Брат пытался много раз, но они молчат.
Так, может, девушки уже нет в живых?
Она жива, если бы умерла, руны на руках брата стали бы черными, и я не хочу даже представлять, что с ним произойдет. Спасибо за гостеприимство, думаю, мне пора отправляться в путь.
Что вы, ваше сиятельство, не обижайте старика, заночуйте, отдохните на мягкой постели, а утром, если не передумаете задержаться, продолжите путь.
Принц улыбнулся.
Пожалуй, вы правы, задержусь на ночь, больше, к сожалению, не могу, больно смотреть на страдания брата.
Ревель и принц еще немного посидели за распитием кувинского вина, поговорили на разные темы, а потом хозяин дома отвел принца в гостевую комнату.
Сакран оглядел кровать и, представив, как на ней спит другой гость, издал рык, но только про себя, чтобы не смутить хозяина дома. Но граф развеял все его недовольство.
Наконец эта комната используется по своему предназначению.
А разве раньше в ней никто не оставался?
Принц старался не смотреть на графа, отвернувшись, он делал вид, что рассматривает интерьер.
Кроме графа Трейлонда, наш дом не принимал гостей, но его я не имел права оставлять на ночь, сами понимаете, по какой причине.
Да, да, понимаю.
Принц подошел к кровати, сев на нее, стал расстегивать пуговицы пиджака.
Не буду вам мешать, хороших сновидений.
Граф ушел, оставив принца одного. Сакран движением руки скинул с себя одеяние и прилег на кровать. Но только закрыл глаза, как перед ним встал облик Ясинии, из груди вырвался тяжкий вздох, но, к удивлению, вторая сущность молчала и не желала вступать с ним в разговор.
«Хоть в этом повезло», пронеслось в голове, и он погрузился в тревожный, волнующий сон.
***
Принцу повезло, в отличие хозяйки замка, которая вот уже битый час взволнованно ходила по комнате в одной ночной рубашке и, жестикулируя, высказывала бурное негодование своей драконьей ипостаси.
Как ты можешь мне такое говорить! Взять и пойти в спальню к незнакомому дракону. Да у меня от одной этой мысли щеки пылают от стыда!
«Ты не понимаешь, он сейчас спит, да к тому же совершенно голый!»
Почему голый?! Ясиния остановилась, вскинула голову, нахмурив брови. Картина обнаженного мужского тела встала перед глазами.
«Все драконы спят голым, им всегда жарко. Мы только немного его рассмотрим, может, разочаруемся, а может, полюбуемся и сбежим»
Ты опять! У меня уши покраснели и стали похожи на спелый терпат (*помидор). Мало того, что ты опозорила меня за столом, так ты и сейчас мне покоя не даешь! Девушка вновь нервно зашагала, схватившись руками за уши в попытке их остудить.
«Чего это я опозорила, я ведь тебе только сказала, что ты дура, если воротишь нос от такого красавца! Я ведь советовала тебе рассмотреть его получше на предмет истинной пары. Такой красавчик высокий, плечи широкие, орлиный нос. Глаза цвета палящей пустыни и обжигающий страстью зрачок, мурашки от всего этого».
С чего ты взяла? Обычные у него зрачки, черные как ночь, и у меня не бегали никакие мурашки!
«Это у тебя не бегали, а я до сих пор вся пупырчатая. Да и где тебе понять, ты ведь холодная как лягушка. А вот у меня бегают волны одна за другой, одна за другой, не успеваю считать».
Как ты можешь ощущать мурашки, если у тебя нет тела?!
«Да, тела нет, но вот связь есть, и я могу ощутить, могу почувствовать его дракона».
Ясиния остановилась и захлопала глазами в изумлении.
Ты чувствовала его сущность?!
«И не только, а еще мы смотрели друг другу в глаза, и знала бы ты, сколько в этом взгляде было желания! Эх! Какой он все-таки сексуальный, его дракон».
Почувствовав, как по телу расползается волна горячего желания, Ясиния закричала от возмущения.
Прекрати сейчас же! Что ты себе позволяешь! Это твои желания, а не мои, и не смей мне их навязывать! Слышишь!
