Тише, прервала девушка. Ты многое узнаешь. А насчет количества Только я. Даже Рейя не сможет влить силу более чем в одного своего адепта.
Эйс медленно кивнул. Три вида энергии Ериды лимисс, вириум и аффул. Первая слишком редкий дар, чтобы быть правдой.
Спокойно здесь протянул Алан. Ни суматохи, ни проблем. Ничего, что творится во внешнем мире.
Он осушил бутылку и выбросил окурок куда-то вниз, в бездонную пропасть. Карен улыбнулась и вернулась к нему:
Для этого мы и живем.
К черту жизнь, если мы не способны влиять на происходящее.
Изменить реальность трудно. Но если не мы, то кто?
Эйс задумался над ее словами. Изменить реальность Возможно ли это без войн, крови, без лжи и насилия? Войды были чуть ли не единственными, кто находился везде и одновременно нигде. Появляющиеся из мрака, направляющие историю. Власть над властью, победа над победителями. То, что никогда не появится в исторических свитках.
Он видел, что они ждут. Знакомство затянулось, он стал лишним. Эйсон приподнял руку и коротко отдал честь, потом вышел в коридор. Голова закружилась. В глазах двоились огоньки канделябров. Из зала доносилась музыка. Наверняка, у них и музыкантов нет. Ниер-Винд Чтобы прийти в чувства, Эйс отвесил себе пощечину. Нет, это не сон. Парень не решился возвращаться к остальным. Он завернул в темноту коридора.
Знакомство со странным местом продолжалось. Он зашел слишком далеко по лабиринту. Кажется, жуткие картины на стенах начали оживать. От них тянуло зеленоватой дымкой, как лапками от разлома в иное измерение. Коридоры петляли, наверное, это уже было другое крыло. Он понимал, что поднялся еще выше. По левую сторону тянулась сплошная стеклянная стена, как на террасе, только без растений. Ее покрывал легкий морозец. Полотна все более сияли. Глаза чудовищ и людей блестели во мраке и тонущем свете живых огоньков. Он отшатнулся, когда заметил все их взгляды были прикованы к нему. Зрачки плавно двигались в такт каждому шагу, словно за изображением каждого существа стояло по человеку, смотрящему в дырочки, просверленные в стене.
Одна из картинок не была похожа на другие. Вместо зеленоватого света, из нее тянулся фиолетовый. Когда Эйс подошел ближе, он увидел странное существо, всецело сплетенное из кровоточащих бутонов роз. Но оно не было ни растением, ни призраком. Он различал на многоконечном теле мышцы, и даже торчащие костяные отростки. Картинка качалась как на поверхности застывшей в вертикальном положении воды. Как вдруг каждый из тысячи бутонов закружился по оси, раскрываясь полностью, конечности расцвели пышным садом, и коридор застелил запах, невероятно сладкий, почти настоящий. Из-за глади вынырнула полупрозрачная лапка, изображение пошло волнами. Эйс не мог понять, что из этого реально. Он протянул навстречу руку, веря в неосязаемость иллюзий
Тебя затащит, прозвучал рядом тихий голос Элизабет.
Парень отдернул конечность, как от огня. Он не заметил чужого присутствия. Обернулся. Девушка полулежала на подоконнике, закинув одну ногу на стену. Она даже не повернула к нему головы. Стекло рядом с ее телом замерзло полностью, за ним едва качались путевые огоньки далеких горных светил, остальное сковал своими цепкими лапами мороз. Эйс отошел от картины. Все, доселе манившее его внутрь, досуха впиталось в полотно и застыло сухими мазками кисти. Осталось лишь фиолетовое свечение.
Почему ты не в зале? тем же тоном спросила знакомая. Хочешь, чтобы тебя вышвырнули в первый же день?
Он отвел взгляд. Знал, что она наблюдает за его отражением на стекле.
Я никого из них не знаю. Алан ушел с девушкой, ты пропала. Садмур странный, а с Джонасом разговор сведется к драке
Связался с плохой компанией, а? Не болтай никому о Алане и этой «девушке». Ему нельзя пить, он говорит слишком много, едва усмехнулась она. Мне нет дела до того, где и когда ты бродишь. Но запомни: ты пока не войд. И тебе лучше держаться ближе к залу, жилищам. Посещай лишь те места, которые тебе показали. И не лезь в мрачные коридоры, вроде этого.
