Облик Чанды напоминал танцующую богиню Кали; только у Чанды, в отличие от Кали, было две головы.
Шесть ее рук были украшены многочисленными браслетами; на на груди покоилось ожерелье из маленьких человеческих черепов, сделанных из голубого минерала.
Две жрицы простерлись ниц перед мурти, выставив вперед руки со сложенными ладонями. Я же выразил почтение божеству низким поклоном.
Шьямана что-то заговорила на санскрите, а Рачана стала повторять вслед за ней.
Затем они склонили головы и, закрыв глаза, принялись беззвучно возносить молитву.
Выполнив этот короткий ритуал, Шьямана повернулась ко мне и вытянула руку, обратив ладонь вверх. Через мгновение я впервые в жизни увидел то, о чем неоднократно слышал, но никак не мог поверить в это на ладони жрицы материализовалась маленькая серебряная чаша, наполненная наполовину какой-то густой жидкостью темного цвета.
Это прасад от Чанды, сказала она, пейте.
Я осторожно взял чашу с ладони Шьяманы, сперва коснулся ей своего лба, а потом поднес к губам.
Судя по вкусу, содержимое состояло из меда и сока каких-то трав.
Я с удовольствием выпил этот милостивый дар и возвратил чашу Шьямане.
Она молча кивнула головой, а затем сделала жест рукой, показывая, что теперь нам можно удалиться.
Сама она осталась перед алтарем, а мы с Рачаной отправились в зал, предназначенный для принятия пищи.
Мой организм уже порядком проголодался и готов был съесть если не тысячу разных блюд, то штук восемь точно.
Опять появились те две юные девочки с подносами, только на этот раз на подносах были уже не параферналии, а пиалы и чашечки с разнообразной едой.
Я сразу же накинулся на прасад, как будто не ел несколько дней: все очень апетитно пахло и было приготовлено в высшей степени вкусно.
Рачана собиралась мне что-то сказать, но видя, насколько я поглощен едой, не стала меня тревожить. Она ела рукой, а мне дали ложечку, и я зачерпывал ей то одно блюдо, то другое, создавая удивительные миксы из вкусов.
Когда, наконец, голод был утолен и я уже неспешно доедал остатки трапезы, Рачана сказала: «Индра, завтра утром вам предстоит пройти обряд очищения».
А что в него входит?
Очищение стихиями, травами и мантрами.
Я готов. Никогда не проходил никаких обрядов, этот будет первым.
Как только мы закончили кушать и поднялись с пола, в зал вошла девушка лет двадцати пяти, и, подойдя к нам, высказала свое приветствие.
Познакомьтесь, Индра это Вимала, сказал Рачана.
Очень приятно, меня зовут Индра.
Вимала будет вашей провожатой, гидом и помощницей. С любыми вопросами обращайтесь к ней.
Хорошо.
Я понял, что Рачана покидает меня. Поклонившись друг другу, мы расстались.
Что у нас сейчас по плану? спросил я Вималу.
Я провожу вас в ваши покои, Индра Джи, там вы сможете отдохнуть. Или, если хотите, мы можем отправиться на экскурсию по территории комплекса.
Давайте, Вимала, я немного отдохну с дороги, а затем можно будет полюбоваться вашей обителью.
Да, Индра Джи, согласилась девушка и мы направились к месту моего временного проживания.
Глава 7
Обряд очищения прошел успешно. Теперь, я точно был достоин петь для Чанды.
После окончания церемонии, меня облачили в новые, традиционно индийские одежды, и еще выдали праздничный наряд, в котором мне предстояло быть на торжестве.
За три дня, пока все были заняты подготовкой к празднику, я изучил достопримечательности всего храмового комплекса и даже успел немного побродить с Вималой и несколькими ребятишками по окрестным лесам и горам, где увидел множество незабываемых красот природы.
Как же мне не хватало здесь фотоаппарата, а еще лучше квадрокоптера с камерой. Из всего рукотоворного и нерукотворного, что я увидел здесь, мог бы получиться настоящий киношедевр.