Девушка выбежала из комнаты и бросилась прямиком к водопаду. Встав под холодные струи воды, она старалась смыть со своего тела жар желания. И это, к счастью, почти удалось, но только жар все равно не ушел, вернулся, и он терзал, скручивал, мутил разум. Не в силах справиться охватившим ее тело желанием, девушка расплакалась. Ее внутренняя сущность, не ожидавшая такого, растерялась и затихла. Кто ж знал, что после стольких лет молчаливого заточения драконьей ипостаси, человеческая сущность совершенно разучилась прислушиваться к своему второму «Я».
Ясиния стояла под струями водопада до тех пор, пока ее тело не покрылось синевой, а зубы не начали отбивать равномерный звонкий стук. Она заглянула вглубь себя и, не услышав внутреннюю сущность, вздохнула с облегчением.
Прибежав в спальню, закоченевшими пальцами сбросила мокрую сорочку, с большим трудом надела другую, упала на кровать и сразу провалилась в беспокойный сон.
***
Старшего принца всю ночь сопровождал длинный, порой граничащий с явью сон. Ясиния, совершенно обнаженная, стояла под холодными струями водопада и плакала. Он рвался к ней сквозь пелену сна. Желание успокоить и согреть ее посиневшее от холода тело разрывало и истязало душу. Голова принца беспокойно металась по подушке, руки скручивали и прижимали к телу одеяло, но понимая, что это всего лишь ткань, он отшвыривал ее и вновь метался из стороны в сторону. Его дыхание участилось, когда он увидел, как девушка вышла из-под струй водопада. Ее большие груди с затвердевшими сосками маняще выпирали сквозь прилипшую мокрую сорочку. Принц шел за ней следом, полностью отдавшись оковам сна. Тяжело шагая по мраморному полу, девушка оставляла после себя капли воды, падающие с сорочки и волос. Зайдя в спальню, остановилась. А принц с жадностью наблюдал за каждым ее жестом.
Ясиния с трудом расплела трясущимися руками свою мокрую толстую косу, длинные пряди волос упали черной волной, прикрыв пухлые ягодицы. Из груди дракона вырвался взволнованный стон. Девушка скинула с себя мокрую сорочку. Принц задеревенел с растопыренными пальцами в желании обнять и притянуть к себе это трясущееся, покрытое колючими мурашками тело.
Девушка, как будто чувствуя чужой взгляд, пронизывающий и жадный, пыталась торопливо надеть на тело сухую сорочку. Но тонкая ткань, быстро намокая, цеплялась и прилипала, как будто специально еще больше натягивая в тонкие струны нервы смотревшего на Ясинию дракона, но наконец упала до пола, закрыв, спрятав девичье тело от чужого взора.
Губы принца сжались в тонкую линию, брови нахмурились, черный зрачок то сужался, то расширялся, пока дракон наблюдал, как девушка шла, переваливаясь при ходьбе, но даже в этом Сакран видел красоту. Будто ее тело плавно качается на водах озера.
Принц вновь раскинул руки в желании обнять, поддержать ее на этих волнах. Ясиния легла на кровать, схватила одеяло все еще трясущейся рукой, постаралась плотнее укутать свое окоченевшее тело. Подтянув одеяло под самый подбородок, она все еще продолжала трястись.
Сакран смотрел на ее посиневшие губы, слышал стук зубов от бушевавшей в теле лихорадки, и ему казалось, что его сердце точно так же содрогается от тяжелых глухих ударов, а душа стонет, мечется в желании захватить в свои объятия эту девушку и не отпускать.
Принц прилег рядом, обнял и прижал к себе девушку, его захлестнула волна всепоглощающего счастья, он слился воедино с ее телом, передавая свою силу и жар. Наполняя теплом, лаская, даря нежность каждой клеточке ее тела. Дыхание Ясинии сразу успокоилось, с лица сошли строгость и заносчивость, на щеках выступил румянец, алые пылающие губы слегка приоткрытого ротика манили, поднимали из недр дракона до сих пор неведомые чувства. Он еле сдержался от порывов, чуть коснулся губами ее лба и, почувствовав жар, нахмурил брови.
Наследный принц резко открыл глаза, понимая, что этот сон был слишком явным. Он встал, быстрым движением руки выпустил заклинание и оказался уже полностью одет. Выйдя из комнаты, прошел по коридору, завернув за угол, остановился, прислушиваясь к себе. Быстрым шагом направился в том направлении, где совсем недавно его душа, слившись воедино с сущностью, пыталась спасти девушку. Открыв тихо дверь, вошел в комнату и замер, любуясь красотой Ясинии.