Так что это за твари? допытывался Пиго. Черти? Демоны? Злые духи?
Я не знаю, вздохнул Ланцо. Не знаю, как называются эти чудовища. Они состоят из людей, Пиго.
То есть мы и впрямь в аду? Пиго аж подскочил на месте. По-твоему выходит, мы живём среди тварей, которые делают с нами что хотят?
Мы сами, громко сказал дон Моген, мы сами делаем с собою что хотим. Мы, люди, и больше никто. Мы сами и есть черти, демоны и злые духи.
Почтенный дон! Пиго ухватил рыцаря за плечо и потряс его, словно пытаясь разбудить. Вы слышали, что он тут рассказывал? Слышали? Складно бает, да вот только то самая натуральная ересь! Или же юродивый бред. Что же вы-то такое говорите, дон? Как же можно Пиго заглянул хозяину в лицо и, удостоверившись, что тот вполне ясно внимает ему, продолжил: Уж как есть, всем известно, что Ланцо никогда не лжёт, не склонен к пьянству и помешательству. Однако же доподлинно неизвестно, склонен ли он к заблуждениям, податлив ли ереси? Возможно с охотою принимает он одно за другое, подобно как незадачливый крестьянин впотьмах принимает старый иссохший дуб за силуэт чёрта, и вместо того чтобы окститься и разузнать истину, любовно лелеет своё суеверие и с гордостью треплется о нём во все стороны.
Окстись-ка сам, Пиго, подал голос рыцарь. Что ты мелешь? Кончай причитать и обвинять Ланцо в ереси, уж ничего глупее выдумать ты не мог. Что ты так всполошился? Будто бы велика новость, что зло живёт среди людей.
Живёт? Как бы не так, покачал головой лакей. Не просто живёт, но самым натуральным образом людоедствует, калечит, рубит, пожирает! Что же делать нам, где спрятаться от этого зла, дон?
От зла не спрячешься, Пиго, рыцарь выдохнул облако дыма. Злу надо противостоять.
В аду? вскричал лакей, всплеснув руками и поворотившись в темноту. Как можно бороться со злом в аду, почтенный дон? В самом сердце зла наши усилия ничтожны! Всё равно как рыбы в океане боролись бы с дождём, чтоб не промокнуть. И уж если мы в аду Пиго сердито затопал вверх по лестнице, то чем же, чем же, позвольте спросить, я так провинился? С каких же радостей меня сюда определили?
Пиго вышел вон из кухни, громко хлопнув дверью. Дон Моген прищурился и улыбнулся уголком рта.
Ты напугал его, Ланцо.
А вам не страшно? спросил Фиаче.
Рыцарь покачал головой.
Слова Ланцо не пугают, но волнуют меня, сказал он, искоса взглянув на Ланцо. Тот сидел, низко опустив голову, и смотрел в стол. Если ему открыты видения, недоступные для глаз большинства, лучше держать это в тайне. Я почти не удивлён, что наш Ланцо, одарённый во всём, обладает и даром ясновидения. Его видения полны зловещих образов, иные люди могут истолковать их на свой лад, и это может привести к весьма печальным для Ланцо последствиям. Однако лично я убеждён, что его способность видеть зло это настоящий знак Господа, указующий путь к ордену рыцарей Струн. Благословение Оракула предназначено лишь чемпиону Риакорды искуснейшему, славнейшему, лучшему из лучших, и перед вступлением в орден оно наделяет его великой силой, раскрывающей его собственные достоинства. Представьте только, молодой гант, как может раскрыться наш Ланцо, обладающий совершенно удивительными достоинствами, недоступными обычным людям.
Способность видеть зло знак Господа? переспросил Фиаче. Осталось ли вообще что-то от Господа, если Ланцо утверждает, что вокруг один лишь ад.
Дон Моген усмехнулся.
Подобная гениальность ума, молодой гант, исходит именно от бога, сказал он, выпуская струю дыма, именно богом даруется талант видеть зло. Ибо невозможно бороться с тем, чего не видишь и не разумеешь, невозможно успешно противостоять врагу, который порой настолько неуловим и незрим, что даже не замечает твоей борьбы, а подчас и вовсе склоняет твою голову себе на грудь.
Выходит, Ланцо прирождённый борец с силами зла?
Выходит, что так.
Ланцо медленно поднял голову и взглянул на своего учителя.
Как же мне бороться, дон? спросил он. Чтобы противостоять этим силам, должно обладать поистине сверхъестественной мощью. Боюсь, я ничтожно слаб перед ними.