Дружеский совет?
Глас рассудка.
Эйсон пару раз кивнул и подошел к ней поближе, встал у стеклянной стены:
А почему ты здесь? Одна. В мрачном коридоре из жутких картин.
Девушка промолчала. Лишь прикрыла глаза и приложила руку к боку. На правице чего-то не хватало, и потом Эйс понял он впервые увидел ее без лайолта. Металлическая игрушка лежала рядом, на подкладке расстегнутого тренча, а рядом с ней блестело стеклышко какого-то шприца с остатками мутной жидкости. Там же лежало серебряное плетиво заколки-кобры. Распущенные волосы Лиз смотрелись теперь чуть более объемно.
Его всегда удивляли возможности лайолта. Металлическая перчатка девушки с острыми короткими когтями и так могла служить хорошим оружием, а с возможностью выпускать режущие потоки ветра и вовсе являлась незаменимым инструментом. Магия. Настоящая магия, впервые увиденная им. Ригер не рассказывала, как это работает, в пути упомянула лишь, что не является магом, и творить это без катализатора, коим являлся лайолт, она не сможет.
Парень невольно сглотнул: правая рука Элизабет, оголенная по локоть, была покрыта неестественными жилками, а в восьми местах симметрично из плоти выступали черные подобия срезанных металлических штыков.
Не пялься, шикнула девушка.
Он поспешил отвести взгляд к картине с розами. Существо на ней изменило позу, став выглядеть еще менее опасным.
Тебе больно? невзначай спросил парень.
Усмешка. Эйс присел на корточки, откинулся спиной на стену:
Я не дурак, Лиз, произнес он. Ты ни за что не позволила бы найти себя, если бы не хотела поговорить.
Думаешь, что знаешь меня?
Этого я не имел ввиду.
Вот и сходи-ка вместе со своей логикой в ту «картину», процедила та.
Прости выдохнул Эйс, хотя не до конца понимал, за что извиняется.
Ее что-то пожирало изнутри. Ему было знакомо это чувство. Одиночество тоже бывает разным. Иногда ты никому не нужен. А иногда никто не нужен тебе. Он колебался, к какому из типов отнести Лиз. Потом поднялся на ноги, частично сфокусировал непослушные глаза и уже было отправился обратно, как вдруг
Останься, резко, как приказ.
Эйс остановился, обернулся к ней. Лиз убрала ноги со стены, присела, и с трудом закрыла лицо обезображенной рукой. Ее пальцы напряглись, центр тяжести сместился вперед, она едва не упала на пол. Парень успел придержать ее за плечо. Слишком резко в его шею уперлись ее холодные пальцы, совсем недружелюбно. Он замер. Лиз покачала головой, убрала руку и припала плечом к стене. Эйс сел рядом с ней, недовольно потирая кадык.
Расскажешь, что с тобой? он видел вечно непоколебимую Лиз такой впервые. Слабую, валящуюся с ног, словно рассыпающуюся на куски.
Нет, сглотнула она. Просто останься.
Зачем?
Заткнись. Они могут попытаться тебя слить, из неприязни или во вред мне. Это не твое место. Скажешь что-то не то лишишься жизни. Ты всегда будешь чужим, пока не получишь метку. Да и тогда не факт.
Парень не стал спрашивать, что такое «метка». Он лишь пристально смотрел на шею компаньонки, прикрытую белыми прядями, где за россыпью волос улавливались очертания старого ожога. В виде круглого символа, клеймо с отходящими от краев жилками.
Твоя рука выдохнул он, и не смог закончить.
Клянусь пустотой, Эйс, еще раз хоть заикнешься, прошипела она, и я выброшу тебя из этого же чертового окна.
Тишина. Алкоголь сделал его слишком мягким и разговорчивым. А Лиз за вечер едва ли выпила бокал вина. Ее осторожность и самодостаточность перекрывали попытки излить душу. Холодная и твердая, как сталь.
Ладно, кивнул Эйс. Как знаешь. Тогда что это вообще за место? Картины движутся изнутри. Это потрясающе!
Не картины, погасший голос. Жидкие зеркала. Если присмотришься, увидишь себя по ту сторону. Это не галерея, а четкий инструмент для оттачивания навыков. Крыло давно заброшено. И подобные игры запрещены.