Спотыкаясь и падая к нам, подбежала Глэдис, опустилась на колени рядом, нервным движением отбросила волосы. Подхватила Ласло, прижав к себе.
Глэдис, надо найти аптечку, бросил я.
Да-да, конечно.
Девушка быстро пошарила в своём рюкзачке, упавшем рядом и вытащила шприц, заполненный розоватой жидкостью. Руки у неё ходили ходуном, дрожала так, что никак не могла снять колпачок. Я властным движением отнял у неё шприц, задёрнул остатки рукава и быстро сделал укол Ласло в плечо. Он как-то странно вздрогнул, передёрнулся, вытянулся в струнку. Глаза широко раскрылись, словно от сильной боли и вдруг обмяк, уронив голову.
Что это? вскрикнула Глэдис. Почему?!
Сжалась в комок, прижав ладони к лицу, плечи затряслись в глухих рыданиях. Я обнял её, нежно погладил по спине, пытаясь успокоить, хотя у самого на глазах выступили непрошенные слезы.
Но тут грудь Ласло приподнялась, он глубоко вздохнул, открыл глаза, присел и огляделся. Ожоги затянулись прямо на моих глазах, лицо стало ровным и гладким, лишь перепачканным в саже и грязи. Глэдис, уже рыдая во весь голос, но уже от счастья, бросилась к нему. Обняла.
Ладно, Глэдис, я встал, отряхиваясь. Надо лететь. Иначе мы здесь зажаримся заживо.
Из леса медленно, но неотвратимо вытекала огненная река, мгновенно сжиравшая всё, что попадалось ей на пути. А люди как заворожённые смотрели на, танцующие на блестящей маслянистой поверхности, языки пламени, не в силах отвести взгляд.
Я пошарил в карманах и с радостью обнаружил там револьвер. Вскинув вверх, сделал пару выстрелов в воздух. Резкий звук отозвался эхом, заставив людей вжать головы в плечи. Они оторвались от огненного шоу, зашумели, заговорили всё разом. Взгляды скрестились на мне, женщины, мужчины и дети. Они всё ждали, что я спасу их.
Быстро всё в ангар! скомандовал я. Улетим отсюда на самолёте.
Я прикинул, сколько здесь людей, человек шестьдесят. С-46 должен был выдержать. Тем более лететь недалеко.
Кто-то взвизгнул, истерично вскрикнул и толпа, подгоняемая собственным страхом, вдруг ринулась бежать.
Я влетел в ангар, вскочил на крыло и бросился в кабину. Открыл люк, чтобы впустить людей.
Ну, Глэдис! Где ты? я нервно обернулся.
Не выдержав, выскочил в салон. Испуганные люди сбились в одну кучу здесь, даже мужики не пытались скрыть дрожь. Глэдис я предсказуемо обнаружил рядом с Ласло. Он уже переоделся в рубаху, штаны, а девушка нежно проводив по его лицу влажной губкой, стирала сажу и грязь. Он поймал мой взгляд, понимающе подмигнул и мягко оттолкнул от себя Глэдис. Она обернулась, потом порывисто прижалась к Ласло. И лишь потом вскочила, лавируя между сидящими людьми, пошла за мной.
Я вернулся в кабину, привычно устроился в левом кресле. И как только взял рацию с панели управления, захотелось сказать что-то в таком роде, мол, вас приветствует капитан воздушного судна, пристегните ремни Но понял, как глупо это будет звучать.
Начал рулить на взлётную полосу, но ощущал задницей, всем телом, что самолёт идёт тяжело, медленно, будто ишак, запряжённый в набитую с верхом арбу, взбирается в гору.
Глэдис, сколько у нас людей?
Семьдесят два, девушка глянула в блокнотик.
Если прикинуть с топливом в баках, то все равно выходило, что места навалом, но я чувствовалтранспортник перегружен. Какое-то предчувствие никак не хотело отпускать меня, и, не выдержав напряжения, я остановил рулёжку. Быстро прошёл через салон, незаметно подсчитав пассажиров. Глэдис не ошиблась. Но я всё-таки решил проверить, открыл люк и выпрыгнул наружу.
Лес, или вернее всё, что от него осталось, буйно полыхал огромным оранжево-алым факелом, вверх уходили густые столбы дыма. Сверху как чёрный снег падали, кружась, хлопья пепла. Обволакивал, не давая свободно вздохнуть, горький запах гари. Раскалённый воздух дрожал, искажая контуры, они казались нереальными, как мираж. Взлётная полоса шла параллельно лесу и прямо к ней медленно катила свои валы огненная река. Завораживающе прекрасное и страшное зрелище, манящее пугающей красотой. А сверху золотисто-оранжевым светом равнодушно заливали пространство двойные звезды.