Вечером, накануне праздника, Шьямана, наконец, рассказала мне о том, что от меня требуется. В принципе, все было просто: я должен был стать инструментом в руках жрицы, дать максимальную свободу своему голосу, а также спокойно принимать все то, что будет со мной происходить. Шьямана сказала, что мной будет управлять Рачана.
Странно, но перспектива оказаться послушной куклой в чужих руках не вызывала во мне ни малейшего беспокойства и сопротивления. Я проникся доверием к Рачане.
И вот, торжественный день пришел.
С утра состоялось массовое омовение в горячем священном источнике, а затем, на специальной площадке под открытым небом, священнослужители устроили ягью с рецитацией мантр, всевозможными посвящениями и ритуалами.
К великому горю, кушать сегодня было нельзя до самого вечера прасад числился в последних пунктах длинной программы.
После полудня, празднество продолжилось в главном храме. Толпа верующих в количестве около двухсот человек разместилась на полу поодаль от алтаря; жрицы заняли свои места непосредственно у божества, а мне и музыкантам была выделена специальная площадка на некотором возвышении, расположенная слева от жриц, ближе к толпе.
Когда все расположились, Шьямана начала приветственную речь в честь Дня явления Чанды. Жрица стала прославлять всевозможные деяния богини и описывать блага, которые та дарует своим преданным.
Я с интересом слушал подробности незнакомого мне культа, отмечая в уме схожие моменты с другими течениями индуизма и обращая особое внимание на какие-то новые для меня вещи.
Повествование продлилось минут сорок, а затем, в сопровождении двух жриц, Шьямана поднялась на помост, расположенный сзади божества Чанды, и, бормоча мантры, они втроем стали лить на голову изваяния какую-то жидкость. Когда до меня дошел ее запах, я почувствовал легкое, приятное головокружение.
Сверху посыпался оранжево-красный цветочный дождь. Я поднял голову, пытаясь разглядеть тех, кто разбрасывал цветы. Но там никого не было, цветы каким-то образом материализовывались вверху купола и медленно, как снежинки, или перышки, опускались вниз.
Тут зазвучали барабаны, мриданги, бубны, запели трубы и флейты.
Толпа поднялась с пола и принялась петь мантру Чанды, качаясь из стороны в сторону.
Рачана повернулась ко мне и как только наши взгляды встретились, она тут же проникла в мое сознание и я непроизвольно начал петь вместе со всей толпой.
Я смотрел в глаза Рачаны, не в силах отвести взгляд в них была такая бесконечная, мистическая, космическая глубина, в которой хотелось просто раствориться.
Мелодии сменяли одна другую, из моих уст лились незнакомые мне слова на санскрите.
Голос звучал все громче и интенсивнее и вскоре достиг совершенно невероятных высот, ошеломивших меня самого я нигде и никогда не слышал ничего подобного и не мог поверить, что этот звук исходил из моего горла.
В теле чувствовался нарастающий жар, оно все дрожало, а перед глазами возникли полупрозрачные вращающиеся огненные мандалы.
Мой голос стал таким оглушительным, что, казалось, в храме сейчас начнут рушится стены. Танец толпы превратился в настоящий ураган. Я уже не различал людей они словно превратились в океанские волны.
Пение продолжалось и продолжалось; бхаджаны сменяли один другой практически без пауз; ощущение времени словно растворилось; анализирующий и просчитывающий интеллект отключился; бремя прошлого и тревога о будущем исчезли. Боже мой, это было что-то совершенно нереальное!
Внезапно, со всех сторон хлынула разноцветная искрящаяся жидкость. Она стала растекаться по полу какими-то наплывами, слоями, меняющими свой цвет с золотистого то на ярко зеленый, то на красный, оранжевый, желтый, фиолетовый. Покрыв весь пол храма, она стала превращаться в разноцветный прохладный пар, поднимавшийся вверх завихряющимися столбами. Яркие брызги, летящие из под стоп танцующих людей, мгновенно испарялись, как будто пол был раскаленным. Кружащиеся вихри пара впитывались в тела людей, как вода в губку, и я видел, как в то же мгновение людьми овладевал экстатический транс.
Один из таких вихрей приблизился ко мне и, словно примагниченный, влился в тело. Ощущение было таким, будто весь запас наслаждений, отпущенных мне в этой жизни, одномоментно вошел в меня.