До поры до времени, заметил дон Моген. Твоя встреча с Оракулом всё решит. Одержав победу на Зимнем турнире в Риакорде, ты удостоишься чести быть благословлённым Оракулом, главой ордена Пяти Струн. Он наделит тебя той самой мощью, необходимой в борьбе, и отныне тебе не придётся убегать и прятаться от этих чудовищ. Ты ступил на верный путь, Ланцо, само божье провидение ведёт тебя к арцейскому Оракулу.
Простите, почтенный дон, вставил Фиаче, простите мне мой вопрос, но неужели вы верите во все эти магические способности рыцарей Струн? Их гигантский рост ещё можно как-то объяснить к примеру, опоив их зельем, некий ворожей мог бы править их тела, такие случаи в Арцее действительно известны, когда люди после посещения местных лекарей исцелялись, прибавляли в росте и в весе, буквально-таки оживали, хоть и стояли одной ногой в могиле. Но чтобы они сами при том становились колдунами, да ещё с благословения церкви, такого не бывало.
Дон Моген усмехнулся и указал на него трубкой.
Узнаю слова ганта Фуринотти. Ваш папаша всегда высказывался о церкви с большим недоверием.
С недоверием! фыркнул Фиаче. Да он клянёт её последними словами. Я не собираюсь, разумеется, подражать ему, ведь я в своём уме. Однако, чудеса рыцарей Струн и мне кажутся сплошными фокусами.
Фокусы инструмент политики, ответил дон Моген. Заинтересованные люди могут состряпать фокус и из настоящего чуда, чтобы народ уверовал в то, что чудеса эти подвластны церкви.
Так значит, рыцари и впрямь обладают магической силой?
Я бы не назвал её магической, возразил дон Моген, скорей силой возросшего духа. Тела рыцарей Струн становятся громадными, но и дух растёт, а значит, растут и развиваются и его достоинства.
И вы полагаете, я стану достаточно силён, чтобы уничтожить великанов? спросил Ланцо.
Ты научишься с ними справляться, отвечал ему дон Моген. Они не будут больше преследовать и мучить тебя, тебе не придётся убегать и прятаться. Став рыцарем Струн, ты обретёшь поддержку самого святейшего Оракула, а уж он точно не оставит без внимания твои видения.
Осталось только попасть на Зимний турнир, мечтательно проговорил Фиаче. Дон Моген кивнул.
Зимний турнир дело серьёзное. Подготовка и экипировка должны быть безупречны, как и репутация рыцаря. Воля к победе и уверенность должны быть несокрушимы, как и сам рыцарь. Слава о силе и доблести должна бежать впереди рыцаря так, чтобы приветственные крики обрушились на него, едва он ступит на ристалище Риакорды громадное заснеженное поле, окружённое высоченными трибунами, балконами, башнями. Рёв трубачей и герольдов проносится по сей крепости столь оглушительно, что не стой она на вершине скалы, была бы погребена под лавиной. Сквозь завесу снегопада мелькают пёстрые знамёна и блестящие латы. Пар, выдыхаемый лошадьми, клубится над роскошными плюмажами бойцов. Животное тепло и горячий раж нагревают сам воздух над ареной, и снег не долетает до рыцарских шлемов, но тает над ними и все они покрыты сверкающей росой, припорошены снегом лишь одежды зрителей, лисьи меха да шерстные тюрбаны.
Вы побывали на турнире! с восторгом провозгласил Фиаче.
Побывал, согласился рыцарь. Правда, не совсем удачно. Придёт время, и я вновь отправлюсь в Арцею, уже вместе с Ланцо. И уж его-то бесспорно ждёт ошеломительный успех. Вы с нами, молодой гант Фуринотти?
Разумеется, я с вами! воскликнул Фиаче. Мы всегда планировали ехать вместе.
Вот и славно, проговорил дон Моген, сжимая зубами трубку, Ланцо без сомнения пригодится ваша поддержка и дружеское плечо Арцея суровое место.
Фиаче взглянул на Ланцо тот посмотрел на него и улыбнулся. Казалось, благодарно улыбаются и его усталые глаза, тёмные в тусклом свете прогоревшей свечи как угасающие угольки. Фиаче снова вспомнил об описанном Ланцо аде, и покачал головой. Жуткие эти видения, должно быть, сильно пугали Ланцо и долгое время уже досаждали ему. Какая, однако, мука хранить столь странный и страшный секрет.