Я заглянул под фюзеляжшасси просели так, словно на самолёт уселся здоровенный слон. Может быть, разрабы ошиблись и здесь в этой реальности у нашего Си-46 совсем другая грузоподъёмность? Но как тогда увезти людей?
Ну чего случилось, командир? скрежет щебёнки и ко мне спрыгнул Джеб.
Он уже совсем перестал задирать нос передо мной, что его назначали командиром, уступил мне это место безропотно.
Понять не могу, почему самолёт перегружен, я постучал по покрышке ногой. Видишь, как просел? Боюсь, не поднимемся.
Ни фига себе, присвистнул он. А на сколько людей он рассчитан?
Ну, если взять топливо плюс его массу пустого самолёта, то человек на восемьдесят точно. А у нас всего семьдесят два. Не понимаю.
А чего тут непонятного? в люке показалась рослая фигура Лесли. Значит, кто-то везёт ещё чего-то тяжёлое.
А что можно везти? удивился я, пытаясь вспомнить, как выглядел салон. Барахло всякое, одежда, еда. Ну, это мало весит.
Не знаю. Надо искать, упрямо сказал Лесли. И быстрее. Иначе все здесь поджаримся, он передёрнулся, стараясь даже не глядеть в сторону пылающего леса.
Лихо подтянувшись на руках, я влез в салон, стал ходить по проходу, вглядываясь в лица. У кабины укутанная в белую шёлковую накидку сидела Марина. Подняла головуво взгляде чудилось напряжение, но я лишь мягко улыбнулся в ответ. Она могла читать мои мысли, так что понимала, что меня беспокоит. А объяснять открыто мне не хотелось. Зря только пугать людей.
Так ничего не обнаружив, я пошёл к кабине и, развернувшись, ещё раз огляделся.
Кто что везёт? спросил я громко, стараясь перекрыть гомон голосов и детский плач. Одежду, еду. Что?
Всё на миг замолкли, почти сотня пар глаз скрестились на мне.
Да вроде ничего особенного, неуверенно проблеял сидевший слева рядом с Мариной мужчина. И отвёл глаза
Мне показалось это подозрительным. Я пригляделся и понял, что сидит он на длинном сундуке, обшитым сверху металлическими полосами.
Что там у вас? я подошёл ближе.
Да ничего, барахло всякое, мелочовка, маленькие глаза, близко сведённые к переносице тонкого носа, забегали, он сцепил пальцы, потом расцепил, засунул в карманы пиджачка, оперся об ящик руками, словно защищая.
Тебе что сказано, Томаш? рявкнул Грегор. Покажи командиру, что у тебя там.
Но мужчина лишь ещё плотнее прижал руками ящик сверху, и злобно сощурился, выставив вперёд костлявый подбородок. Грегор схватил его за шиворот и просто сбросил в проход. Я попытался приподнять сундук и матерно выругался про себя. Совершенно неподъёмный.
Это моё! вдруг завопил в отчаянье мужик и, отпихнув меня. Моё! Не отдам!
Ах ты, сволочь! Джеб приподнял его за шиворот и сильно встряхнул, как нашкодившего щенка.
Из кармана Томаша выпала с глухим звоном связка ключей. Я попробовал пару штук, нашёл нужный. Замок глухо щёлкнул, я откинул крышку и замер. Сундук был доверху забит монетамиэтот благородный яркий блеск ни с чем не перепутаешьзолото.
Так, всё ясно, я захлопнул крышку и закрыл его на ключ. Грегор, Джеб, возьмите парней и вынесите это отсюда к чёртовой матери и быстрее.
Будет сделано! отрапортовал Грегор и махнул рукой парням, что сгрудились в хвосте.
Не отдам! Это моё! врезавшись в Грегора, мужчина бросился к сундуку, вскочил на него и вытащил томми-ган. Лицо перекосила злобная решимость. Не прикасайтесь! Это всё моё! Я сам собирал! Сам! Это мой лут! Мой лут!
Идиот! Мы тут все поджаримся! к нему бросился Грегор. Из-за тебя!
Хлёсткая очередь распорола воздух, ударила в грудь Грегора, отшвырнув назад. Он пошатнулся и начал оседать. Я успел подхватить его под руки, махнул головой Глэдис, которая вышла из кабины и удивлённо осматривалась.
Глэдис, помоги ему.
Девушка ринулась к раненному. А я подошёл к Томашу. С бледным, перекошенным от злобы, лицом, он шнырял глазами по салону. Остановился на мне, не опуская автомат.
Томаш, тыидиот, убьёшь меня, спокойно, с расстановкой сказал я. И некому будет управлять самолётом. Ты понял? Мы все здесь сдохнем! Все! И твой лут тебе не поможет!