерью, но всё же архангелы не сочли это смягчающим обстоятельством.
Анаэль вновь открывает глаза, и я прихожу в ужас от того, насколько сильная боль отражается в них. Парень как будто переживает сейчас всё вновь, и от этого я чувствую противный укол вины, ведь именно я заставила его снова увидеть прошлое, которое он так старательно пытался забыть на протяжении долгих лет.
Ему удалось лишь уговорить Архов сохранить мне крылья, если можно назвать это сохранением, конечно. Когда я очнулся на земле, то увидел, что ни одного пера не осталось, ведь они все сгорели при падении. Из спины торчали кости, обтянутые голой кожей. Со временем перья отросли опять, но уже чёрные, как ты можешь заметить, вместо белоснежных Вот так я стал падшим ангелом, Дея. Из неистового воина, старающегося за справедливость, я стал позором Небес.
Внезапно Анаэль поднимает на меня своё прекрасное лицо. Клянусь, я в жизни ещё не видела столько муки и страдания ни у одного человека. Он всё ещё жил в прошлом, воспоминания не покидают его также, как и меня. Они душат его, каждое мгновение преграждая дорогу и не давая идти дальше. Тёмный свет ложится на его лицо так, что глубокие тени лишь подчёркивают усталость и изнеможение, которые он так тщательно пытается скрыть.
Как дальше жил твой сын и возлюбленная? впервые подаю тихий голос с начала истории, вглядываясь в постепенно возвращающие свою яркость глаза.
Сына я впервые увидел столетие назад, с напускной лёгкостью отвечает он, хотя и поджимает губы. Он был уже более, чем взрослый. Мы не поладили, потому что из-за меня ему пришлось расти сиротой, ведь его мать архангелы убили сразу же после вынесения приговора
Моё сердце пропускает несколько ударов от сочувствия. Безумно трогательная и странная история, но мои мысли могут течь сейчас только в одном направлении.
И как это поможет спасти Аври?
Твоя сестра тоже Земной ангел, Дея, как и та девушка. Гадрел падший от рождения ангел, поэтому есть только одно место, где она может быть.
О, нет, нет, нет! Знаю я, где «базируются» такие падшие ангелы, если верить слухам и книгам. И уже догадываюсь, что он имеет ввиду, когда губы Анаэля произносят невозможную, душераздирающую правду.
Он мог унести её только к себе домой. А его дом это ни что иное, как Ад.
***
Голоса. Кругом звучат странные, гортанные голоса. Почему сумасшедшие под окнами не могут спеть мне колыбельную вместо очередного, режущего слух напева, похожего на неудавшуюся пародию песнопений в старых храмах? Они отбивают ритм на самодельных барабанах, а иногда даже можно услышать неумелую игру на импровизированной гитаре. Неужели им становится легче, после того, как они прокричат свои лозунги и призывы на всю улицу или пробегутся по кварталу с плакатом в руках? Неужели они верят в то, что можно вернуть наш мир? Наверное, раз так поступают.